собаки отличаются бешеным нравом. Он подскочил к Шаму и дернул за край
одежды:
яростным лаем, один из них припал на задние лапы, готовясь к прыжку, но
Шам продолжал медленно приближаться и бормотать. И странное дело - грозные
алабаши притихли, их рычание перешло на низкие ноты и прекратилось вовсе.
Шам без страха потрепал по загривку одного, потом другого - псы,
непривычные к таким нежностям, щурились почти кротко, если бы только это
слово "кротость" хоть как-нибудь вязалось с их видом.
гнутых рожек и тонких ножек. Впереди, покачивая огромным курдюком и роняя
на ходу шарики, трусил большерогий баран с вылинявшей красной тряпочкой на
шее. За отарой, помахивая длинным посохом, шел пожилой пастух. На нем были
венгерские брюки из шершавой ткани букле, заправленные в толстые вязаные
шерстяные носки, именуемые в здешних местах "джораб". Клетчатая рубаха,
остроносые веревочные лапти-чарыхи, незаменимые в горах, и мохнатая папаха
довершали его наряд.
и подавая ему руку. Потом посмотрел на блестевшую под солнцем лодку и
спросил: - Самолет, ракет? Вынуждени посадка?
райцентра?
близко - наше село.
обернулся. Шам и Каа, войдя в гущу столпившихся у водопоя овец, стояли на
коленях, обнимали и целовали глупые овечьи морды. Валерия поразило
выражение лиц Шама и его жены - умиленное, разнеженное, счастливое.
действительно были его родителями...
размышлял Валерий. - Им ведь ничего не стоит залезть в свою посудину - и
поминай как звали".
шли два самолета. Прошив голубизну неба длинным белым стежком
инверсионного следа, они промчались и скрылись из виду. "Наверное,
перехватчики", - подумал Валерий и совсем приуныл, не зная, как теперь
быть.
овцами. Сказав что-то Уру, он поспешил за уходящей отарой. Каа послушно
засеменила следом. Ур, напившись еще раз воды, двинулся за ними, даже не
взглянув на лодку.
непривычные к босому хождению пятки, солнце палило голову и плечи, и надо
было бдительно смотреть под ноги, чтобы не наступить на следы уходящей в
облаке пыли отары.
Валерий. - Почему, ну почему я такой невезучий?"
Валерий орал во весь голос, пот лил с него горячими ручьями. Докричался
наконец. Далекий голос подтвердил, что все понял, и велел Валерию быть
неотлучно при иностранцах, пока не приедут за ними.
странно, и, если бы не Ур с его летающей лодкой, Валерий подумал бы, что
вот пришли гости из соседнего колхоза обменяться опытом летнего содержания
овечьего стада.
собралась группка колхозников. В центре группы мекал черный упитанный
баран. Шам осматривал его, щупал, что-то говорил, жестикулируя. Колхозники
отвечали ему на своем языке и тоже жестикулировали, и было видно, что
здесь уже установилось взаимопонимание.
председатель колхоза, дородный мужчина с седыми усами и печальными
глазами, полуприкрытыми морщинистыми веками. И добавил: - Исключительно
умный человек.
и понимая, что мало похож на гида, сопровождающего иностранных туристов. -
Знаете что? - сказал он неожиданно для самого себя. - Мы там купались и...
понимаете, вся одежда в машине осталась, а ее...
найдется у вас что-нибудь - рубашка, брюки...
Эти люди откуда приехали? Алжир, да?
разговору.
скороговоркой. - Президент с женой и сыном.
думал, я газеты не читаю? Если бы африканский президент приехал, газета бы
написала, мне из района товарищ Гуламов позвонил бы. Зачем надо врать?
Ай-яй-яй.
так... неудачно... - Он наклонился к председателю и прошептал: -
Понимаете, за нами должны приехать, и нужно, чтобы эти люди... в общем,
задержать их нужно.
велел принести что-нибудь из одежды для Валерия. - Ты не беспокойся, -
сказал он, поглаживая усы. - Пока плов сделаем, пока кушать будем, эти
люди никуда не уйдут. Этот человек очень барашку любит.
участие в свежевании зарезанного барана. Каа помогала женщинам мыть рис,
крошить лук.
председателя. Та, смущенная необычным видом собеседника, слегка
отвернулась от него и, теребя черную косу, то и дело прыскала в ладошку.
Увидев зажженный во дворе огонь, Ур тотчас позабыл о девушке. Широко
раскрыв глаза, смотрел, как пламя охватило сухие сучья, перебегая с ветки
на ветку, и как они, занимаясь, выстреливали золотые искры. Присев на
корточки, Ур осторожно протянул руку к огню - ближе, ближе - и вдруг резко
отдернул руку.
сунул в огонь.
такую занятную игрушку, да? А вот папочка твой не притворяется, что не
видел раньше огня. Если он действительно твой папочка... Хотел бы я знать,
кто ты такой и откуда прилетел, - добавил он задумчиво.
же, во дворе, паласе - жестком полосатом ковре, - и каждый получил пиалу с
пловом. Ур нерешительно покрутил пиалу в руках, отставил ее и извлек из
кармана своих широких подтяжек трубочку с пастой. Но Каа, сидевшая рядом,
вдруг рассердилась - она выхватила у него трубочку и отбросила в темные
кусты у ограды да еще шлепнула Ура по руке и прикрикнула, как на
шкодливого малыша. И Ур покорно взял пиалу. Посмотрев, как едят другие, он
погрузил пальцы в горячий, пропитанный жиром рис и отправил горсть в рот.
Как видно, ему понравилось. Он набил полный рот кусками баранины - и
подавился. Каа колотила его по спине, пока он не выплюнул непрожеванное
мясо. Шам строго сказал что-то и показал, как надо жевать.
Валерий тоже покатывался, уж очень смешно это выглядело. Ур старательно
жевал, до отказа опуская нижнюю челюсть, и глотал по команде Шама, и
вскоре дело пошло на лад.
принесли белый виноград, сладчайший и нежный сорт аг-шааны, как сразу
определил Валерий. Шам принялся учить Ура есть виноград: он запустил себе
в рот целую кисть и вытащил ее обратно голой, умело задержав ягоды зубами.
ягодкой.
стаканчиках. Но Шам и его жена посмотрели на чай с недоумением и не стали
пить. Знаками они попросили воды, им принесли кувшин с водой и чашки. Ур
тоже, конечно, накинулся на воду, вливал в себя чашку за чашкой - и тут во
двор правления въехали черная "Волга" и "газик".