Чтение 7–й страницы книги ~Шаги в неизвестное~

- Ну что? - спросил я. - Хватит?

Он молчал.

- Хватит или еще?

- Ну ладно, - заныл он наконец. - Чего тебе надо? Чего ты пристал-то?

После этого мы понесли деньги в ларек. Он, хныкая, тащился впереди,
подгоняемый моими окриками.

Продавец в белом измятом халате застыл над своей разоренной кассой.
Вернее, он только начал поворачивать голову к ящику, который был недавно
опустошен Жорой.

Затем я попробовал поднять сбитого с ног пешехода в гольфах. Но эта
попытка оказалась совершенно безрезультатной. Тут мне пришлось столкнуться
с той податливостью, которой материальный мир отвечал на быстроту моих
движений.

Очень мягко и осторожно я начал поднимать мужчину за плечи. Но голова
его оставалась у земли, как приклеенная. Хотя я старался делать все
чрезвычайно медленно, все равно с точки зрения обычной жизни получалось,
что я дергаю его с фантастической быстротой, и голова не поспевает за
плечами.

Тело брюнета было у меня в руках как ватное. Я побоялся повредить
мужчине и оставил его лежать.

Жора, стоя поодаль, исподлобья смотрел на все это. Ом, очевидно, не мог
взять в толк, почему я вожусь с человеком мне незнакомым.

Когда я встал, он откашлялся:

- Ну, я пошел.

- Куда?

Он независимо махнул рукой по направлению к станции.

- Ну, туда... Домой.

- Никуда ты один не пойдешь, - сказал я. - Так и будем все время
вместе. Пошли.

Тогда он кинулся "а меня второй раз. Нагнул голову и бросился вперед,
как бык, рассчитывая сбить с ног.

Я пропустил его и дал подножку, так что он растянулся на дороге.

Каюсь, что после этого я ударил его ногой. Мне сейчас стыдно об этом
вспоминать, но два раза я довольно сильно стукнул его по ребрам.

Это его в конце концов усмирило, и он пошел со мной.

Дома я посмотрел на часы. Боги бессмертные! Всего только две с
половиной минуты прошло с тех пор, как я поднялся утром с постели, чтобы
встретиться со всеми этими чудесами. Сто пятьдесят секунд прожило
человечество, а для нас с Жоржем это было одиннадцать или двенадцать
часов, доверху наполненных приключениями.

Мы успели познакомиться и подраться. Дважды проголодались и насытились.
Сходили в Глушково и вернулись. У меня была разбита нога, болела кисть
правой руки. Колючая щетина выросла на щеках и на подбородке.

А мир еще неторопливо входил только в свою третью минуту.

Как долго продлится наше странное состояние? Неужели мы навсегда
обречены вести эту нечеловеческую жизнь? Откуда это все взялось?

Но я не находил в себе сил искать ответа на все эти вопросы.

Жора, как только мы вошли в столовую, свалился на тахту и захрапел.

Я тоже ощущал просто смертельную усталость, глаза закрывались сами
собой. Следовало и мне лечь и выспаться, но я боялся Жоры. Мне даже пришло
в голову связать его на то время, пока я буду спать. Но я знал, что он
гораздо сильнее меня. Мне удалось его побить только потому, что он не имел
ни малейшего представления о боксе.

Шатаясь от усталости, я смотрел на него с завистью. Ему-то не надо было
меня опасаться. Вечное преимущество жулика перед честным.

Помню, что, когда Жора заснул, я вышел в ванну с намерением снять
пижаму и как следует вымыться. Но пижама начала рваться, как только я стал
из нее выкарабкиваться, и я счел за лучшее оставить ее на себе.

И вода тоже ничего не смывала. Она скользила по лицу и по рукам, как
будто они были смазаны маслом. По всей вероятности оттого, что мне не
удавалось сделать свои движения достаточно медленными.

В конце концов, так и не умывшись, я улегся на ковре в столовой. Над
спящим Жорой я поставил на тахте три стула. Мне подумалось, что, когда он
начнет просыпаться и двигаться, стулья попадают и разбудят меня.

В этот момент я совершенно упустил из виду, что почти все время мы были
окружены тишиной, которую прерывали наши собственные голоса. Иногда,
впрочем, раздавались какие-то новые и необъяснимые звуки, Что-то вроде
протяжного негромкого уханья. Порой был слышен свист, источника которого
мы не находили.

Дело в том, что наши уши в обычной жизни воспринимают звуки с частотой
колебаний от шестнадцати до двадцати тысяч герц.

Теперь этот диапазон для нас, по всей вероятности, сдвинулся. Какая-то
часть старых звуков исчезла, и появились другие, происхождения которых мы
не понимали.

