Чтение 7–й страницы книги ~Кожаные капюшоны~

Как ни странно, из храма вылетели и те двое цахоров, с которыми он бился, а следом показались еще три фигуры. Первым шел Жмарун, тащивший того цахора, которому Лотар отрубил голову, а позади всех семенил нетвердыми ногами Бошинак. И сразу за ним в дверном проеме заполыхало разгорающееся с каждым мгновением красное кровавое зарево. Земля сотрясалась уже так сильно, что трудно было правильно рассчитывать движения.

Бошинак дрожал, кажется, плакал и все время что-то говорил своим оглушительным шепотом, который был слышен далеко вокруг.

Жмарун, увидев Лотара, тоже закричал:

- Останови это, иначе я прикончу его! Вдруг позади них в мареве, как в топке печи, на миг показалась фигура Зод. Она заговорила громче и яснее других:

- Я обещала покарать и сдержу слово...

Земля в десятке саженей от храма вдруг лопнула, как лопается кожа на хорошо припекаемом огнем поросенке, насаженном на вертел. Из трещины полилась мягкая, пышущая неумолимой и ужасной смертью лава. Лотар и не думал, что огненные слои планеты могут находиться так близко от поверхности.

Цахоры опустили мечи. Один из них сделал жест, будто собирался бежать, второй, наоборот, бросился к Жмаруну с раненым.

Сам Жмарун сделал одно неуловимое движение рукой, и тело Бошинака странно дернулось. Настоятель упал, его громоподобный шепот и плач стихли. Жмарун подхватил безголового второй рукой и попытался прибавить шагу.

Но земля треснула под его ногами, ее куски, как небольшие льдины на северных реках во время ледохода, стали погружаться в лаву, и Жмарун со своим приятелем заскользили назад, к смерти, под несмолкаемый говор Зод.

Цахор, который собрался бежать, уже отошел на десяток шагов от неминуемой смерти, но тут на него насел Лотар. Теперь задача его была гораздо проще - только сдержать противника, чтобы он не убежал, и подождать, пока раскаленная смерть под ногами .станет неотвратимой, а потом... Желтоголовый не знал, что будет потом. Он надеялся, что сумеет убежать - ведь двигался он чуть быстрее, чем еще не полностью восстановившиеся цахоры.

Кожаный Капюшон, которого атаковал Лотар, разгадал его замысел. И понял, что впервые за многие годы, если не века, он бьется за свою жизнь. И показал, что умеет драться.

Чтобы удержать его, Лотару потребовалась предельная концентрация внимания, сил и самообладания.

Поэтому он не видел, как погибли остальные трое цахоров, которые застряли у храма. Он только различал их вопли, прорывающиеся сквозь рев Зод, слышал отвратительное шипение, как будто огромного быка разом попытались сжечь на костре, да чувствовал отвратительную вонь, разлившуюся в воздухе... Потом крики смолкли.

Лишь теперь Лотар ощутил, что ноги его пылают, словно он тоже провалился в лаву Он даже покосился вниз, чтобы понять, насколько его ощущения соответствуют действительности. Оказалось, что они с последним из этой четверки Капюшонов стоят на самом краю, и земля уже колышется под ногами, вспучиваясь и рассыпаясь, как живая.

Он заставил цахора оставаться на месте еще долгих десять ударов сердца, и лишь потом, когда почувствовал, что жар становится невыносимым даже для него, бросился к бугорку, где стоял Сухмет. Он отбежал шагов на десять, когда вдруг перед ним появилась и стала расширяться залитая горячей кровью Земли новая трещина. Он перепрыгнул ее, а когда приземлился, вдруг понял, что цахор вот так же перепорхнуть ее не сумеет.

Желтоголовый сделал еще несколько шагов и упал на колени. Ступни болели, ноги ниже колен почти ничего не чувствовали, даже в легких клокотала боль при каждом вдохе, обожженное горло протестовало против немыслимого жара. Он попробовал подняться, оглянуться.

Цахор пытался выбраться из лавы. Но куда там! До ближайшего островка твердой почвы было саженей пять, никто не мог бы добрести до него, разве что слуги самой Планы. Но и Лотару тоже грозила смерть: трещина, которую он перепрыгнул, приближалась...

