в свою очередь, вынуждая слуг всячески демонстрировать глубочайшее почтение
к бритоголовым отцам, тем не менее терять по собственной глупости выгодную
работу не хотел никто. От лишнего поклона спина не отсохнет! Зато положение
человека, приближенного к знаменитым монахам, сулило немалые выгоды -
население провинции исправно поставляло в поселок слуг продукты, ткани и
связки медных монет в обмен на обещание замолвить за них словцо перед
милостивым Буддой, то бишь перед преподобными в шафрановых рясах.
согласно собственному желанию или необходимости, а потом вернуться обратно -
в отличие от тех монахов, кто не сдал выпускные экзамены или не получил на
то особого разрешения патриарха.
постучать в какие-нибудь ворота и собрался было уходить, когда внимание
юноши привлекло светящееся окно в низком кособоком домишке на южной окраине.
Оглядевшись, Змееныш птицей перемахнул через забор и в следующее мгновение
уже стоял у заинтересовавшего его окна, боком прижимаясь к нагревшейся за
день и еще не остывшей стене.
протяжные стоны вполне могли бы принадлежать больному или раненому, тщетно
пытающемуся забыться сном, но... Одного взгляда, брошенного внутрь, вполне
хватило любопытному Цаю, чтобы беззвучно хмыкнуть и растянуть рот в улыбке.
приличествует такая хитрая понимающая улыбка, достойная скорее зрелого мужа,
но посторонних зрителей, кроме самого Змееныша, поблизости не наблюдалось.
лежанке сидела обнаженная женщина. Этакая толстушка средних лет, с пышной
грудью, украшенной бутонами крупных сосков, с широкими бедрами, словно
созданными для любовных утех и деторождения; и Змеенышу сперва показалось,
что женщина эта прямо у него на глазах решила снести яйцо, что естественно
для кур и уток, но весьма странно для представителей рода человеческого.
Яйцо - гладкое, лоснящееся, отливающее синевой - копошилось у стонущей
женщины меж чресел, и каждое его движение вызывало у мучающейся толстушки
очередной стон, а ладони несчастной судорожно поглаживали блестящую скорлупу
яйца. Через некоторое время яйцо издало долгий чмокающий звук и приподнялось
над раскинутыми в разные стороны ляжками, заставив роженицу выгнуться
ударенной кошкой; и на яйце обнаружилось лицо.
мокрое от пота.
утомленно поднялся на ноги и зашлепал к столику в дальнем углу. Взял
полотенце, насухо вытерся и швырнул скомканный кусок ткани в окно, чуть не
попав в отпрянувшего Змееныша. Потом преподобный развратник потрогал пальцем
чайничек, стоявший на переносной жаровне, счел его достаточно теплым и
принялся наполнять две крутобокие чашки вином или чаем - в зависимости от
того, что изначально крылось в нем. Сам монах был явно немолод, но жилист,
сухопар, и при каждом движении узкие жгуты мышц так и играли на его тощем,
отнюдь не изможденном теле. Когда над чашками закурился легкий парок, монах
искоса глянул на толстушку, в изнеможении раскинувшуюся на лежанке,
недовольно поджал узкие губы и полез в валявшуюся рядом котомку. Некоторое
время рылся там, наконец извлек бумажный пакетик и вытряхнул себе на ладонь
маленькую пилюлю. Подумал и вытряхнул еще одну. После чего с пилюлями в
одной руке и чашкой в другой направился к своей подружке.
женщине. - Выпей и давай-ка еще разок сыграем с тобой в "тучку и дождик"! Ну
что же ты?!
рукой, что далось ей с трудом. - Не могу больше!
тебе, знать: мы, златоглавые архаты , люди запасливые!
Проглоти два зернышка "весенних пилюль" - и будешь готова предаваться
любовным утехам до самого рассвета!
сторону забора разом заглушил все.
снаружи, сами ворота широко распахнулись, и во двор ворвался десяток
стражников - таких же бритоголовых, как и владелец замечательных "весенних
пилюль", но гораздо больших размеров. Внушающие почтительный трепет силачи,
способные с одного удара перерубить пополам коня той самой алебардой,
которую каждый из них имел при себе, - они отбирались лично патриархом и
подчинялись только ему. В прошлом именно такими "железными людьми" заменил в
Шаолине императорский гарнизон тогдашний патриарх Мэн Чжан, бывший
разбойник, многократно приумноживший за время своего патриаршества и славу,
и богатство обители. В общем-то, основной задачей богатырей-стражников было
следить за тем, чтобы никто не мог без разрешения покинуть пределы Шаолиня,
но "железные люди" также частенько устраивали облавы в поселке слуг, где
некоторые любвеобильные красавицы были готовы принять преподобных отцов в
любое время.
внезапный шум во дворе. К чести златоглавого архата, он не терял времени
даром: как был, голый, выпрыгнул в окно и стремглав кинулся вокруг дома к
калитке черного хода.
блюстителей нравственности огрел блудодея поперек спины древком своей
алебарды. Огреть-то огрел, но святой отец мигом присел, избежав справедливой
кары, а когда он снова поднялся, то в руках у него была большая корзинка из
ивовых прутьев, в какой удобно носить рыбу с рынка или отложенное для стирки
белье. Впрочем, корзинка оказалась удобной и для других, не столь мирных дел
- донышко ее весьма чувствительно ткнулось в физиономию ближайшего
стражника, и тут же жесткий край ударил второго "железного человека" под
ребра. Тот согнулся с нутряным уханьем, доказав всю относительность
собственного прозвища, а монах уже вертелся в гуще тел, вовсю размахивая
своей ужасной корзинкой и пытаясь любой ценой прорваться к заветной калитке.
огромное лезвие чуть было не отсекло незадачливому любовнику не то руку, без
которой ему пришлось бы плохо, не то иную часть тела, только похожую на
сжатую в кулак руку и гораздо более ценную, если учитывать склонность
святого отца к ночным похождениям. Но монах выгнулся почище толстушки в
момент "пролившегося из тучки дождя", алебарда со свистом прошла мимо, два
столкнувшихся меж собой древка громыхнули вплотную к бритой монашеской
голове, а корзинка успешно подсекла чьи-то ноги, и стражник с воплем
грохнулся наземь, заодно сбив еще одного из своих приятелей.
мерный стук, раздавшийся от ворот, отрезвил дерущихся почище грома и молнии
Яшмового Владыки, когда тот катит по небу на своей бронзовой колеснице.
провал рта, перекошенного самым невероятным образом, вместо правой щеки -
сплетение рубцов и шрамов, исковерканный двойным переломом нос и огромные
отеки под глазами, еле-еле блестевшими из-под набрякших век.
монаху-блудодею, поставил рядом с последним большой деревянный диск, который
до того держал под мышкой, и властно протянул руку.
пару раз подкинув и ловко поймав за ручку, потом прошелся туда-сюда, о
чем-то думая.
остановилась на полпути, вылетела из руки, перевернулась, была подбита ногой
и схвачена за торчащий сбоку конец прута.
качая головами.
времени приседая до самой земли и крутя корзинку вокруг себя.
корзинкой, швырнул ее голому монаху и направился обратно к воротам,
прихватив по дороге свой диск.
Умоляю - покажите еще раз! Преподобный Фэн!..
распахнула его снова и высунулась по пояс - ей показалось, что какая-то тень
мелькнула снаружи.
окном под самой стрехой могла поместиться только ласточка, а ласточек
достойная женщина не боялась.
удивилась.
4
мнящий себя стратегом, сказал:
пользоваться лазутчиками.
***
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Флинт Эрик
Сертаков Виталий