Во всяком случае шума от падения стульев я не услышал бы. Для нас обоих
они падали как ватные.

Но тогда я обо всем этом забыл. Какое-то весьма недолгое время
поворочался на ковре, пристраивая ушибленную ногу, и заснул.

ПОПЫТКА СВЯЗАТЬСЯ С НОРМАЛЬНЫМ МИРОМ

Не знаю, как других, но меня всегда чрезвычайно освежает даже самый
кратковременный сон. В студенческие годы я добавлял к стипендии, иногда
работая по ночам грузчиком на мукомольном комбинате. В институте после
такой ночи ужасно хотелось спать, и мне случалось довольно прилично
высыпаться за пять минут перерыва между лекциями. На первой, бывало,
сидишь, кусая пальцы, чтобы не дремать, затем после звонка кладешь голову
на стол, забываешься и на следующей уже великолепно воспринимаешь самый
сложный материал.

На этот раз я проспал не пять, а всего две минуты нормального времени.
Но для меня-то, по нашему счету, это означало целых десять часов.

Я проснулся и сразу почувствовал, что усталость начисто ушла из тела.
Встал и посмотрел на Жору. Он лежал, раскинувшись, тяжело похрапывая.

Все три стула валялись на полу, и их падение не разбудило ни меня, ни
его.

Крадучись, я вышел из дома в сад и огляделся.

Замершим вокруг меня лежал все тот же мир, который я только что
покинул. Не шелохнув листком, стояли липы; объятые ленивым покоем, спали
кусты жасмина; рядом со мной, нацелившись в воздух, неподвижно висела
стрекоза с голубыми матовыми глазами.

И все было залито утренним солнцем.

Оттого, что я так хорошо выспался, наше положение вдруг представилось
мне в совершенно другом свете. Что там ни говори, но ведь я был настоящим
Колумбом в этой новой действительности. Мне не терпелось исследовать свои
владения.

Вчера - то, что происходило до того, как мы легли спать, я уже считал
событиями _вчерашнего дня_ - мне показалось, что теперь я могу прыгать с
большой высоты, не опасаясь разбиться.

Рядом с крыльцом у нас стояла длинная садовая лестница. По ней я
осторожно взобрался на крышу крыльца. Высота здесь примерно два с
половиной метра, но внизу тогда был мягкий дерн, который жена вскопала под
какие-то поздние цветы.

Несколько мгновений поколебавшись, я прыгнул. Так оно и было. Я не
падал, а парил в воздухе. Конечно, сила земного притяжения действовала на
меня точно так же, как и на любое другое тело. Я опускался с ускорением в
9,8 м/с^2. Но для моего сознания эта секунда была теперь растянута на
более длительный срок.

Вообще, если нам случается прыгать с высоты, нам кажется, что мы падаем
очень быстро только потому, что за время падения мало успеваем
почувствовать и передумать. Наша способность реагировать находится в
привычной гармонии со скоростью падения.

Теперь для меня эта гармония сдвинулась. Опускался я в течение
полсекунды нормального времени, но относительно моей способности мыслить и
двигаться это было чрезвычайно много.

Я купался в воздухе, медленно двигаясь к земле.

Это было такое новое и острое ощущение, что, едва став на ноги, я
тотчас полез обратно. Уже не на крыльцо, а прямо на крышу дома.

Отсюда я оглядел поселок и увидел, что сбитого Жорой прохожего уже не
было на дороге.

По всей вероятности, он все же поднялся на ноги за те две минуты, пока
мы спали, и скрылся за поворотом шоссе. Наверное, он так и не понял, что с
ним произошло. И не поймет никогда.

Мне ужасно хотелось еще раз испытать ощущение полета, и я снова прыгнул
вниз. Впрочем, с моей точки зрения, даже не прыгнул, а всего лишь сошел с
крыши на воздух.

На этот раз высота была больше - приблизительно метров пять. Это
равнялось секунде нормального времени или пяти моим минутам.

Пять минут неторопливого плавания в воздухе! Чтобы понять это, надо
испытать. Я раскидывал руки и ноги и, наоборот, сжимался в комок,
опускался вниз животом и перевертывался. Было такое впечатление, что весь
мир наполнен какой-то тонкой прозрачной эмульсией, которая мягко и нежно
держит меня.

Затем, наконец, я приблизился к земле, стал на ноги и попытался тотчас
вернуться к лестнице. Но не тут-то было. Я совсем забыл о силе инерции. Во
время первого прыжка со сравнительно небольшой высоты она была почти
незаметна. А теперь получилось иначе.

Какая-то странная тяжесть продолжала прижимать меня к земле, согнула
колени, потянула вниз голову.