Сухмет подхватил его, поднял на ноги и почти поволок в безопасное место. Они добрались до ближайших кустов, листья на которых почернели и скрутились, но, по крайней мере, не загорелись. Тут Сухмет отпустил Лотара и произнес, вытирая пот:

- Все, сюда она вряд ли доберется. Она уже уходит.

- Куда... уходит? - спросил Лотар

- Куда-то вниз, к своей госпоже. Она решила, что должна уйти.

Лотар оглянулся. Цахоров не было видно. Раскаленные камни храма до середины стен погрузились в лаву и мерцали тяжелым жаром. Пирамида стала маленькой, не выше обычной сторожевой вышки.

- Что тут будет?

Сухмет положил руку на плечо Лотару:

- Лужа остывшего камня. Это уже не важно. Важно лишь то, что их стало меньше. Лотар снова оглянулся.

- Ты уверен, что этого жара хватит?

Сухмет медленно, устало улыбнулся обожженными губами. От этого его лицо стало чуть более морщинистым и старым, чем обычно.

- Если этого не хватит, тогда я не знаю, что их вообще может остановить.

Лотар еще раз оглянулся. Да, дело было сделано, жара Зод хватило. Цахоров тоже можно было убивать.

ГЛАВА 12

Сухмет сидел впереди в позе восточной медитации и был неподвижен, словно древняя статуя. Неровный, ворсистый, пахнущий грязью и какой-то экзотической травой ковер-самолет тек по воздуху, переливаясь на воздушных струях, как плавучая водоросль. Иногда казалось, что усидеть на нем невозможно. Но под седалищем он слегка прогибался, получалось, что сидишь в ямке, и это помогало сохранять равновесие.

После битвы в храме и гибели четырех цахоров с Южного континента прошло три дня, вернее, третий день подходил к полудню. А в нынешней ситуации это был огромный срок. И Лотар не знал - успевают они еще или уже нет. Он только надеялся, что успевают.

С высоты даже не совсем спокойное море казалось абсолютно ровным. Иногда солнце отражалось от воды, словно огромное, туманное, светлое облако. Но теплее от этого не становилось. Встречный ветер пробирал до костей, даже Сухмет мучился насморком, а Лотар и вовсе уже не раз думал, что отдает Кроссу душу.

Раны не заживали или заживали так скверно, словно клинки цахоров были смазаны какой-то особенной дрянью. Те мутации, которые он попробовал было провести, чтобы побыстрее восстановиться, ни к чему не привели; даже рука, сломанная Зод, еще болела. А когда он, отчаявшись, решил для тепла отрастить дополнительный слой плотной роговой ткани на своей груди и плечах, она сковала его таким панцирем, что он едва сумел от нее избавиться, и потом еще целый день казалось, что он двигается как-то не так.

К тому же при постоянном встречном ветре практически невозможно было разговаривать. А Лотару так хотелось расспросить Сухмета, как ему удалось добиться, чтобы этот ковер появился у них на рассвете следующего за поединком с цахорами дня.

Море неожиданно стало более мелким. Густая, со стальным отливом синева посветлела, оттого что солнце проникало теперь через всю толщу воды до самого песка. Лотар представил, что ему предстоит, и поежился. Дело было очень трудное, и он вовсе не был уверен в успехе. Кроме того, он не знал, стоит ли вообще за это браться. Но Сухмет сейчас даже не задавал вопроса о целесообразности их поступков - он считал, что это единственный их шанс и его следует использовать.

Ночью, мучаясь болями выздоровления, Лотар вдруг подумал, не пора ли кончить свой путь под этими звездами. Сухмет неожиданно вскочил, разжег огромный, выше человеческого роста, костер, вскипятил очень крепкий и замечательно вкусный чай, а потом вдруг произнес, глядя на прозрачную пелену пламени:

- Ты еще должен сделать главное, господин мой.

- А что может быть главным для меня?

Старик ушел к пруду сполоснуть чайник, кружки и принести смоченные водой повязки. Он так ничего и не ответил.

Берег появился, как всегда бывает в ясный денек на Северном море, из низкого серого облака. Обычно Лотар любил тот удивительный миг, когда кипа невесомого пара, пронизанная лучами преломленного света, вдруг становится твердой землей, обещая надежную опору под ногами. Но сегодня он пропустил этот момент узнавания - слишком уж быстро летел ковер.

