Чтение 7–й страницы книги ~Экипаж "Меконга"~

Бараньи шапки враз кивнули.

- Зайдешь? - спросил Николай, останавливаясь возле арки, которая вела в
глубину двора.

- А почитать что-нибудь дашь?

- Есть "Улица ангела" Пристли.

- К чертям ангелов!

- Есть "Шерпы и снежный человек".

- Снежный человек? Другое дело. Для такой погоды - в самый раз...

Они вошли во двор и пересекли его по диагонали.

Это был старый двор их детства. Двухэтажный дом опоясывал его
застекленными галереями. На второй этаж вела открытая лестница,
поддерживаемая зелеными железными столбами, по которым было так удобно и
приятно съезжать вниз. В подвале можно было искать клады и прятаться от
погони, отстреливаясь из лука. Узкий и крутой лаз вел на крышу, и оттуда,
с высоты крепостной стены, велось наблюдение за коварными команчами,
которые в любую минуту могли выйти на тропу войны. С многочисленных
бельевых веревок свешивались разноцветные флаги белья и паруса простынь...

Старый добрый двор! Двор-прерия. Двор-фрегат.

Здесь они родились и выросли, Юра Костюков и Коля Потапкин. Здесь они
придумывали свои первые игры и прочли свои первые книжки. Они носились по
двору, стреляли из лука и накидывали лассо на фикусы, выставленные для
поливки, и не раз их хватала цепкими пальцами за ухо старая ворчливая
Тараканша, владелица фикусов (ее настоящая фамилия была Тер-Авакян).

А на первом этаже жил моряк. Мальчишки с почтением взирали на его
черную фуражку с золотым "крабом" и золотые, с изломом нашивки на рукавах.
Он плавал на пароходе и подолгу не бывал дома. А дома у него были живая
черепаха и дочка - худенькая веснушчатая девочка с желтыми косичками.

Девчонок в индейские игры Юра и Коля не допускали, но для дочери моряка
сделали исключение. Желтая Рысь (такую ей дали кличку) умела быстро
бегать, перелезать через лестничные перила и съезжать по столбам вниз. Она
не ревела, когда ее дергали за косы, а смело кидалась в драку, царапалась
ногтями и тонким голосом кричала: "Полундра!" Вообще девчонка внесла в их
игры немало морских словечек, заимствованных из папиного лексикона.
Двор-прерия постепенно превращался в двор-фрегат. Теперь подвал назывался
крюйт-камерой, балкон на втором этаже - капитанским мостиком, лестница -
трапом.

Иногда Желтая Рысь показывала фокус. Она втягивала живот под ребра и не
дыша стояла так минуту и даже больше. Это внушало уважение. Ни один
мальчишка с их двора не был способен на такую штуку.

В квартире моряка, кроме черепахи, были и другие интересные вещи. На
одной стене висел настоящий морской кортик, на другой - барометр. Рысь
иногда подходила к барометру, стучала по нему пальцем и говорила: "Падает.
Будет шторм". На письменном столе, рядом с бронзовым чернильным прибором,
всегда лежали два металлических бруска. На них были вырезаны какие-то
замысловатые буквы. Рысь сообщила мальчишкам, что бруски очень ценные.
Почему они такие ценные, она и сама не знала, но буквы, вырезанные на
брусках, определенно хранили тайну. Рысь и мальчишки решили, что
когда-нибудь обязательно докопаются до этой тайны.

Ранней весной 1941 года моряк уезжал вместе со своей семьей в
Ленинград. Коля перерисовал из книги "Сказки Пушкина" картинку: к пристани
подходит старинный корабль с огромным выгнутым парусом; на парусе -
изображение солнца; с пристани люди в длинных кафтанах палят из пушек.
Рисунок он подарил Желтой Рыси на прощанье. Им не было тогда и девяти лет.

Вскоре в квартиру моряка въехал новый жилец - молодой человек
атлетического сложения. У него был голубой мотоцикл, на котором он иногда
катал дворовых мальчишек. Кроме того, он учил их приемам классической
борьбы. В комнате у дяди Вовы - так звали атлета - красовалась цирковая
афиша. Дядя Вова был изображен на ней, среди других артистов, очень
красивым и мускулистым, с грудью колесом, в черном трико.

Когда началась война, дядя Вова забил свою дверь гвоздями и ушел
воевать. Колин отец, мастер вагоноремонтного завода, тоже был мобилизован.
Отцу Юры, инженеру нефтеперерабатывающего завода, дали "броню", да он и не
смог бы воевать, так как был невероятно близорук.

Теперь мальчишки играли в разведчиков и партизан. Жилось им трудно,
особенно Коле и его матери, день и ночь работавшей в госпитале. Она была
медицинской сестрой. Отец Коли не вернулся с войны - он погиб на
днепровской переправе.

