Чтение 7–й страницы книги ~Вселенский неудачник~

винтикам, вновь его собрать. "Это будет отличная практика! Нельзя полагаться
на одних ремонтных роботов!" - убеждал я себя. До этих пор я никогда не
собирал и не разбирал двигателей, поэтому к концу работы у меня осталось
несколько шестерней и две резиновых прокладки, которые я представления не
имел, куда приткнуть. Впрочем, двигатель неплохо работал и без них, поэтому я
особенно не переживал по этому поводу.

Пока я занимался ремонтом, Мозг хранил зловещее молчание и не помог мне ни
единым советом. Только изредка из-за занавесочки, которой я задернул его
процессор, чтобы он не мозолил мне глаза, доносились звуки, похожие на
злорадный смех.

- Подлый завистник! - говорил я ему, и хихиканье смолкало.

В последнее время у нас с Мозгом установилось нечто вроде вооруженного
нейтралитета: каждый демонстративно старался не замечать присутствия другого,
одновременно внимательно наблюдая за ним. Денег, чтобы заменить его на новый,
у меня пока не было, и Мозгу это было отлично известно.

Завершив ремонт, я продолжил полет, но не прошло и суток, как двигатель
вновь заглох. Заглянув в топливную камеру, я обнаружил, что она пуста. Я
удивился, потому что совсем недавно заправлял е". Я подсыпал в двигатель ещ"
молекул и он заработал, но новой порции хватило всего на двенадцать часов. Я
добавил ещ" мусора и бросил в камеру свои старые ботинки, надеясь, что их-то
хватит надолго, но не тут-то было. Через сутки топливная камера вновь
опустела. Тут я понял, в чем дело - собирая двигатель, я где-то допустил
оплошность, и теперь он потреблял сырья раз в десять больше. Если прежде мой
двигатель был на редкость экономичным, то теперь он пожирал вещество с
жадностью черной дыры.

Это открытие меня обеспокоило - лететь до созвездия Дракона было около
месяца, а запасы топлива уже почти вышли. Однако разбирать двигатель вновь я
не решился - кто знает, в очередной раз он мог вообще не завестись, и тогда я
бы оказался затерянным среди созвездий безо всякой надежды когда-нибудь
добраться до обитаемого мира.

"Ладно, как-нибудь долечу. Заодно избавлюсь от хлама. Если задуматься, у
меня полно лишних вещей", - успокоил я себя и стал постепенно подбрасывать в
двигатель то, что считал наименее ценным.

Вначале туда отправились развлекательные журналы моего предшественника и
эротические диски, затем старые часы, утюг, кофеварка, половик и кресло. Вс"
это двигатель сожрал с завидным аппетитом за каких-нибудь трое суток, а потом
снова заглох.

Делать нечего - пришлось скормить двигателю расколотый на кусочки
письменный стол, книжные полки, электрокровать вместе с одеялами и подушками,
бритву, запас космического мыла, шоколадки с обертками, настольную лампу и
даже дневник, который я вел, начиная с девяти лет. Затем настала очередь
чемодана с вещами, обуви, бластера, скафандра, тульской двустволки, учебника
по космонавигации, а затем я уже и не помню чего. Бегая по ракете, я в запале
швырял в топливную камеру вс", что попадалось мне под руку. Я швырнул бы туда
и Мозг, но ему повезло, что набор инструментов пошел на топливо в самом
начале, а вручную отвинтить гайки, которыми Мозг крепился к борту звездолета,
я был не в состоянии.

За оставшиеся три недели пути каюта опустела. Я сорвал даже обшивку со
стен и теперь то там, то здесь свисали оголенные провода. Под конец мне было
уже абсолютно нечего бросать в двигатель и тут, да простят меня дамы, мне
пришлось раздеться донага и бросить в двигатель собственную одежду.

К счастью, к этому времени я как раз добрался до созвездия Дракона и
находился неподалеку от Ханжонии. На мой радиовызов она не отзывалась и, чтобы
дотянуть до планеты, я вынужден был отправить в топливную камеру свою рубашку,
трусы и носки, оставленные в качестве последнего резерва топлива.

Сверху Ханжония выглядела необычайно привлекательно. Это была большая
зеленая планета, примерно на треть покрытая мелким теплым океаном. Остальные
две трети занимала суша с широколиственными лесами и сочными долинами,
раскинувшимися вдоль полноводных рек.

Уже с орбиты мне стали видны многочисленные следы человеческого
присутствия - многоэтажные города, железнодорожные рельсы, большие
промышленные свалки, пятна подтекшего мазута на океанской глади и высокие
заводские трубы. Однако, к моему удивлению, ни одна из труб не дымила.

Настроив телескоп и направив его на ближайший город, я увидел, что он
заброшен - на улицах не было ни единого пешехода, машины и флаерсы ржавели,
брошенные где попало, многие дома были разрушены до основания, а из их крыш и
пустых окон пробивались деревья.

Обнаружив на широкой равнине кладбище сгоревших танков, бронетранспортеров
и другой военной техники, я догадался, что лет эдак сто пятьдесят назад на
планете произошла война, причем, возможно, даже ядерная. Во всяком случае
вблизи городов мой дозиметр показывал очень высокий уровень радиации.

Я облетел ещ" несколько континентов - везде было одно и то же. Особенно
жалкое зрелище представлял космопорт, похожий на огромную воронку. Непохоже
было, что после взрыва с него взлетел хотя бы один корабль.