Потом Сухмет стал ворочаться, собирая мешки, проверяя, не упало ли что от покачиваний. Как только он все проверил, ковер вдруг пошел вниз. Скоро сделалось заметным волнение, а скалы на берегу выступили вперед, как гребень зарывшегося в землю гигантского дракона. Теперь они полетели гораздо медленнее, и ветер уже не заглушал слова. Лотар тут же спросил:

- Как ты управляешь этим летуном, Сухмет?

- Я не управляю ковром, господин, я просто думаю, чего мне бы хотелось. И он делает. Это как во сне, но очень изматывает, сосредоточенность требуется предельная, иначе мы оба можем вывалиться на большой высоте.

Оказывается, не только из-за ветра Сухмет был в продолжение всего полета так молчалив.

- Не очень удобная штука, - признал Лотар.

- Зато быстрая.

- А как ты ее достал? Я спал, а когда проснулся, она уже была.

Сухмет рассеянно посмотрел на Лотара, мельком улыбнулся, даже не кивнув, как обычно, и ответил:

- Договорился со Студоей. Скоро ты ее увидишь и сможешь сам поблагодарить.

- Кто она?

- Один из элементалов воздуха с более покладистым, чем у других, характером.

"Интересно, - подумал Лотар, - не знал, что он может общаться с такими изменчивыми сущностями, как элементалы воздуха".

Ковер заходил на посадку Лотар оглянулся. Вот ряд скал, где они и должны были оказаться. Когда-то, много лет назад, он уже был тут и получил одно обещание. Пришла пора напомнить об этом тому, кто его дал.

Ряд обыкновенных диких камней напоминал лестницу, ведущую к воде. Лотар очень хорошо знал, что это и в самом деле была лестница, которая уходила в глубину, под воду, на многие мили от берега. Правда, на самом дне она превращалась в широкую удобную дорогу, которой пользовались морские существа, живущие в этих краях. Тянулась она бесконечно далеко, может быть, не в силах человеческих было дойти до ее края...

Сухмет закашлялся, ковер закачался из стороны в сторону, как падающий кленовый лист, и опустился на песок, смешанный с мелкой галькой. Лотар вздохнул. Сухмет с облегчением тоже перевел дух. Старик имел на это право, он поработал на славу и завершил полет точно в требуемом месте.

Лотар встал на нетвердые, затекшие от долгого сидения ноги и походил по хрустящим камешкам. Стянул с ковра свой мешок и обратился к Сухмету, тоже вышагивающему нетвердо, как страус на сильном ветру:

- Почему мы никогда раньше не пользовались этим способом? Нет, я и сам люблю полетать, но я устаю, а эта штука... К ветру можно притерпеться, а в остальном она незаменима.

Сухмет подошел к воде, снял свою шапочку, умылся, потом вытерся рукавом халата. Губы его были все еще бледны от перенапряжения и холода.

Едва исчез пронизывающий ветер, леденивший на большой высоте, оказалось, что на берегу даже жарковато. Конечно, не так, как на Южном континенте, и не так, как на побережье Западного, но все-таки изрядно.

- Увидишь ее, сам поймешь, господин мой. Кроме того, она не дает ковер просто так, за все требует немалую цену. Для элементала она на редкость меркантильна.

- Да кто же она?

Вдруг Сухмет дрогнул и напряженно посмотрел куда-то за спину Лотара. Желтоголовый оглянулся: один угол ковра стал сам собой заворачиваться, удивительным образом исчезая при этом из виду

- Можешь сам ее спросить.

Лотар тут же перевел свое видение в магический спектр и только тогда понял, что видит нечто.

Это была женщина, не очень большая для элементала, всего-то саженей пять - семь. Совершенно прозрачная, легкая, с удивительно изменчивым лицом. Лотару приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы просто видеть ее, а чтобы разобрать все гримаски на красивом, правильном, как у всех духов природы, лице и уловить все изменения ее эмоций, ему не хватило бы и предельных способностей.

Он поклонился, с удовольствием ощущая, что Гвинед качнулся за спиной, словно тоже кланялся. Впрочем, к чему Гвинед против женщины, способной одним вздохом поднять его на неизмеримую высоту и бросить вниз, на скалы?

