Спасибо... то есть Тепла тебе, хотя тепла здесь, по-моему, достаточно, а я
уж ожидал, что вокруг окажутся льды... Итак, я в наилучшей форме и пора
мне, думаю, встретиться с моим экипажем. Если они чувствуют себя хоть
вполовину так хорошо, как я.
продолжил решительно: - Прежде чем увидеть всех, я хотел бы встретиться
с... нею.
вдруг, - ничего такого. Просто она женщина и, может быть, хочет сказать
мне что-то, что ей будет неудобно говорить при всех.
уразумел до конца. Разве у вас была женщина в экипаже? Или ты увидел,
успел заметить какую-то здесь?.
спасены все!
сообразил - и руки задрожали, сердце стало раскачиваться, как колокол, и
ноги перестали повиноваться.
С ним - десять! Вот откуда то ощущение...
было. Потому что ничто не было нужно.
понять, чем так провинился он перед жизнью, что она, уже первым ударом
сбив его с ног, наносит лежачему и второй, чтобы добить окончательно. Рука
Мастера крепко лежала на плече капитана; Ульдемир попытался было сбросить
ее, но Мастер словно и не заметил движения.
горевал бы меньше?
нет полноты жизни. Такое в нас заложено. И если гибнет кто-то из нас, то,
конечно, горько и обидно, но... это естественно, понимаешь? Прости, ты,
похоже, думаешь, что ты старше меня (Мастер усмехнулся углом рта), но на
деле я родился очень, очень давно, и, может быть, то, как я думаю,
покажется тебе, всем вам старомодным - но весь мой экипаж мыслит так,
потому что все мы родились во времена, когда мужчина еще был или, по
крайней мере, мог быть мужчиной - хотя я застал эти времена уже на закате.
И вот я или любой из нас восприняли бы гибель одного из нас как
прискорбную закономерность. Но когда гибнет женщина, а мы остаемся в живых
- девять здоровых мужчин...
усмехаясь. - Но ответь: ты любил ее? Очень?
цинизм: цена любви ему еще неизвестна. Но мужчина говорит о ней, когда
нужно, хотя молчит, когда в признаниях нет нужды. И Ульдемир ответил:
того, что ты и вчера обедал или что каждая новая любовь сильнее, потому
что те уже в прошлом, а эта - настоящая. Скажи кратко.
говорить об этом дальше я не хочу. Это - мое дело. Ты спас меня. Но лучше
бы - ее. Вот и все. - Ульдемир не знал, что сейчас лучше: остаться одному
со своей болью или попытаться растворить ее в общении с друзьями. - Но
остальных-то я могу видеть?
потребность говорить о любви, и именно с тобой. Поверь мне: это не
бессмысленная прихоть.
тебе знать, в чем какой смысл сокрыт. Скажи мне: что гнетет тебя? Потеря
женщины? Или - потеря любви?
- иное существо. Ты сам признался, что любил и раньше. Следовательно,
объекты любви могут меняться. А чувство в тебе остается. Слушай. Та
женщина исчезла. Сожалею. Но ее больше нет. И тут я бессилен. А вот дать
тебе иную любовь - эта задача не кажется мне неразрешимой.
убедить. Я не хочу другой любви. Пусть Астролиды нет - я буду любить ее
все равно. В памяти она жива. Нам не привыкнуть к тому, что самое дорогое
находится далеко от нас в пространстве и времени. И пусть у нас с ней было
очень немногое - в нем содержалось столько всего, что хватит на остаток
жизни. Спасибо за сочувствие. Но мы привыкли справляться с горем сами.
предлагаю свою помощь задаром. Альтруизм - не мой грех.
того, чтобы проводить с тобою время: у меня вечно не хватает времени, хотя
я и не так скован им, как ты и все вы. Ты нужен мне для серьезных дел. Но
без моей помощи тебе их не выполнить. А моя помощь и будет заключаться в
том, чтобы дать тебе всю ту силу, какая вообще может в тебе возникнуть. А
значит - дать тебе и любовь, потому что человек, вооруженный любовью,
сильнее вдвое, а может быть, и втрое.
говорил: только доставьте нас на-Землю...
то, о чем я попрошу.
понимаешь? Вы исчезли. Но я вернул вас - потому что вы мне нужны.
обстоятельств. Тебе рано в судьи, человек; хорошо, если вы доросли до
того, чтобы быть свидетелями. Ты ведь больше не полагаешь, что ты и твои
спутники остались живыми после взрыва? (Ульдемир невольно провел рукой по
бедрам, проверяя.) - Нет, Ульдемир, с позиций вашего уровня знаний вас
просто больше не было. Но уже в твое время занимались реанимацией;
примитив, конечно, но все же - движение в нужном направлении. А вас мне
пришлось рекомбинировать по описку пространственной памяти: след ведь
остается и в пространстве, а не только на мокром песке. Можешь считать,
что я создал вас заново - и могу делать с вами, что хочу. Но я предпочитаю
не приказывать, а просить. И предлагаю тебе условия договора. Ты сделаешь
то, что я поручу, честно отдавая все силы. И пока ты будешь занят этим,
останешься подчиненным мне. И станешь пользоваться тем, что я тебе дам. И
если я захочу, чтобы ты полюбил, - полюбишь...
отправлю тебя на Землю. Тебя и любого, кто захочет.
благодарности, хочешь, чтобы мы отработали свое спасение - будь по-твоему.
Договор так договор. Не прикажешь ли расписаться кровью?
каждого, есть представление о такой вещи, как мораль. И если твое
поручение связано с нарушением морали...
какой-то. Погиб корабль. Астролида погибла, а я тут изъясняюсь с этим
сумасшедшим, да еще какими-то дурацкими словами".
просто уважение прозвучало в его голосе. - Ну а какова же эта твоя мораль?
К примеру, что велит она делать с падающим? Поддерживать? Или подтолкнуть?
Иного и на самом деле стоит подтолкнуть, потом присыпать землей, а для
верности еще и воткнуть осиновый кол.
из своих симпатий. Ты станешь оправдываться - ну хотя бы интересами
общества. А ты уверен, что всегда правильно их понимаешь? Есть у тебя
абсолютные критерии того, что - добро и что - зло?
новом уровне знания люди поднимают свои относительные критерии все выше. А
значит, и сама мораль становится выше и совершеннее. Но поскольку она при
этом неизбежно изменяется, то на каком-то этапе новые критерии могут
оказаться противоположными твоей морали и ты решишь, что они поэтому
вредны и носителя их надо толкнуть, чтобы он упал...