Я решил, что никто из жителей не спасся, и планета необитаема. Огорченный,
я уже хотел собрать на Ханжонии какого-нибудь мусора, чтобы было на чем
дотянуть до другого населенного мира, но тут на берегу реки, вдали от всех
городов, увидел в телескоп картину поистине идилическую.

В воде на сваях стояли деревянные хижины с крышами из сухого камыша. По
реке сновали весельные и парусные лодки, а на ее берегах во множестве видны
были люди. Одни стучали топорами, другие сгребали сено, а по травянистым
прибрежным лугам бродили тучные стада коров, коз и лошадей.

Я обрадовался, что жизнь на Ханжонии не угасла и направил ракету к этому
селению. Но в атмосфере топливо расходовалось быстрее, и мой "Блин" обрушился
на поверхность планеты километрах в десяти от деревни. Кое-как, уже в самый
последний момент, мне удалось выровнять рули, и, сломав верхушки у десятка
деревьев, ракета рухнула на небольшую лесную поляну.

Велев Мозгу открыть люк, я спрыгнул на землю и, волнуясь, обошел вокруг
корабля. Кроны деревьев смягчили удар, и "Блин" почти не пострадал, если не
считать незначительных вмятин. Но в любом случае, чтобы исправить двигатель и
вытащить звездол"т из чащи, мне требовалась помощь. Вспомнив, в какой стороне
деревня, я решительно зашагал через лес. На ходу то и дело приходилось
подпрыгивать и хлопать себя ладонями по бедрам, животу и груди: комары на этой
планете были с хорошую осу.

"Чего же ты хочешь, Тит? Разве не романтики и суровых испытаний? Вот тебе
и то, и другое!" - подбадривал я себя.

Часа через два, порядком распухший от укусов, с перекошенным набок лицом,
я вышел к деревне. В стороне от остальных построек виднелся большой сарай, в
котором, очевидно, располагалась мастерская или кузня. У входа стоял здоровый
простодушного вида детина в кожаном фартуке и сосредоточенно колотил молотом
по наковальне. Занятый своим делом, меня он не замечал.

Прикрывшись лопухом, я подошел к нему поближе и негромко кашлянул,
привлекая внимание. Детина поднял голову, уставился на меня и буквально
остолбенел, вытаращив глаза. Я приписал его удивление своему жалкому виду -
ещ" бы, голый да ещ" и покусанный.

-Чего-то я тебя раньше не видал. Ты откуда, мужик? - подозрительно спросил
он.

- Издалека, - объяснил я, с умилением слушая русскую речь. Уж кто-кто, а
соотечественники не должны бросить меня в беде.

- Тогда, может, из Залесья? Хотя и там, кажись, голышом не бродят. Или
тебя кто ограбил? - расспрашивал детина. Видимо, он хотел казаться
доброжелательным, но сам так и буравил меня своими медвежьми глазками.

- Да не из Залесья я, приятель! С Земли. У меня на ракете движок накрылся,
вот и пришлось все в топливную камеру побросать, даже одежду, - вызывая к себе
сочувствие, я на мгновение развел руки. - Где у вас тут ремонтников найти?

Продолжая испытующе разглядывать меня, детина сплюнул под ноги.

- Ремонтников, говоришь? - повторил он. - А зачем они тебе?

- Я же говорю, ракету нужно вытащить... - объяснил я, и, начиная
раздражаться его непонятливостью, заново повторил всю историю.

Но, кажется, детина уже прос"к в чем дело. Его широкое лицо омрачилось.

- Ракету, говоришь? - протянул он с непонятной значительностью. - Подожди,
мужик, я сейчас кликну кой-кого. Только смотри никуда не уходи!

Повернувшись, он быстро побежал за сарай, зачем-то прихватив с собой
кувалду. Я уселся в тени и принялся терпеливо ждать. Минуты через две ветер
донес до меня топот множества ног.

"Ого, как спешат! Видно, надеются подзаработать. Жаль будет их
разочаровывать", - с симпатией к милым простакам подумал я.

- Где техноман? - крикнул кто-то, не видя меня за оградой.

- Здесь! - я высунулся из-за забора, поражаясь меткому местному юмору.

Но то, что я увидел, меня поразило. По полю неслись человек тридцать
крестьян, вооруженных вилами, топорами и кольями. Впереди, указывая на меня,
бежал тот самый детина.

- Вот гад, сам пришел! Хватай его, ребята! - орал он.

В следующую минуту кольцо сомкнулось. Я видел вокруг себя злые бородатые
лица. Сжимая вилы, крестьяне разглядывали меня и переговаривались.

- Глянь, дядя Антип, и впрямь голый! Весь срам видать! - дающим петуха
голосом, прокричал какой-то парень лет семнадцати.

- Встань мне за спину, Серега! Не суйся вперед! Может, он с собой какую
адскую стрелялку прихватил? - прогудел немолодой мужик с окладистой бородой,
судя по важности, с которой он себя в"л, то ли староста, то ли кто-то в этом
роде.

- Я его сразу просек. Разнюхивать, гад, пришел! Разнюхает, а потом вся
ватага сюда нахлынет. Им, сволочам, в их развалинах жрать нечего! - орал уже
известный мне детина. - Топором его и в реку - нечего церемониться!

- Погоди, Яшка! Надо прежде выпытать, где он свою железину припрятал да
узнать один пришел али со товарищами. Они, техноманы, хитрые: одного вперед
вышлют, а всей бандой в зарослях прячутся.

- А если не скажет, дядя Антип?

- Скажет, никуда не денется. Угли раздуем, ногами его в них поставим - вс"
выложит!