- Я благодарен тебе, Студоя. Мне доставляет особую радость самому выразить благодарность тебе.

Женщина рассмеялась и приблизилась к Лотару на расстояние в пару ярдов. Вблизи ее лицо казалось не таким уж красивым, даже грубоватым. Кроме того, от ее близости в лицо Лотара ударилась такая тугая струя воздуха, что даже его короткие волосы над налобной пластиной полегли назад. Но этот ветер имел очень приятный запах - нежный и душистый, свежий и бодрящий. Лотар поневоле рассмеялся. Теперь, когда перелет окончился и он стоял на земле, он снова стал любить ветер, тем более не очень сильный.

- Желтоголовый, ты интереснее других.

Ее голос возникал в сознании словно бы сам по себе и рассыпался легкими раскатами. Чувствовалось, что она себя изрядно сдерживает. Это было высшим признаком вежливости у элементала.

- Ты так говоришь, Студоя, словно знаешь меня.

- Я иногда обращала на тебя внимание. - Она отлетела подальше.

Ковер исчез из виду Лотар не мог даже предположить, куда он делся.

Внезапно Студоя унеслась вверх с огромной скоростью, случайно захватив немного морского песка и высохших водорослей. Лотар оглянулся на Сухмета - у того не дрогнул ни единый мускул. Желтоголовый снова поискал взглядом элементалку На этот раз ее голос раздался с другой стороны, от ближайших скал. Она сделалась чуть меньше и приняла чуть более определенную человеческую форму. Конечно, изумительно правильную, совершенную, женскую.

Испугавшись, что Студоя вот-вот снова улетит, а он не успеет задать вопрос, Лотар закричал:

- Я хотел спросить тебя, почему ты нам помогаешь? Мы же тебе ничего не сделали, не сослужили никакой службы!

Но оказалось, что, хотя расстояние между ними было довольно велико для человека, кричать не следовало. Ее голос зазвучал в сознании, словно она стояла у самого уха, только теперь в нем появились грозные раскаты. Наверное, она устала от этого разговора, а раскаты были чем-то вроде акцента, прорывающегося при усталости.

- Вы потревожите гораздо более могучие силы, чем моя скромная особа. Мне бы хотелось, чтобы они знали, на чьей я стороне. Впрочем, все может измениться.

Последние ее слова прозвучали уже сверху Лотар так и не понял, как она исчезла из его поля видения. Наверное, на этот раз она передвигалась с такой скоростью, что глаз не успевал уследить. Или вышла из доступной Лотару части спектра, а уже потом улетела...

Сухмет сдержанно кашлянул. Он, кажется, все же простудился.

- Ветреница, господин мой. Не обращай внимания. К тому же и ковер унесла.

- Но ковер-то принадлежал ей?

- Еще вопрос, насколько он ей принадлежал. То, что она его у себя держит, вовсе не значит, что она им владеет.

Лотар махнул рукой. Эти двухтысячелетние знакомства и взаимозависимости Сухмета были так сложны, что не стоило и вникать.

- А жаль. Ковер показался мне... Но у Сухмета было другое мнение:

- Да не жалей ты о нем, уж очень трудно им управлять. Покашливая, Сухмет пошел к воде. Лотар затопал следом. Откуда-то с запада бесконечной чередой по морю шли валы прозрачной чистой воды и разбивались о берег, в котором не было бы ничего необычного... Если бы не эта лестница.

Она служила входом в подводное царство. Именно туда Лотару с Сухметом и нужно было попасть на этот раз.

ГЛАВА 13

Вода показалась очень холодной. Все-таки здорово они намерзлись, пока летели на этом ковре. Или вода тут, на Севере, и впрямь холоднее, чем та, к которой он привык. Но ведь было же время, когда он стоял под ледяным водопадом и даже удовольствие получал. Да, было время, когда он получал удовольствие буквально от всего, теперь это кажется необычным.

Лотар встряхнулся, настроил свое термальное чувство и опять не угадал. Теперь вода показалась чуть ли не парным молоком, от которой только по недоразумению не валил пар. Впрочем, когда они вошли поглубже, это ощущение исчезло: внизу, под слоем толщиной фута в два, вода оказалась еще холоднее.

