таком соседстве заснуть не удастся. Пенелопа может стоять целую вечность и
вот так бубнить и мигать своим единственным глазом. К тому же я сам приказал
ей разбудить меня ровно в шесть. Мы условились с Костей, что будем вставать
теперь с восходом солнца. Внезапно вся моя постель поехала вбок, и я
очутился на полу: тоже мое распоряжение, если я не встану в течение пяти
минут. Спать можно было и на полу, но я не знал, на что еще способна
Пенелопа:, у нее, судя по инструкции, нанесенной на ее спине, был запас
"логических решений". Что это такое, я чуть было не испытал на себе. Только
я успел вскочить, как Пенелопа сгребла постель своими рычагами, пошла с нею
к двери. Я едва успел нажать желтую кнопку на плече исполнительной служанки,
прервав цепь ее логических решений.
будить Костю. Он сам попросил меня об этом. Его комнаты находились рядом с
моими. Оттуда послышалось бормотание робота, затем заспанный голос Кости,
умоляющий оставить его в покое. Я не стал дожидаться развязки.
Я побежал по тропинке в сумеречном туннеле, холодные капли росы падали с
листьев на спину. До берега лагуны было не больше двухсот метров, , но я
довольно долго петлял по зеленому лабиринту, иногда вырываясь на небольшие
полянки с зеленым или голубым газоном, засаженные цветами, наткнулся на
сетку теннисного корта и наконец пересек бамбуковую рощицу и очутился возле
вышки для прыжков в воду.
короткое прохладное утро тропического дня. Горизонт закрывала тяжелая стена
серо-золотых облаков. Солнечные лучи прорывались в трещины стены и били по
упругой поверхности океана, тоже золотисто-серого. Пассат толкал меня в
спину. Пришлось покрепче схватиться за поручни. Внизу кто-то в голубой
шапочке уже плавал посреди лагуны в сопровождении двух дельфинов. Несколько
приматов моря с огромной быстротой пронеслись к выходу из лагуны,
поравнявшись с черно-желтым буем, они сбавили скорость, развернувшись,
выстроились в линию и опять ринулись, теперь уже в лагуну. Должно быть, они
тренировались, готовясь к состязаниям. Серые, быстро движущиеся тела во всех
направлениях пронизывали толщу воды.
предмета, запомнить все, что нас будет окружать много месяцев: разноцветные
пятна китовых пастбищ, полей, засеянных водорослями. Меня привлекала туча
морских птиц у северной части острова, какие-то движущиеся пятна у самой
стены облаков, загораживающих солнце. У входа в лагуну кто-то взмахнул
перламутровым крылом; наверное, пронеслась стая летучих рыб. Остров
интересовал меня меньше, я воспринимал его как гигантское сооружение,
замаскированное под атолл, другими словами - очень простую и не особенно
остроумно выполненную машину. Только много позже и как-то незаметно величие
и простота этого создания человеческого гения стали внушать невольное
уважение. А сейчас я видел только океан, только утро в блеске и славе
Гелиоса. Лучезарный бог вырвался из-за стены пылающих облаков и победно
поднимался к зениту. Как в эти минуты я понимал древних поэтов, наделивших
природу трепетными человеческими чувствами! Меня охватило радостное и в то
же время тревожное чувство ожидания необыкновенного, как в детстве, когда я
глядел на звездное небо и видел черные таинственные провалы в глубинах, где
тоже жили галактики, солнца, планеты, а может быть, и люди.
ко мне, подтягиваясь на руках и перепрыгивая через пять ступенек, прямо
возносился ввысь, как невесомый. В этой стремительности не было ничего
необыкновенного - медлительный Костя иногда проявлял чудеса энергии. Но вот
он вскочил на площадку, и я увидал его красное, потное лицо, ссадины на лбу,
прищуренные глаза и понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
глазами:
ринулся с пятнадцати, не чувствуя страха, распластав руки, как крылья. Летел
и улыбался, представив себе удивленную физиономию моего друга. Вынырнув и
поглядев вверх, я увидел на вышке Костю, сидящего на корточках. Он погрозил
мне кулаком и, сбежав вниз, прыгнул с пятиметрового трамплина, сделав
тройное сальто.
