которыми может управлять всякий, кто захочет. Все-таки в управлении техникой
нужны какие-то барьеры для слишком самонадеянных и чересчур легкомысленных.
Смелость, она тоже требуется не всегда. Иногда полезнее осмотрительность...
быть, и не сумел. И он легко, слишком легко согласился:
стеклянный колпак и нас к ней даже на пушечный выстрел не подпустят.
с места, развернулась где нужно и стала как раз против дверей. И стала
вовремя, потому что пройти в дверь она не могла. Но ведь недаром ребята
осваивали ее столько времени и знали, как им показалось, каждую рукоятку и
каждый тумблер.
произошли невероятные изменения. Собственно, невероятными они были с точки
зрения всех, кто не был знаком ни с этой машиной, ни с техникой будущего.
Просто в машине что-то произошло, и за несколько секунд она неуловимо
изменила свои габариты, как бы "перестроилась" - стала узкой и длинной.
превращение окончилось.
принюхивалась или присматривалась к окружающему, а потом, смело, но
несколько неуклюже клюнув носом, сползла на песок. Впервые, может быть, за
многие века гусеницы под ней бодро крутились, и, должно быть, от этого
плавность хода казалась необыкновенной - ни толчка, ни рывка мальчишки не
ощутили.
Вася:
пережил необыкновенные приключения. Но в ходе всех этих приключений летать
ему не довелось. Как-то не попадалось такой техники. А тут техника была под
рукой, и не воспользоваться ею казалось просто невозможным. Даже неумным.
зорь, посуровел и поэтому излишне строго взглянул на товарища. И тогда Вася,
как бы понимая всю необычность своего предложения, уже готов был пойти на
попятную:
умудрился польстить Бойцову. Ведь из его слов можно было понять, что он во
всем доверяет Юрию. Он как бы признавал, что у Бойцова отличная летная
подготовка, опыт и знания. Юрий как можно скромнее пожал плечами:
когда люди признают твое мастерство хоть в чем-нибудь: хотя бы в
раскалывании орехов или в умении плевать дальше всех. А в этом случае
признавалось мастерство вождения невероятной машины.
тумблеры. И все произошло именно так, как и предпола-, гали ребята. По бокам
выдвинулись стреловидные, как на реактивных самолетах, крылья. И только
после всех этих преобразований была наконец нажата педаль подачи энергии.
плавно подняться в воздух, она резво, как молодой козел, подпрыгнула так,
что у ребят что-то подкатило к горлу и мускулы стали тяжелыми и негнущимися.
Безмятежно спавший Шарик проснулся и с тревогой огляделся.
на него.
парила над карьером. Парила так, как, например, стрекоза или вертолет.
оказывается, совсем крохотные, как деревца-первогодки, вершинки. И на
самой-самой вершинке, упрямо тянущейся вверх, ярко-зеленая веточка -
последний годовой отросток ростовой почки. От этого бор сверху казался
нежным и несколько беззащитным.
засохшие вершинки, смотреть на них было немного грустно: здесь стояли
обреченные на гибель деревья. Ведь все живет до тех пор, пока растет. Вот
почему над одним из таких участков, как говорят лесники, перестоявшегося
леса Вася предложил:
Потом еще выше. И еще...
на свете. Ни страха, ни робости не было и в помине.
дорогам машины, и даже дымы недалекого городка отсюда, с высоты, казались
игрушечными и очень милыми - может быть, оттого, что вечерний синий сумрак
постепенно скрадывал их очертания. И только река все явственней из
серебристо-серой становилась розовой, а местами фиолетово-багровой.
терпелось увидеть всю рабочую площадку возле плотины, весь городок и вообще
все-все... Если этого не сделать сейчас, то через полчаса будет поздно.
Стемнеет.
огоньки. Они вспыхивали вразброс, независимо друг от друга, но постепенно
образовывали целые созвездия - городки, заводы, села...
вначале нерешительно, а потом уверенно задрала нос, подергалась, словно в
ней происходили какие-то сложные внутренние перестройки, и вдруг понеслась
вверх. Круто вверх. Почти отвесно вверх.
дотянулся до руля и пульта управления. Он пытался подчинить себе неожиданно
взбунтовавшуюся машину, но из этого ничего не получилось. Она неслась все
вверх и вверх.
нее. Вокруг расстилалось только небо. Одно небо - огромное,
зеленовато-фиолетово-розовое небо стратосферы в закатные часы.
таинственный, усыпанный каплями блистательных крупных звезд. И где-то вдали
в неподвижной черноте космоса машина вдруг прекратила свой стремительный
взлет, выровнялась, и ребята увидели справа от себя огромное, серебрившееся
в отблесках далекого заходящего солнца, неторопливо вращающееся вокруг своей
оси бревно.
бревно с чувством собственного достоинства вращается и покачивается, словно
оно живое, - и того невероятней. Вася и Юра только переглянулись, а машина
пристроилась к этому бревну и поплыла рядом с ним, почти касаясь его
серебристой поверхности.
провозят в дни парада на Красной площади. Только у этой ракеты отсутствовала
головка. И это вполне понятно.
космос, вытолкнула его на орбиту, а сама отсоединилась от него и теперь
продолжала самостоятельное путешествие, медленно и неотвратимо снижаясь.
Пройдет некоторое время, плотность атмосферы будет возрастать, и
ракетоноситель потеряет свою скорость, войдет в плотные воздушные слои
атмосферы и сгорит.
пристроилась к этой блуждающей ракете, что ей потребовалось от обреченной на
сгорание трубы? Понять этого ребята не могли и пока только радовались, что
вышедшая из повиновения машина не занесла их куда-нибудь дальше.
удивленный и сконфуженный Шарик. Он беспомощно шевелил лапами и крутил
обрубком хвоста. Шарик ударился о ветровое стекло и поплыл обратно. Юрий
схватил его за лапу и потянул к себе. Но... вдруг явственно ощутил, что сам
тоже поднялся над сиденьем и висит в воздухе. Начиналось парение в состоянии
невесомости.
свободно переносили состояние невесомости, и успокоились. А уж потом поняли,
что можно было даже спокойно плавать и кувыркаться в воздухе. Жаль только,
что они то и дело стукались то о стекла, то о потолок, то о борта кабины.
отошла от ракетоносителя и опустила нос. Началось стремительное падение.
Состояние невесомости исчезло. Пассажиров опять прижало к сиденьям, и им
навстречу понеслись далекие, проступающие сквозь дымку созвездия городов,
фиолетово-красно-желтое закатное небо и сверкающий в просветах между
облаками океан.