пора двигаться...
обдувает гору. Потом взгляд его темнеет.
преступайте, поистине Аллах не любит преступивших.
назначения. Одни и те же улицы тут ведут себя очень по-разному в разное
время и в зависимости от обстоятельств. Они могут свободно пропустить вас,
проглотить, стремительно проталкивая по узкой кишке между грязноватыми
домиками, и вы прибудете на место раньше необходимого. В такие моменты улицы
Триполи похожи на огромного голодного удава, прихотливо извивающегося в этом
жарком аду, насыщенном ароматами базаров, лавок, жаровен, закусочных,
животных и людей. Удав глотнул... И вот вы уже мчитесь по изгибам его тела.
имеющей отношения к людям, его населяющим. Казалось, вот исчезни вся эта
серо-бело-черно-грязная толпа, пропади пропадом эти вечные верблюды и ишаки,
и ничего не изменится. Город был, есть и будет. Без людей, с людьми?.. Какая
ему, городу, в сущности, разница? Ему и так хорошо.
такое, что осложнит дорогу. Закроет путь, заставит двигаться медленно,
гудеть неизвестно зачем, ругаться и кричать в окно. Как сейчас.
под вопрос сама встреча вообще. Оставалась одна надежда - на затяжки с
разгрузкой, оформлением бумаг и тому подобные запоздания, которыми славилась
итальянская бюрократическая машина.
и поворачиваясь к Людвигу всем телом, чтобы изобразить полное свое бессилие,
при этом едва не наезжая на серого ослика, который перегородил и без того
узкую улочку близ лавки, торгующей какими-то тряпками.
внезапно заорал, разевая свою пасть насколько было возможно. Разноликая
толпа вокруг тут же откликнулась, залопотала на зубодробительной смеси
итальянских и арабских наречий. Кто-то всунулся через открытое окошко,
получил в зубы от водителя и заорал еще громче.
звуки, толпа возмущенно гомонила.
усатая харя.
поводьям.
Водитель вылез из автомобиля и, дико жестикулируя, пытался объяснить что-то
человеку в полосатом бурнусе. - Убери, тебе говорю... А мне плевать! Убери,
и все! Кто ишак? Сам ишак! Дорога для машин, а не для ослов... По крайней
мере, не для таких ослов, как ты! А я на...
натяжение поводьев, и укусил водителя за ляжку. - Я тебя закопаю,
недоносок!!! И твоего сраного осла! И всю семью! И всю семью твоего осла...
открыл дверь, при этом сбив на землю приставучего торговца халатами.
дуры улетели в белое небо.
сориентировался правильно. Он опустил голову и целенаправленно потрусил
вперед, теперь уже таща за собой оторопевшего хозяина. Вторым понявшим, к
чему идет дело, был водитель. Он мигом вскочил внутрь и спустя мгновение уже
мчался по запруженным улицам, рискуя кого-нибудь задавить.
прятал пистолет в кобуру.
осла, потом водителя и уж затем всех, кто не успеет убраться подальше. Не
пришлось.
Однако сегодня неразбериха, царившая здесь, была особенно интенсивной. Все
обозримое пространство было покрыто черными мундирами итальянской портовой
службы. Человеческий гомон, лязг металла, крики, свистки и объявления по
громкоговорителю совершенно не соответствовали средневековой атмосфере
города. Казалось бы, в чем разница? Та же самая суматоха, крики, гудки
автомобилей, крики ослов ("вот бестолковое животное!")... Но какое-то другое
настроение властвовало в городской суете. Необъяснимо другое.
пропитанных морской солью людях есть что-то временное. Как будто даже что-то
нереальное, как если бы призраки внезапно обрели плотность. На время. Сейчас
они есть. Сейчас они плотные, наглые, покрытые потом и солью черти в черной
форменной одежде, а потом раз! - и нету. Моряк и суша - очень временный
союз. Хотя некоторые и считают наоборот... Но, видимо, они ошибаются. Просто
союз моряк - море еще более временный.
растирая укушенную осликом ногу.
испытывать любому нормальному немцу при виде любой иностранной техники.
любой иномарке Генрих Шульц, который до войны работал автомехаником в
Кельне. Ягер лично давал ему рекомендацию на вступление в Партию.
Берлин - это не "где", это - "когда".
транспорты. Идти было не близко, но на территории порта пользоваться личным
транспортом было запрещено.
военного корабля. За ними, не слишком торопясь, следовал какой-то
гражданский чин из числа администрации порта, толстенький макаронник.
но нехотя ответил:
тащил на себе груз. Дерьмовый груз. И подорвался. На дерьмовой мине.
более что он уже на дне. А вот дерьмовый груз...
толстяк только этого и ждал, чтобы взорваться невероятной, сложной и крайне
выразительной руганью.
проталкиваясь дальше. Это было делом не особенно хитрым, поскольку
находилось не много людей, которые не уступали ему дорогу. - Хотя некоторые
утверждают, что русские ругаются более изощренно. Интересно было бы
проверить..."
толстяк-портовик.
нос.
сейчас пассажиры?
этажерка?
лично оформлял им документы. Четверо. Какой-то затюканный очкарик и капитан.
И еще двое. А их дерьмовый самолет стоит у третьего пирса. Если вам нужен...
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Перумов Ник
Роллинс Джеймс