Они спустились еще глубже. Вода доходила уже до плеч Сухмета. Два каменных столбика, обточенные волнами до диаметра не очень больших секвой, поднимались над поверхностью сажени на две, не больше. На вид в них не было ничего необычного. Но если погружаться в воду именно между ними, море превращается в радушного хозяина, заботливо опекающего почти любого гостя. И можно дышать водой, разговаривать с морскими обитателями, пока не выйдешь очередной раз на берег. Хотя, как это происходит, даже Сухмет не мог объяснить. Ну и, конечно, могло напасть какое-нибудь морское чудище.

Когда Лотар впервые отправился этой дорогой, сразу же, они еще из залива не вышли, на них напала хищная манта. А чуть дальше от берега - полосатая акула. Лотар содрогнулся. Он не любил хищников моря, хотя в целом к хищникам относился доброжелательно, должно быть потому, что они красивые, уязвимые, несмотря на силу, как и все воины, к тому же их чрезвычайно мало и работа их необходима согласно какому-то, не очень понятному закону Создателя.

Но морские чудовища ему не нравились. Впрочем, он надеялся, что магическая сила посоха Гурама, который Сухмет теперь не выпускал из рук, и на этот раз защитит, как защитила в первый их поход сюда.

Ворота приняли их несильным, но чувствительным толчком. И сразу мир воздуха, все огромное пространство над водой показалось пустым и чрезмерно разреженным. Захотелось скорее спрятаться от него...

Первый раз вдохнуть воду после воздуха показалось чуть ли не блаженством. Лотар с удовольствием ощутил, как она прохладной освежающей стру"й вливается в горло, как пузырьки воздуха выходят из носа, как глаза, ставшие немного выпученными, начинают видеть в воде далеко вперед и по сторонам.

Вдохнув еще раз до самого донышка легких, Лотар окончательно погасил чисто психический порыв всплыть и зашагал по лестнице немного шире, чем по земле, наклонившись вперед, чтобы легче распарывать воду. Сухмет с интересом оглядывался по сторонам. Любопытству старика можно было позавидовать.

- Никто нас тут схарчить не собирается? - спросил Лотар. - Приняли нас за своих?

- Одно другому не помеха, господин.

Голоса их теперь стали визгливыми, как скрип старой оси на телеге. Но Лотар по опыту знал: очень скоро они даже думать об этом забудут. Путь им предстоял долгий, может быть, не один десяток миль придется пройти, прежде чем они найдут того, кто им нужен.

- На этот раз мы тут недолго пробудем, - вдруг произнес Сухмет.

- Откуда ты знаешь?

- Предчувствую.

"Ответ настоящего восточного мудреца", - решил Лотар и еще энергичнее заскользил вперед.

Дно постепенно опускалось. Теперь они вышли к самому центру песчаной отмели, которую Лотар так отчетливо видел сверху, с ковра. Песок поднимался вокруг их подошв легкими, долго не опадающими облачками. Дорога, которая по воспоминаниям представлялась Лотару удобной и широкой, на деле оказалась даже не очень ровной. То и дело встречались огромные вымоины. Почему их не заносило песком, понять было трудно.

Все чаще стали попадаться кусты водорослей. Некоторые были такими густыми, что казались плотной, едва ли не монолитной массой. Даже светлые скалы, сложенные из песчаника, рядом с ними выглядели невесомыми. И поднимались они так высоко, что почти доходили до залитой солнцем, лазурной, переливающейся плавной рябью поверхности воды.

В одном месте Лотар увидел полузасыпанный песком маленький каменный якорь - из тех, которыми у этих берегов пользовались рыбаки. В другом месте их испугал косяк рыбы, который стремительно пронесся мимо, не обратив на них никакого внимания, хотя некоторые рыбки уткнулись в них тупыми мягкими носами. Причем длилось это так долго, что они уже и сами перестали обращать на него внимание, а косяк все летел куда-то, подгоняемый неизвестно чем.

Лотар даже забеспокоился немного и спросил:

- Ты ничего не чувствуешь? Может, они от здешнего зверя убегают?

- Никакого зверя нет, а вот нас уже кое-кто поджидает. Лотар положил руку на рукоять Гвинеда, но Сухмет только отрицательно качнул головой:

- Нет, это тот, кто нам нужен.

