- так это называется. ?Чистая!? - передразнил Мик. - Ты понимаешь, что это
значит? Это значит, что ей пока не находится никакого применения. - Он потер
руки и ухмыльнулся. - Вот и догадка Ады Байрон - никто не находит ей
применения.
Мик. - Но леди Ада живет за счет своего серого вещества, а не голубой крови.
- Он вложил карточки в посеребренный приемный лоток, а затем резко
повернулся и схватил Сибил за запястье. - Твой отец мертв, девочка! Не
хотелось бы делать тебе больно, но луддиты мертвы, как прогоревшая и
остывшая зола. Ну да, мы устраивали демонстрации и надрывали глотки,
боролись за права трудящихся и прочее в этом роде, но все это были слова. А
пока мы сочиняли листовки, лорд Чарльз Бэббидж чертил чертежи, по которым
был построен сегодняшний мир!.. Люди Байрона, люди Бэббиджа, промышленные
радикалы... - Мик сокрушенно покачал головой. - Им принадлежит
Великобритания! Им принадлежим мы со всеми нашими потрохами, девочка. Весь
земной шар у их ног - Европа, Америка, что там еще. Палата лордов под
завязку набита радикалами. Королева Виктория и шагу не сделает без одобрения
ученых и капиталистов. И нет, - он ткнул в Сибил пальцем, - нет никакого
смысла бороться с этим, и знаешь почему? Потому что радикалы и вправду
играют честно - достаточно честно, - и если голова у тебя на месте, можно
стать одним из них! Никому не заставить умных людей бороться с системой,
которая представляется им вполне разумной. Но это не значит, что мы с тобой,
- Мик ударил себя кулаком в грудь, - остались у разбитого корыта. Это значит
только, что нам нужно думать быстрее, держать глаза и уши открытыми...
лицу, - а затем откинул волосы назад и широко улыбнулся.
Ты был одним из последователей моего отца - ну и что из того, то же самое
можно сказать о многих, кто сидит сейчас в парламенте. Но жизнь падшей
женщины кончена. Кончена бесповоротно.
работаешь с крутыми ребятами, а мыслишь понятиями уличной девки! Мы едем в
Париж, а там тебя ни одна собака не знает. Да, конечно, у здешних фараонов и
начальничков есть твой индекс. Но ведь цифры - это только цифры, а твое
досье - всего лишь стопка перфокарт. Индекс можно изменить, для этого есть
способы. - Он взглянул на изумленное недоверчивое лицо Сибил и широко
осклабился. - Да, согласен, в Лондоне твоем драгоценном это не так-то
просто. А вот в Париже, под боком у Луи-Наполеона, обстановочка совсем иная!
В привольном городке Пари все дела делаются быстро, как по маслу, особенно
дела авантюристки с хорошо подвешенным языком и красивыми ножками.
было от едкого дыма калильной лампы - и страха. Новый индекс в
правительственных машинах - это новая жизнь! Жизнь без прошлого. Мысль о
подобной свободе приводила в трепет. Не столько тем, что значила эта свобода
сама по себе, хотя и от этого кружилась голова. Но что может потребовать Мик
Рэдли в обмен, за такое-то?
аргентинку, или американскую беженку. - Мик скрестил руки на груди. - Пойми
меня правильно, я ничего не обещаю. Тебе придется это заработать.
быть очень, особо мила с тем, кто окажет мне подобную услугу.
раскачиваясь на каблуках.
в его глазах. Страстное, почти плотское желание, о котором она всегда смутно
подозревала, желание... покрепче насадить ее на крючок.
ученицей, а не какой-нибудь слабоумной девкой, которую можно использовать, а
затем выбросить, как старую ветошь. - Сибил чувствовала, что у нее
подступают слезы, на этот раз еще настойчивей. Она сморгнула и смело
вскинула глаза, дала слезам волю - как знать, может и от них будет какой-то
прок. - Ты же не станешь дразнить меня надеждой, чтобы потом ее рассеять,
ведь не станешь? Это было бы жестоко и подло! А если ты так поступишь, я...
я брошусь с Тауэрского моста! Я не переживу...
постарайся понять. Ты для меня не просто хорошенькая бабенка. Этого добра я
могу получить где угодно и в любом количестве. Ты нужна мне совсем для
другого. Мне нужны толковая голова, решительность и бесстрашие, как у
Уолтера Джерарда. Ты будешь моей ученицей, я - твоим учителем, и отношения у
нас будут соответствующие. Ты будешь верной, послушной и правдивой, и чтобы
никаких уверток, никакого нахальства. Я же обучу тебя ремеслу и буду о тебе
заботиться - моя доброта и щедрость в оплату твоей честности и верности. Все
ясно?
сложил ладони, как для молитвы, - и принеси следующую клятву. Что ты, Сибил
Джерард, клянешься святыми и ангелами, силами, господствами и престолами,
серафимами, херувимами и всевидящим оком Господним повиноваться Майклу Рэдли
и служить ему верно, и да поможет тебе Бог! Клянешься?
который... Я хотела сказать... Мы не в святом браке...
холодный шершавый камень.
еще очень мягкая, женская клятва по сравнению с тем, что бывает. Пусть она
поможет тебе отринуть все сомнения и вероломство. А теперь на, возьми, - он
протянул ей оплывающую свечу, - и найди этого пропойцу распорядителя. Скажи
ему, чтобы разогревали котлы.
***
в заведении ?Аргайл Румз?. Кроме общего зала, были там и отдельные номера,
где беспутные гости могли при желании провести всю ночь.
определенно не боялся появляться с ней на публике. Однако не успели они
покончить с бараниной, как слуга впустил невысокого плотного джентльмена с
напомаженными волосами и золотой цепочкой на щегольской бархатной жилетке.
Он был весь круглый и мягкий, как плюшевая игрушка.
вилку.
или провинциала, долгое время прослужившего у городских господ. - Говорят, я
тебе нужен.
поневоле чувствовала себя крайне неловко.
конверт и протянул его плюшевому джентльмену. - Твои реплики, ключевые слова
и аванс. ?Гаррик?, в субботу вечером.
улыбнулся Корни; он подмигнул Сибил и удалился, не прощаясь.
теперь поливал его мятным соусом из оловянного соусника.
?Гаррике? во время речи Хьюстона.
играть самые разные роли. Политическая речь всегда выигрывает, если ее
немного оживить.
тарелку. - Для репетиций времени хватит и завтра. Я хочу кое-что тебе
показать.
Вернувшись, он поднял с полу парусиновый саквояж и водрузил его на чистую,
пусть и многажды штопанную скатерть с характерным узором ромбиками.
весь день таскал его с собой: сперва из ?Гаррика? - к печатнику, где нужно
было перепроверить рекламные листовки лекции Хьюстона, а потом сюда, в
?Аргайл Румз?; нет, скорее потому, что это была такая дешевка, совсем не
похожая на все те модные штучки, которыми так он гордился. Зачем Денди Мику
таскать с собой такую сумку, когда он может себе позволить что-нибудь
роскошное от ?Аарона?, с никелированными застежками, из шелка в ?клетку
Ады?? И она знала, что в черной сумке уже не лежит материал для лекции, те
колоды Мик аккуратно завернул в ?Тайме? и спрятал за сценическим зеркалом.
длинный узкий ящичек из полированного розового дерева с начищенными
латунными уголками. В первый момент Сибил подумала, не подзорная ли там
труба - она видела похожие футляры на Оксфорд-стрит в витрине одной