тем, что мог легко поднять на руки любого из своих пациентов.
перед дэвом, - но это была моя дочь, моя девочка...
перестроились и образовали один широко раскрытый глаз, который в немом
изумлении уставился на коленопреклоненного гиганта. Где-то по диаметру
наметился медленно растущий гребень, лоснящийся жирными огненными отсветами.
Юрг, потирая ушибленное плечо и переворачиваясь на живот, чтобы иметь
возможность одним толчком вскочить на ноги, с ужасом увидел, что Флейж, как
зачарованный, уставился на дэва и его рука больше не касается землянина,
который продолжал говорить негромко, почти безнадежно:
бронзовая монета, поставленная на ребро.
пронзительным свистом выметнулся, как из брандспойта, тугой ураганный поток
снежной пыли, сметающий все на своем пути. Реакция землян была мгновенной и
скорее автоматической, чем обдуманной: они включили вакуумные присоски, что
позволило им удержаться на месте; джасперян понесло прочь точно
перекати-поле.
разбойничий свист; он видел, что верхняя кромка циклопического диска начала
вибрировать, набирая размах, потом разъяренный монстр изогнулся, точно
лосось над речным перекатом, и вся верхняя половина многотонного блина
неудержимо понеслась на людей, в неправдоподобной своей стремительности
отметая напрочь сопротивление воздуха и прочие условности земной физики. "Ну
все. В лепешку..." - мелькнуло у Юрга в голове, и наступила темнота.
летное поле обрушился беспилотный грузовик. Однако сверху он не ощутил
никакого прикосновения - его словно прикрыли невесомым одеялом. Но не прошло
и двух секунд, как это одеяло взметнулось ввысь и заплясало, постанывая:
прийтись по Юргу, свисал бессильными лохмотьями. Командор сел, озадаченно
глядя на дэва - тот уж очень напоминал недотепу, ударившего по булыжнику
вместо футбольного мяча.
знаю, каким чудом, но похоже, что маэстро фокусник саданул сам себя по...
Стамен?!
пятна, забрызгавшие изнутри щиток шлема.
как кстати, что он не объяснил им про вакуумное закрепление! Лежали бы тут
рядком...
пятно - значит, Стамен дышал.
голосом, не предвещавшим радужных перспектив, пообещал:
ее росту, позволял ей стоять боком, опираясь плечами на упругую кромочку и
изредка поглядывая в глубину кораблика, где возился на полу Ю-ю, перекатывая
крупные (чтобы нельзя было запихнуть в рот) гладкие орехи. Это занятие пока
удовлетворяло его полностью, тем не менее разговор, которым князь
Лроиогирэхихауд пытался развлечь свою гостью, то и дело затухал.
- Прости, Лронг, о чем мы говорили?
дороге, по княжескому знамени. Оно разделено на четыре части, ибо четыре -
священное число на Тихри.
подлинной заинтересованности.
против него, левой бровью к нему и правой. В зависимости от того, какой путь
он выбирает, изменяется и его судьба.
откуда бы оно ни исходило, и красный - кровь всего живого.
знамя, даже развевающееся на ветру, трудно разглядеть сверху.
по восемь шагов, и расстилать полотнище на земле возле каждой своей стоянки.
чернолицего великана, руки которого привычно плели травяную косицу.
именно тебя...
совершить она. И прежде всего я вспомнил о Чернавке.
занимать ее мысли своими заботами.
охрана? Разве недостает твоего княжеского повеления?
неведомого мира вернулась сюда, освобожденная от черной тени проклятия и
исполненная величавой женской красоты, он не смел поднять на нее глаза и
только дивился тому, как спокоен и бесцветен его собственный голос. Нет, не
ту женщину ждал несчастный Оцмар, не ту... И если бы ему, Лронгу, был дан
мучительный дар предвидения, он рисовал бы вот этот светлый лик, изображая
его рядом с солнцем. Равносветящая... Сестра Негасимого Светила...
по-рыцарски - забыть о своей даме...
охранять? От кого?
потому, что не в силах был ни солгать, ни промолчать, когда та, что с
первого взгляда стала повелительницей его дум и сердца, требовала ответа.
принявшей пожизненный обет, и ее долг - умереть, но не позволить увезти себя
из Анделисовой пустыни.
издай указ, чтобы последний караван забирал каждую Чернавку, отслужившую
свой срок...
стражникам и воинам, возжигать Невозможные Огни? Кто будет разводить и
обучать молвь-стрелы... Прости, о увенчанная короной морозного утра, но
меня, по-видимому, ожидает неотложное дело.
взглядом Лронга, - там, преклонив колени на красную подушку, терпеливо замер
обладатель алого балахона. Что-то уж очень бесшумно он подобрался всего на
каких-нибудь пятнадцать шагов. Если у него тонкий слух, то сколько из того,
что было сказано совсем не для посторонних ушей, вынесет он из подслушанной
беседы?
сборах было решено, что и белой стражнице, и верному Кукушонку, и
натерпевшемуся всяких бед крошечному Шоео нечего делать в ледяном Аду. Да и
задерживаться здесь надолго они никак не собирались. Юрг обещал, что все
возможные осложнения растянут экспедицию от силы на два-три дня - ведь на
Тихри так легко одерживать победы! Но сейчас с каждой минутой тревога моны
Сэниа росла, и даже появление смиренно потупившегося солнцезаконника, всем
своим видом говорившего, что он готов простоять в привычной, по-видимому,
позе хоть до самого Невозможного Огня, вызывало у нее недобрые предчувствия.
- это был царственный жест, и мона Сэниа подивилась, как немного времени
нужно, чтобы вот такие повелительные движения стали естественными.
Замелькало красное - оказывается, балахон был многослойным, как кочешок
капусты; наконец появилось искомое: плетеная клетка-корзинка. Так же, не
проронив ни слова, Лронг взмахом руки отослал гонца прочь, и принцесса вдруг
подумала, что на его месте она постаралась бы ограничить контакты этого
красноризца - где-то неподалеку, говорят, имеются вполне комфортабельные
подземные отели с номерами на одного, правда, лишенные естественного
освещения и туалетов.
была почти не видна.
чудится, что весть, принесенная княжеской молвью, касается тебя, а не меня.