Лотар вдруг почувствовал, что у него зуб на зуб не попадает. Какой теплой и замечательной ни казалась вода, но его кровообращение в первые часы пребывания под водой не очень хорошо реагировало на изменение среды обитания.

Лотар по привычке поднял голову вверх. Солнце, должно быть, светило уже над самой водой, скоро и этот день канет в небытие. А жаль, все стало происходить слишком быстро. Особенно после того, как за ним начали охотиться цахоры.

- Оказывается, мы идем почти весь день.

- Да, и скоро нужно будет перекусить. Иначе совсем замерзнем, - отозвался восточник.

Перекусить? Лотар и забыл об этом. Вот ведь что значит спасать свою жизнь. Впрочем, нет, он не чувствовал принципиального отличия от остальных своих дел, которыми занимался последние двадцать шесть лет. Сходства было гораздо больше, чем он хотел бы признать. Так же противостоит он темным силам, так же подвергает опасности свою жизнь...

Лотар вздохнул. Он уже настолько углубился в это дело, что не знал, хорошо или плохо то, что он не чувствует его особенностей. Пожалуй, плохо. А может, и хорошо, меньше забот о себе, больше практицизма. Как в поединке.

Да это и есть поединок, вся его жизнь - поединок. Противостояние тому, чей облик он увидел посредством магического кристалла Ди, кто ему так не понравился, несмотря на красоту, - архидемон, Повелитель Зла.

Внезапно Сухмет толкнул его в бок. Лотар поднял голову Прямо на него огромными, немного рыбьими глазами насмешливо смотрела Гирра. Она была прекрасна. Зеленые волосы, ярко-синие, горящие необъяснимым блеском глаза. Тонкие, почти прозрачные руки, совершенное тело под тонкой, почти прозрачной хламидой. Лотар даже смутился от ее совершенства, так много в ней было женской прелести.

От смущения он поздоровался довольно небрежно:

- Здравствуй, Гирра. Вот я пришел к тебе снова. Она улыбнулась. Лотар посмотрел на ее белозубую улыбку и позавидовал, как по-юношески легко она проявляла эмоции.

- А я рассчитывала, ты забудешь мое обещание помочь. Сколько лет прошло?

- Тогда я получил заказ на Бродильника, значит, это было... Больше десяти земных лет.

- Ну, морские годы равны земным.

- Но ты совсем не старишься.

- Это потому, что я живу в другом мире. Годы тут ни при чем.

Как и в прошлый раз, Лотар сразу почувствовал, насколько эта магическая женщина превосходит его умом и внутренней силой. Поэтому-то он и не знал, как с ней разговаривать.

Он казался себе таким неловким и неуклюжим. Хвала Кроссу, это случалось не чаще, чем раз в десять лет.

Тогда Лотар сказал, отчетливо произнося слова, показывая, что перешел к деловой части беседы:

- Я прошу у тебя помощи. От этого зависит моя жизнь. Гирра поморщилась:

- Плохо говоришь, Желтоголовый. Что значит твоя жизнь?

Лотар подумал, понял, где он ошибся, и поправился:

- Прости, ты права. От исхода этого дела зависит моя душа. Ее хотят забрать в Тартар навечно.

Бровь на прекрасном лице Гирры дрогнула, она оглянулась. Где-то там, куда уже не способен б заглянуть не очень совершенный взор Лотара, что-то происходило. Но не опасное, иначе он уже услышал бы колокольчики. Кроме того, Гирра не могла их предать. Понятие чести у этих жителей морского дна было более развито, чем у изменчивых обитателей воздушного мира.

- Это лучше.

Она снова оглянулась. Определенно, она чего-то ждала. Или спрашивала подтверждения, или советовалась с кем-то, кто решил остаться сегодня невидимым. Может быть, с тем, кто был выше рангом, чем Гирра. Хотя таких особ в водных глубинах осталось уже немного. Ведь Гирра происходила из царской семьи и была принцессой, правда довольно почтенной по возрасту, хотя по виду ее этого никак не скажешь. Стало быть, она еще могла сохранить родственное влияние на высших правителей дна, которое тут было тем сильнее, чем ближе к стадии икринки находилась принцесса.