Закончив семилетку, Коля заявил матери, что теперь будет работать. Мать
убеждала продолжать учение, но он был упрям. Юрин отец устроил Колю у себя
на заводе, в ремонтном цехе, учеником слесаря, и заставил его поступить в
вечернюю школу.

Вскоре Юриному отцу дали квартиру в новом доме. Двор совсем опустел, но
теперь у Коли и времени-то для игр не оставалось.

Юра считал, что обижен судьбой, заставившей его всю войну корпеть над
учебниками, вместо того чтобы драться с фашистами. А тут еще Колька
задается и тычет под нос руки, плохо отмытые от масла и металлической
пыли. Так или иначе, после восьмого класса Юра очутился в том же цехе, где
работал Николай. Они вместе окончили вечернюю школу и поступили в институт
на вечернее отделение.

Вскоре после окончания институтского курса молодые инженеры стали
работать в "НИИТранснефти", в отделе, которым руководил Привалов.

Друзья пересекли двор, прошли мимо фикусов, выставленных для поливки, и
стали подниматься по лестнице. Двое мальчишек, размахивая деревянными
пистолетами и возбужденно крича, обогнали их, перемахнули через перила и
съехали вниз по столбам.

- Видал? - Юра проводил мальчишек любопытным взглядом. - До чего
похоже!

Через застекленную галерею они прошли в комнату. Здесь было прохладно.
Над письменным столом Николая громоздились полки с книгами. В углу стоял,
как цапля на одной ноге, фотоувеличитель.

Юра взял со стола самодельное ружье для подводной стрельбы, осмотрел
его.

- Пружина туговата.

- В самый раз, - сказал Николай. - Слабее нельзя.

- Давай заканчивай к воскресенью. Постреляем.

- В воскресенье гонки. Забыл?

- А, верно! - Юра бросился на койку и блаженно потянулся. - Летний план
выполнен, а, Колька? - Он стал загибать пальцы на руке. - Акваланг
сделали. Цветную фотопленку освоили. Ружье почти готово. Скоро я свой
магнитофон закончу. - Он поцокал языком. - Зверь, а не магнитофон будет.
Увеселительный агрегат.

- Юрка, - сказал Николай, вытаскивая из ящика стола листки, испещренные
эскизами и расчетами, - посмотри-ка, что я набросал.

Юра взглянул на листки.

- Какие-то груши. - Он протяжно зевнул. - Убери. Неохота вникать.

- Ты послушай сперва. Помнишь разговор о поверхностном натяжении? Шеф
интересную мысль кинул.

- Шеф велел ее из головы выкинуть.

Николай разозлился:

- Кретин! С тобой невозможно стало говорить на серьезные темы! Одна
Валечка у тебя в голове!

- Сам кретин, - благодушно отозвался Юра. - Ну ладно. Излагай.

Николай включил вентилятор.

- Ответь, - сказал он, закуривая, - какую форму имеет жидкость?

Юра вскинул брови:

- Форму сосуда, в который она налита. Об этом догадывались еще
первобытные люди...

- Обожди. Теперь берем каплю. Что удерживает жидкость в капле?
Натяжение поверхности. Без всякого сосуда. Идеальная форма минимальной
поверхности - шар. Но капля не круглая: земное тяготение придает ей
грушевидную форму.

- Каплевидную, - поправил Юра.

- Именно. Слушай дальше...

Но тут в дверь постучали. В комнату вошел крупный, атлетически
сложенный мужчина в белой майке и синих пижамных брюках. У него было
щекастое лицо, мощная нижняя челюсть и веселый рыжеватый хохолок на
макушке. Из-под майки выпирали мускулы, несколько заплывшие жиром.

- Наконец-то поймал! - сказал атлет густым хрипловатым голосом. - Где
ты шляешься, Коля? Никогда дома нету! - Он сел на стул, и стул жалобно
заскрипел под его тяжестью.

- Чего тебе, дядя Вова? - спросил Николай.

- По научной части пришел. Вот. - Атлет протянул Николаю листок бумаги.
- Силомер хочу сделать, новой конструкции. Здесь все нарисовано. Ты мне
силу пружины рассчитай. И размеры...

- Срочно нужно?

- А чего тянуть? Ты науки знаешь, у тебя на линейке быстро получается.

- Завтра, дядя Вова. Хорошо?

- Ладно, потерплю, - согласился Вова. - Теперь еще дело есть. Акваланг
дашь? На пару дней.

- Акваланг? - переспросил Николай.

- Не бойся, ничего я ему не сделаю, - сказал атлет, заметив его
колебания. - Я потом снова заряжу баллоны воздухом.

- Ладно, бери.

Вова взял из рук Николая акваланг, маску, пояс с грузами, осмотрел их и
щелкнул языком:

- Вещь! Ну, спасибо.