силах оторвать глаза от этой черноты. Когда она приблизилась к ней, луч
света скользнул по его щеке, и она увидела (или ей показалось, что она
увидела), как из этих темных дыр текут слезы. Потом свет пропал: в темноту
погрузилась не только его щека, но и весь остальной мир. Ее последняя мысль
была о том, что каким-то образом ее убийца знал, кто она.
был Мерлин. Она повисла у него на руках, смутно различив фигуру убийцы,
перебегавшего через улицу. Какой-то человек преследовал его. Ее взгляд вновь
обратился к Мерлину, который спрашивал, все ли с ней в порядке, а потом
опять скользнул в сторону. Завизжали тормоза, и неудачливый убийца был сбит
несшейся на большой скорости машиной. От удара ее развернуло и занесло на
скользкой, покрытой мокрым снегом мостовой. Тело отлетело в сторону и упало
на запаркованный рядом автомобиль. Преследователь отскочил в сторону,
спасаясь от выехавшей на тротуар машины, которая врезалась в фонарный столб.
Мерлина, и пальцы ее нащупали стену. Не обращая внимания на его совет ?стой
спокойно, стой спокойно?, она заковыляла к месту, где упал человек,
пытавшийся ее убить. Водителю помогли выбраться из разбитой машины, и он
разразился потоком ругательств. Новые люди появились на месте происшествия,
чтобы оказать помощь в создании толпы, но Юдит, не обращая внимания на их
взгляды, двинулась через улицу в сопровождении Мерлина. Она во что бы то ни
стало стремилась подойти к телу первой. Ей хотелось увидеть его, пока к нему
еще никто не притронулся, заглянуть в его широко раскрытые глаза и навсегда
сохранить в памяти застывшее в них выражение.
потом, немного в стороне, и самого убийцу, застывшего бесформенной грудой в
сточной канаве. Но, когда они приблизилась к нему на расстояние нескольких
ярдов, по его позвоночнику прошла судорога, и он перекатился на спину,
подставив лицо мокрому снегу. А потом, хотя это и казалось совершенно
невероятным, учитывая то, какой силы удар он получил, убийца начал
подниматься на ноги. Она увидела, как окровавлено его тело, но она заметила
также и то, что все члены его были на месте. ?Это не человек, - подумала
она, когда существо выпрямилось, - кто бы он ни был, но это не человек?. За
спиной у нее Мерлин застонал от отвращения, а какая-то женщина вскрикнула.
Взгляд убийцы дернулся в ее сторону, а потом дрогнул и вновь вернулся к
Юдит.
было свое ?я?, то, возможно, сейчас перед Юдит возникло его настоящее лицо:
иссеченное страданиями и сомнениями, жалкое, потерянное. Она увидела, как
его рот открылся и снова закрылся, словно он пытался ей что-то сказать.
Потом Мерлин ринулся, чтобы схватить его, и существо побежало. Уму
непостижимо, как после такой катастрофы оно вообще могло двигаться, однако
же оно пустилось прочь со скоростью, которая Мерлину была недоступна. Он
разыграл спектакль преследования, но сдался на первом же перекрестке и,
задыхаясь, вернулся к Юдит.
продемонстрировать свой героизм. - Этот мудак напичкан наркотиками. Он
совсем не чувствует боли. Подожди, скоро их действие пройдет, и он свалится
замертво. Скотский мудак! Откуда он тебя знает?
- от радости, что она спасена, и от ужаса перед тем, как близка была смерть.
прочла на его губах свое имя.
возражения, хотя и была уверена в том, что он ошибается. Единственным
наркотиком в организме убийцы была стоящая перед ним цель, а его действие
вряд ли когда-нибудь пройдет.
Глава 4
1
Стритхэме, Чэнт понял, что скоро к нему прибудет гость. Он жил в
одиночестве, скрывая свое имя, в однокомнатной квартире, расположенной в
доме неподалеку от Элефант-энд-Касл, который вскоре должен был пойти на
слом. Этот адрес он не давал никому, даже своему хозяину. Трудно, однако,
было предположить, что эти детские предосторожности способны помочь ему
укрыться от его преследователей. В отличие от хомосапиенсов, вида, который
его давно умерший хозяин Сартори имел обыкновение называть цветком на
обезьяньем дереве, существа, подобные Чэнту, не могли спрятаться от агентов
забвения, закрыв дверь и опустив шторы. Для тех, кто охотился за ними, они
были чем-то вроде маяков.
