и еще четверо свидетелей слышали по рации, как началась непонятная
кутерьма в багажном отсеке транспортника. При этом Браун и второй пилот
Уоррен находились в кабине и, следовательно, никак не могли быть
зачинщиками. Этот факт можно было считать бесспорно доказанным. Затем
капитан Уоррен, выглянувший из кабины на шум, потребовал дать ему
револьвер и, очевидно, получил его. Он же (или кто-то другой?)
израсходовал барабан, перезарядил револьвер и произвел еще два выстрела,
после чего бесследно исчез вместе с третьим членом экипажа, семью
пассажирами и несчастным пингвином. Оставшийся в одиночестве Браун
каким-то образом (каким?) вновь завладел оружием, посадил самолет и
незамедлительно застрелился. Но пассажиров трудно было заподозрить во
внезапной вспышке агрессивности. Напротив, судя по единодушному требованию
открыть створки люка и возгласам типа: "Дружно, парни, и в люк их, в люк"
или "Толкай, толкай скорее", те были больше склонны к сотрудничеству и
объединению против неведомого врага.
Они не были с Брауном друзьями, но поддерживали приятельские отношения.
Сейчас же Дрейка не покидало дурацкое ощущение, что он смотрит вовсе не на
капитана, а на оболочку, в которой тот некогда обитал, а потом покинул ее
за ненадобностью. Наверное, что-то подобное испытываешь, когда видишь
мертвым хорошо знакомого человека. Личность исчезла, испарилась, ушла, а
что осталось...
голове Дрейка едва не встали дыбом. Конечно же он никогда ни во что такое
не верил. Ни на секунду. Поверить в невероятное было бы чистейшей воды
безумием. Шизофренией. Паранойей. Никто и ничто не может проникнуть из
воздуха в герметично задраенный салон самолета, не говоря уже о том, чтобы
атаковать или захватить его. Никто и ничто не в состоянии сожрать или иным
образом бесследно уничтожить десять человек, а потом принять облик одного
из них и занять его место. Да и какой смысл притворяться потом мертвецом?
Нет, поверить в существование неизвестного науке существа, обладающего
разумом и враждебного по отношению к людям, было решительно невозможно!
разыгравшееся воображение. Разумеется, он ни на мгновение не воспринял
всерьез пришедшие в голову мысли, он искренне желал бы вообще не иметь
ничего общего с подобными идеями.
острове штатный врач, производить вскрытие не в нашей компетенции и никто
нам этого не позволит.
Металлические стены ангара не отражали его слов, а глухо вибрировали под
натиском завывающего снаружи ветра. К этому то затихающему, то вновь
усиливающемуся гулу вскоре добавился скрип гравия от колес и ног людей.
Это рабочие доставляли на склад первую партию багажа, выгруженного из
самолета. Одна ручная тачка на маленьких резиновых колесиках была с верхом
заполнена биологическими образцами из оазиса Горячих озер, а во второй
громоздились ящики с научными отчетами.
было более чем достаточно, и его присутствие в роли невольного
надсмотрщика выглядело излишним и неоправданным. Когда рабочие покатили
свои тачки за очередной партией, он покинул склад и пошел к себе. По
дороге Дрейк встретил одну из четырех живущих на Гоу-Айленде беспородных
дворняг. Пес приветливо помахал лохматым хвостом и увязался следом.
Проводив начальника базы до административного корпуса, он попрощался с
ним, виляя хвостом, и умчался прочь по каким-то своим собачьим делам.
отпечатанный на машинке лист бумаги. Это был официальный ответ на ранее
отправленный по радио отчет о случившейся трагедии. Сейчас даже трудно
было поверить, что все это произошло не более трех часов назад. Сама по
себе авария не могла, разумеется, считаться чем-то из ряда вон выходящим.
Поломки случаются сплошь и рядом, хотя, конечно, далеко не всегда они
бывают сопряжены со столь необычными обстоятельствами. Поэтому, наверное,
последовала незамедлительная реакция начальства, обычно куда более
тяжелого на подъем.
собственным врачом. Когда рапорт Дрейка по поводу катастрофы, содержащий
только факты, которые были восприняты как параноидальный бред и
маниакально-депрессивный психоз в завершающей стадии, добрался до
Вашингтона, сообщение привлекло к себе повышенное внимание. Каждый
чиновник, через руки которого оно проходило, не мог отказать себе в
удовольствии поставить свой собственный диагноз. Выводы и решения на самом
высоком уровне последовали незамедлительно, вот только основывались они, к
несчастью, не на изложенных в рапорте фактах, а на предполагаемом
состоянии психики человека, написавшего донесение.