Наконец сказал:
настроение. Но такого еще не бывало! Простить мне так скоро ссадину на лбу и
даже по достоинству оценить мой прыжок! Я скромно сказал:
прогнулся?
я действительно крутанул сальто. Пять оборотов!
умными глазами.
нам.
такого сделал?
себе.
Костя фыркнул, выплевывая воду, я быстро поплыл к противоположному берегу.
собой. Меня же не оставляло приподнятое, солнечное чувство. Я только
улыбнулся Костиным огорчениям. Вечно с ним что-нибудь приключается.
вдоль берега лагуны. - Ведь он сам первым страдает от своих необдуманных
поступков. Надо как-нибудь незаметно подсунуть ему запись лекций психолога
Вацлава Казимежа. Конечно, и я мог бы кое-что ему посоветовать, да разве
Костя примет во внимание мои рекомендации!.." В ту пору мне казалось, что я
полон всевозможных добродетелей, прямо фонтанирую ими, как артезианский
колодец.
мою пятку. Ему было не больше года, совсем маленький дельфиненок. Он
вынырнул метрах в десяти и пронесся рядом со мной, обдав брызгами. В
кильватер за ним промчалась целая ватага невесть откуда взявшихся таких же
сорванцов, издававших пронзительный свист.
улыбающееся лицо молодого человека в голубой купальной шапочке. Он сказал:
Представляешь, каково этим вулканическим созданиям просидеть хотя бы минуту
на одном месте! Но с Харитой шутки плохи, она запретила малышам появляться
среди двуногих во время их утренних довольно неуклюжих манипуляций в воде.
Могут быть неприятности, и виноваты, конечно, будут не они: уж слишком мы
неповоротливы в их родной стихии.
нескрываемой гордостью он сообщил, что уже второй год работает здесь
китодоем. О своей научной практике он сказал как-то вскользь, с легким
презрением:
пустяковая тема: фитопланктон". Но о китах он говорил с увлечением и
прямо-таки с трогательной теплотой.
пружинил пористый пластик, чтобы дельфины могли на нем отдыхать, не боясь
поранить свою чрезвычайно чувствительную кожу. "Балконом" Петя назвал
подводный выступ в базальтовой стенке. Он занимал около километра в длину.
На всем его протяжении поблескивали спины дельфинов.
Он засмеялся: - Смотри, Харита смилостивилась.
плавающих островитян на довольно почтительном расстоянии.
больше их узнаешь, тем сильнее убеждаешься в этом. Информация, которую мы
получаем об этом народе, невероятно обширна и в то же время поверхностна. Мы
отыскиваем у дельфинов сходные черты, роднящие их с нами, а, видимо, надо
идти по другому пути - находить в них то, чего у нас нет. Ты еще не знаком с
Чаури Сингхом? Так скоро познакомишься. Они с Лагранжем ставят необыкновенно
интересные опыты с головоногими моллюсками. Видимо, такой метод необходим
для познания психики любых существ.
хотелось выложить мне все, что ему известно о дельфинах, хотя в его
информации и было не так уж много нового для меня.
осознала свои силы и способности. Прежде у них не было критериев. В чем-то
они выше нас, хотя менее рациональны - сказывается отсутствие рук. Они
прошли более спокойный путь развития. Дело в том, что им никогда не надо
было особенно заботиться о добывании пищи, поэтому оставалось время для
раздумий и осмысления мира. В результате возникла своеобразная умозрительная
цивилизация, без письменности и изобразительных искусств. Контакты с людьми
их здорово обогатили, так же как и нас общение с ними. Мы можем наблюдать,
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Корнев Павел
Андреев Николай
Распопов Дмитрий