напряжения ощущение маны и мысленно швырнул его в тупого вояку. "На
колени, чтоб тебя! На колени!" По меркам Пятерых или их аватар это
количество маны было ничтожным, но и его хватило, чтобы одолеть старого,
закаленного в боях солдата. "Кайся же, кайся!"
периметру поляны его воины последовали примеру своего командира.
свидетельство доброты и милости...
и продолжил. Мана кипела в его руке не только от охваченных священным
ужасом верующих, но и от тридцати новообращенных. Он свершил чудо. Теперь
он святой. Капитан рыдал, а половина его людей побросала мечи.
4
разбудив ее. Громко сопя, она перекатилась на бок. Он выскользнул из
постели и опустил ноги на мягкий ковер.
стенах и отполированной до зеркального блеска мебели. Даже одной из этих
картин в тяжелых золоченых рамах хватило бы, чтобы спокойно дожить до
старости... или оказаться на виселице. Ухоженный парк за окнами тянулся до
самого берега Джоалуотера. На туалетном столике лежали драгоценности
Аморгуш. У него зачесались кончики пальцев, и он поскорее отвел глаза от
этого небольшого состояния.
бороться с искушением. Он нагнулся и подобрал с ковра одежду, сброшенную
им полчаса назад. Это была дорогая одежда. Надо отдать должное старой жабе
- она щедра. Да, пожалуй, это все, что можно сказать о ней хорошего.
Аморгуш утверждала, что ей сорок, - и как это боги еще не поразили ее за
столь явную ложь? Одна из богатейших женщин во всем Джоалвейле, она была и
одной из самых глупых, правда, не настолько, чтобы верить словам
восхищения, которые он шептал ей ежедневно в это время. Она знала, что он
всего лишь наемная сила.
любовно затянул свой широкий кожаный пояс. Пояс попал к нему не от
Аморгуш. Скорее всего он был изготовлен в Рэндорвейле, хотя Дош стянул его
пару лет назад в Мапвейле. Один поворот высвобождал богато украшенную
пряжку, а вместе с ней и тонкую полоску стали, гибкую и острую с обеих
сторон как бритва; что ни говори - восхитительная вещица. Он любил ее.
Маленький бедный Дош всегда ощущал себя нагим и беззащитным, если на теле
его не было спрятано хотя бы какого-нибудь оружия.
расшитую разноцветными полевыми цветами, и постоял минуту у зеркала,
восхищаясь собой. Потом пригляделся повнимательнее - не видно ли следов от
любовных укусов? Нет, вроде бы все в порядке. Он не без раздражения
заметил мелькающую сквозь кудри кожу. Блондины всегда рано лысеют, а он
был далеко уже не так молод, как ему хотелось бы. На лбу можно было
разглядеть намечающиеся морщины. Он недовольно отвернулся от зеркала.
избавит его от прощального объятия. Его жизнь у Аморгуш была легкой и
беззаботной - еще бы, он вполне заслужил такую. Дош довольно ухмыльнулся и
направился к двери с сознанием честно выполненного долга. После любовных
утех с Аморгуш его обязанности на конюшне казались сущим отдыхом.
торопливо зашагал к лестнице, намереваясь наскоро принять ванну, чтобы
смыть с себя вонь ее духов. Если подумать, его место в доме Бандропса было
подарком судьбы. Во-первых, Джоал - самый красивый город во всех вейлах,
он предлагал человеку все, о чем только можно мечтать. Во-вторых, платили
ему достаточно - денег хватало на все его запросы, даже на самые
необычные. Но главное - ему не приходилось опасаться гнева ревнивого мужа,
ибо Бандропс прекрасно знал, чем занимается его кучер в часы сиесты.
восходящим политиком - в Джоале это означало человека с повадками
паука-убийцы, - от которого ожидали, что при освобождении следующей же
вакансии в Клике он купит себе это место. Он женился на Аморгуш ради ее
денег, ибо сам предпочитал кого-нибудь вроде Доша. Какое-то время Дошу
приходилось ублажать обоих, а это было непростым занятием, впрочем, вскоре
хозяин нашел себе нежного пажа помоложе, так что услуги конюха требовались
ему лишь изредка.
как тот самый Пин*т Паж, вспотевший, раскрасневшийся и положительно
желанный. Он остановился, и оба не без подозрения покосились друг на
друга. Дош слегка опасался, что Пин*т нацелился на его место в кровати
Аморгуш. Пин*т же, в свою очередь, опасался посягательств Доша на него
самого, хотя до сих пор с завидным упорством сопротивлялся любой попытке
Доша сблизиться с ним.
теплой.
его красовался искусно уложенный завиток - хотелось бы Дошу знать, как
парень ухитряется сохранять свои волосы в таком идеальном порядке. - Я
искал тебя.
суток Бандропсу скорее всего нужны услуги кучера, а не любовника. Он пожал
плечами:
предложении.
мимо пажа, он попытался нежно похлопать его по выпуклой части, однако тот
был начеку и отодвинулся. - Я могу научить тебя кое-каким полезным
приемам.
залитый солнцем - выходил окнами в ухоженный парк. Одни ковры стоили
больше, чем можно заработать за всю жизнь. Все свои финансовые дела
Аморгуш оставила на усмотрение разумного мужа.
туши. Дош никогда не видел таких пышных и черных бровей, как у Адвоката, и
такой совершенно гладкой, сияющей лысины, хотя все прочие части тела
Бандропса поросли густой черной шерстью. Бандропс Адвокат был одет в свою
любимую свободную шелковую блузу небесно-голубого цвета. Он сидел, положив
кулаки на резной стол.
Дош, мягко ступая по роскошному, многоцветному ниолийскому ковру. Его
гораздо больше интересовал второй человек, стоявший у окна.
в себе возможную угрозу. Он тоже был одет в обычный джоалийский наряд. В
отличие от Бандропса на мускулистых руках его почти не было волос, а сами
руки были заметно светлее загорелых кистей. И ноги тоже. Щеки над коротко
остриженной бородой, напротив, были темнее лба и ушей.
Юрист. Он нуждается в твоих услугах.
рода услуги нужны этому солдату. И зачем человеку, носящему обычно латы,
поножи и шлем, выдавать себя за юриста.
жалкого слуги вроде него столько денег, чтобы держать моа? Но имелось в
виду вовсе не это. Моа всегда сопротивляются незнакомым седокам с
необычной яростью; на то, чтобы приучить моа, человеку требуется обычно
несколько месяцев. Помимо искусства обольщения, Дош преуспел и во многом
другом. Он умел запрягать хозяйский тягловый скот в карету и править ею.
Вообще-то именно этим и должна была ограничиваться его служба.
по большей части для того, чтобы эта скотина отомстила хозяину в случае,
если ему пришлось бы исчезнуть без предупреждения. Бандропс знал об этих
его попытках, ибо время от времени отпускал шуточки насчет синяков и
отметин зубов, заработанных Дошем в процессе приручения. Чего он,
возможно, не знал, так это того, что Дош не сдался. Впрочем, говорить
неправду тоже не имело смысла, ибо об этом все равно знали другие слуги.
дней.
чувству опасности. Вот и теперь в голове его звенел тревожный колокольчик.
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Херберт Фрэнк