прежние времена, теперь были посажены в зоопарк и бродили за решеткой на
потеху торжествующей человекообразной обезьяне. Но они, эти человекообразные
обезьяны, и не подозревали, как близко находятся они от страны, в которой
кровожадные звери из земного прошлого будут выглядеть ненамного опасней
блох. Эта страна называлась Ин Ово, а по другую сторону от нее находились
четыре мира, так называемые Примиренные Доминионы. Эти миры кишмя кишели
чудесами. В них на каждом шагу попадались люди, наделенные способностями, за
которые здесь, в Пятом Доминионе, их провозгласили бы святыми или сожгли бы
на костре, а возможно, сделали бы и то, и другое. Там существовали культы,
владевшие секретами, которые в одно мгновение могли бы перевернуть и догмы
веры, и догмы науки. Там встречалась красота, которая была способна ослепить
солнце или заставить луну мечтать об оплодотворении. И все это было отделено
от Земли - отпавшего Пятого Доминиона - хаосом страны Ин Ово.
Но необходимая для этого сила, которую обычно - и зачастую презрительно -
именовали магической, постоянно убывала в Пятом Доминионе с тех пор, как
Чэнт впервые побывал здесь. Он видел, как вокруг нее кирпич за кирпичом
возводили стены разума. Он видел, как людей, пользовавшихся этой силой,
травили и высмеивали, как магические теории приходят в упадок и превращаются
в пародии на самих себя, как сама цель магии постепенно утрачивается. Пятый
Доминион задыхался в своем тупом рационализме, и, хотя мысль о возможной
смерти не доставляла ему никакого удовольствия, Чэнт не собирался грустить,
покидая этот грубый и лишенный поэзии Доминион.
двор. Там никого не было. У него было еще несколько минут, чтобы написать
официальное письмо Эстабруку. Вернувшись к письменному столу, он начал
писать его заново, в девятый или десятый раз. Ему так много нужно было
сообщить, но он знал, что Эстабрук совершенно ничего не подозревает о той
связи, которая существует между его семьей, фамилию которой он сменил, и
судьбой Доминионов. Теперь было уже слишком поздно просвещать его.
Достаточного предостережения. Но как сформулировать его, чтобы оно не
звучало бредом сумасшедшего? Он снова принялся за работу, стараясь излагать
факты как можно яснее, но он не был уверен, что эти слова смогут спасти
Эстабруку жизнь. Если силы, которые рыскают по земле этой ночью, пожелают
его устранить, то ничто, за исключением вмешательства Самого Незримого,
Хапексамендиоса, всемогущего завоевателя Первого Доминиона, не сможет его
спасти.
вовремя. В морозной тишине он услышал звук двигателя, слишком тихий и
мягкий, чтобы исходить от машины местного жителя. Он перегнулся через
подоконник и взглянул на выходивших из автомобиля посетителей. Из всех
автомобилей, виденных им в этом мире, такими же отполированными были только
катафалки. Он обругал себя. Усталость сделала его медлительным, и он
подпустил врагов слишком близко. Когда его посетители двинулись к парадной
двери, он ринулся вниз по черной лестнице, впервые порадовавшись тому, что
лестничные площадки почти не освещены. Из квартир, мимо которых он пробегал,
доносились звуки чужой жизни: рождественские концерты по радио, чей-то спор,
детский смех, который перешел в плач, словно ребенок почувствовал опасность.
Он ничего не знал о своих соседях - лишь иногда, мимоходом, замечал он в
окнах их прячущиеся лица, и теперь - хотя было уже поздно что-либо менять -
он пожалел об этом.
воспользоваться своей машиной во внутреннем дворе, направился в сторону
улицы, на которой в это время ночи было самое оживленное движение -
Кеннингтон Парк-роуд. Если ему повезет, там он найдет такси, хотя в это
время суток они встречаются не так уж часто. В этом районе пассажиров найти
было труднее, чем в Ковент Гарден или на Оксфорд-стрит, да и больше была
вероятность напороться на какого-нибудь хулигана. Он разрешил себе в
последний раз бросить взгляд на дом, а потом двинулся вперед, навстречу
предстоящему полету.
2
наиболее серьезные изъяны его произведения, лучше всего Миляга работал
ночью, используя свои навыки любовника в более простом искусстве. Примерно
через неделю после того, как он вернулся в мастерскую, она вновь
превратилась в место работы: весь воздух был пропитан резкими запахами
краски и скипидара, все имеющиеся в наличии полки и тарелки были усыпаны
скуренными до фильтра бычками. Хотя он каждый день связывался с Клейном,
никаких заказов до сих пор не поступало, так что он проводил время в
упражнении техники. По жестокому замечанию Клейна, он был профессионалом,
лишенным воображения, и это обстоятельство затрудняло его бесцельные
блуждания. До тех пор, пока перед ним не было конкретного стиля, который
Володихин Дмитрий
Маккарти Кормак
Андреев Николай
Курылев Олег
Витковский Евгений
Сертаков Виталий