кости.
зрение, что, войдя в комнату, он вынужден был зажмуриться.
столе, был обращен вниз, прямо на открытую книгу.
Грегори осторожно сел. Теперь он находился так близко от источника света,
что почти ничего не видел. На стенах неясно темнели пятна каких-то картин,
под ногами он ощутил мягкий ковер. Кресло было неудобным, но годилось для
работы за громадным письменным столом. Напротив стоял длинный стеллаж с
книгами. В середине матовым бельмом отсвечивал телевизор.
сигаретами и пододвинул гостю. Сам он тоже закурил и начал расхаживать от
двери к окну, скрытому за тяжелой коричневой гардиной. Молчание
затянулось, так что Грегори даже устал следить за маячившей фигурой шефа.
прерывая ходьбы.
глубоко затянулся сигаретой, словно дым мог его отрезвить.
Не переставая ходить, он искоса взглянул на Грегори, сидевшего в
освещенном лампой круге.
его нет. Педантом вас тоже не назовешь. И это не беда. Но вы лично
увлечены проблемой. Не так ли?
ответ прозвучал хорошо.
личная, которую вы не пожелали изложить сегодня у меня в служебном
кабинете?
говорил с неохотой. - Мне кажется, в этой истории речь идет не о трупах.
То есть это означает, что им отведена определенная роль, но не в них дело.
пожалел, что не может увидеть его лица. Это был совершенно иной Шеппард,
не тот, которого он изредка видел в Скотленд-Ярде.
приятелем. - В нем есть что-то подлое. Речь не о том, что оно крайне
сложно. Там есть детали, которые невозможно связать не потому, что такое
физически невыполнимо, но потому, что возникает психологический абсурд, и
притом настолько немыслимый, что заходишь в тупик.
расхаживать. Грегори уже не провожал его взглядом. Не отрывая глаз от
бумаг, он говорил все более запальчиво.
этой истории напрашивается сама собой. Как ни верти, как ни старайся этого
избежать, постоянно возвращаешься к тому же самому. Это, собственно,
единственный якорь спасения. Но так только кажется. Маньяк? Допустим. Но
эта шкала и эта железная логика - не знаю, понимаете ли вы! Если бы, войдя
в какой-нибудь дом, вы обнаружили, что все столы и стулья сделаны с одной
ножкой, вы могли бы утверждать: это дело рук безумца. Какой-то сумасшедший
так меблировал свою квартиру. Но если ходишь из дома в дом и всюду, по
всему городу видишь одно и то же?.. Я не знаю, что все это значит, но это
не мог, не может быть безумец. Это скорее противоположный полюс. Кто-то
такой, кто дьявольски умен. Только свой разум он употребил на непостижимое
дело.
заметнее охватывавший Грегори.
единого промаха - это ужасно, это... это меня ужасает. Это противоречит
человеческой природе. Так люди не поступают. Люди ошибаются, время от
времени вынуждены допускать просчеты, они теряются, оставляют следы,
бросают начатое. Эти трупы поначалу, те... передвижения, как это
именуется, я не верю в утверждение Фаркварта, что виновника вспугнули и
тот сбежал. Ничего подобного. Он тогда хотел только передвинуть. Сначала
немного. Потом больше. Потом еще больше - пока это первое тело вовсе не
исчезло. Так должно было быть, он так решил поступить. Я думал, и все
время думаю, зачем... но не знаю. Ничего не знаю.
различимый в глубине комнаты.
Сены какое-то время находили пуговицы от одежды, сложенные в виде
различных геометрических фигур. Пряжки от ремешков, от подтяжек. Мелкие
монеты, сложенные многоугольниками, кругами. Самым различным образом.
Носовые платки, заплетенные в косички.
стариков, которые в мансарде... да?
самоубийством, отговаривали их, утешали, приглашали к себе и просили
рассказать, что привело их к мыслям о самоубийстве. Так обстояло дело, не
правда ли? А потом... душили их. Так?
избавлялись с помощью концентрированных кислот и печки, а пуговицами,
пряжечками и всеми мелочами, которые оставались от пропавшего без вести,
они забавлялись, вернее, задавали загадки полиции.
сумасшедшим, а второй являлся жертвой так называемой folie a deux [безумие
вдвоем (фр.)]. Безвольный тип, подчиненный индивидуальности первого.
Пуговичные ребусы они придумали потому, что их это возбуждало. Дело,
возможно, было сложным для разгадки, но по своей сути - тривиальным: были
убийцы и жертвы, были улики. Пусть искусственные... оставленные
намеренно...
различить в темноте его лицо.
вот в чем дело...
комнате.
повторил он, повысив голос. - Поддельное, но что? Безумие? Нет, не так:
круг снова замыкается.
произносите "поддельное безумие", вы ищете четкую аналогию с делом
Лапейро. Убийцы действовали там, так сказать, по определенному адресу:
намеренно оставляли следы и таким образом навязывали полиции головоломки
для разгадки. Между тем в нашем случае адресатом совсем не обязательно
является полиция. Я считаю это маловероятным.
снова возвращаемся к исходному пункту. К мотивации.
света, которого Грегори прежде не замечал. Откуда исходил свет? Он перевел
взгляд на стол. Возле самого рефлектора на бумагах лежало пресс-папье из
шлифованного стекла. Узкий луч, отражаясь от него, убегал в темную глубину
комнаты и падал на стену.
столе. На стене висела картина, скрытая во мраке. Одинокий лучик освещал
лишь фрагмент картины: темное пятно, окаймленное бледно-пепельной, слабо
изогнутой каймой.
разобраться, минутку...
прищурив глаза. По мере того как осмотр затягивался, в нем возникало
ощущение беспокойства. Грегори по-прежнему не знал, что он рассматривает,
но чувство тревоги возрастало.
Хотя нет... выжженное окно в развалинах?
неправильной формы лежало теперь на его груди.
целого, - сказал он. - Не так ли?
фрагмент, словом, начало огромного целого?
на стене.