переадресованы в психиатрическую секцию службы с добавлением
соответствующих рекомендаций. В них содержался прозрачный намек на то, как
именно следует относиться к злополучному документу. О степени заблуждения
начальства можно было судить хотя бы по тому, что никто из руководства не
удосужился запросить повторное подтверждение случившегося. Полученные
Дрейком распоряжения не оставляли сомнений в высокой медицинской
квалификации столичных чиновников и содержали настоятельное требование
срочно взять подробные письменные показания у каждого из девятнадцати
обитателей острова. Каждый свидетель обязан был написать обстоятельное
изложение событий, после чего все эти документы следовало срочно передать
по рации на "большую землю".
возомнили, что расследуют не авиакатастрофу, а случай всеобщего
помешательства на отдаленной, изолированной базе. Очевидно, они
рассчитывают заполучить сенсационные материалы по массовой галлюцинации
персонала и полагают, что самолет приземлится в Вальпараисо завтра утром
строго по расписанию.
ломай, а сделай, что приказано. Все поняла?
столичного начальства. Она должна была проинформировать каждого служащего
базы и подробно растолковать, что именно от него требуется. Можно было не
сомневаться, что люди отнесутся к этому по-разному. Дрейк усмехнулся,
представив себе, как будут ломать головы вашингтонские психоаналитики над
девятнадцатью различными версиями случившегося. Ведь их выскажут
напуганные и шокированные катастрофой люди, чьи нервы и до катастрофы
изрядно расшатались за долгие месяцы однообразного, тоскливого
существования.
ее. В деятельности любой крупной организации всегда существует
определенное количество моментов, абсолютно нерациональных с позиций
логики и здравого смысла. Поскольку стандартное расследование будет
вестись таким странным методом, Дрейк хорошо представлял себе, какая
жуткая неразбериха возникнет в высших эшелонах. Такая же, если не большая,
путаница возникнет в головах чиновников, как только психиатры закончат
анализы и сделают свои заключения. Очень сомнительно, что кто-либо
посмотрит на случившееся трезво, хотя сам Дрейк по-прежнему пребывал в
полной уверенности, что существует логичное и здравое объяснение события.
варианты. Бунт на борту, заговор с целью захвата самолета, буйное
помешательство пассажиров или членов экипажа отпадали сразу, благодаря
прямой трансляции из кабины, прекратившейся лишь после того, как шальная
пуля разбила передатчик. Но почему же все-таки покончил самоубийством
Браун, которого Дрейк всегда считал уравновешенным капитаном, чья психика,
казалось, способна выдержать любые потрясения? Если он был свидетелем, как
некий невидимый монстр уничтожает одного за другим находящихся на борту
людей, то его явное нежелание приземлиться на острове становится понятным.
Браун просто не хотел подвергать риску тех, кто должен был встречать его
на земле. Поэтому он направил машину в открытое море, возможно, с целью
утопить самолет, себя и неведомого агрессора в каком-нибудь отдаленном, но
глубоком квадрате. С другой стороны, если на борту произошло нечто, далеко
выходящее за обычные рамки, он мог перестать доверять собственным органам
чувств и даже убедить себя в том, что сошел с ума. И действовать в
дальнейшем исходя именно из такой предпосылки.
заведующий складом Спеллинг. Он выглядел еще более взволнованным и
напряженным, чем обычно. Дрейк еще раз решил отправить его в отпуск при
первой же возможности. Вот уж кому отпуск действительно был необходим!
Сполдинг был ярым фанатиком рок-н-ролла и мучительно страдал, оторванный
от музыкальных новинок. Его навязчивое ухаживание за Норой было, с одной
стороны, попыткой найти замену своему увлечению, с другой - предупреждало
о расшатанной нервной системе. Процесс ухаживания сопровождался
мелодраматическими сценами и постоянными скандалами. А частые скандалы и
ссоры в тесном кругу нередко приводят к весьма непредсказуемым и
нежелательным последствиям.
Сполдинг, - и, мне кажется, понял, что на самом деле произошло на борту
самолета.
искренние поздравления. Особенно в том случае, если ваша версия устроит
больших шишек в Вашингтоне.
Шилова Юлия
Андреев Николай
Бажанов Олег
Акунин Борис
Белогорский Евгений
Шилова Юлия