тяжело дышал с закрытыми глазами и не реагировал на попытки привести его в
чувство. Тирекс пробормотал недоуменно:
каждого из них каким-то образом связана с детонатором. А эта неврастеничка
растоптала его "шайбу"...
Тирекс, рассеянно изучая показания аппаратуры.-- Ого, что это?
терминалу, пытаясь разглядеть голограмму, заслоненную силуэтами стариков.
Впрочем, яркая палитра причудливо плясавших трехмерных осциллограмм мало что
говорила начальнику отдела ЧР. Не в пример Максиму, ветераны с живым
интересом взирали на дьявольские скачки разноцветных узоров. Наконец
Экселенц, не прекращая остервенело оглаживать лысину, встревоженно изрек:
дескать, состояние арестованного ухудшается прямо на глазах. Вместо ответа
Тирекс выделил лучом фотоуказки сравнительно статичный участок розовой
линии. Таких параметров не может иметь ни одно живое существо Земли, сказал
он. Почти ни одно, сварливо уточнил милейший Павел Григорьевич, он же
Рудольф Сикорски, он же много чего еще. И тогда в диалоге резвившихся
стариков впервые прозвучало слово "Тамир".
стажем на Саракше) Тахорг вытянул руки по швам, после чего вызвал подмогу.
Трое юнцов, облаченных в легкомысленные извращения кутюрье-модернистов,
увезли Гурона вместе с креслом.
профессионального любопытства. Он чувствовал себя, как выжатый лимон, хотя
не до конца понимал смысл этой идиомы, которую вычитал много лет назад в
одном старинном романе.
его подлечат.
больше у него детонатора. Нетути!
что "подкидыш" обязательно должен воспользоваться именно "своим"
детонатором?
вопросы, которые еще сорок лет назад были очень популярны на сессиях
Спецкомиссии по "проблеме Второй Чертовой Дюжины". Кстати, ответов на те
вопросы до сей пор не найдено. Я протоколы ваших сессий не читал, огрызнулся
сконфуженный Максим. Почитаешь, когда подрастешь,-- заверил Тирекс-Дювивье.
Тирекса. Потом послышался знакомый голос:
общались по закрытому каналу спецсвязи КОМКОНа-первого.
ситуация уже стала донельзя пикантной. Мало им брать под плотный прессинг
Глумову, так умудрились даже подслушивать суперзащищенные линии спецсвязи.
Ну-ну... Однако старики, явно ожидавшие чего-то в подобном роде, выглядели
вполне удовлетворенными.
геометрического узора загорелась голограмма. Две фигуры от пояса и выше.
Геннадий Комов, президент Комиссии по Контактам с внеземными цивилизациями
(КОМКОН-ВЦ или просто КОМКОН-1) и Майя Глумова, музейный работник. Член
Всемирного Совета и вероятная соучастница предполагаемого пособника Внешней
Угрозы. Очаровательное сочетание.
Странников, которые хранились у меня в спецсекторе.
программа... Но как удалось его схватить? Прогрессоры такого класса не
сдаются.
Двадцать шестой калибр.
Иначе воспользовался бы чем-нибудь посолиднее.
организм Гурона снова изменился.
потомства. Тогда, в школьные годы.
голосом: мол, ты всегда ревновал даже к разговорам о нем. На это
прославленный Следопыт и контактер, разведя руками, признался, что никогда
не считал себя серьезным соперником Гурона. Его собеседница быстро
успокоилась, после чего разговор возобновился в обычной тональности.
Мировой Совет?
Наверное, это не имеет смысла. Абалкин оказывал сопротивление?
Ох! Я только сейчас сообразила. Сикорски говорил, будто Лева первым применил
оружие.
потому шел к цели напролом, ни перед чем не останавливаясь. Что ему жизни
низших существ.
времени в шкуре имперского офицера. Каждую секунду опасности ждал. Такая
работа, естественно, наложила отпечаток на психику. Как и все твои
прогрессоры, он в грош не ставит чужую жизнь, потому что привык рисковать
своей собственной. Сработали рефлексы -- и он машинально бросил эти диски,
как сделал бы на Саракше.
Лайнус. Потом подтянулся молодняк вроде Серосовина и Мтбевари.
сумели сохранить прежнюю иерархию. КОМКОН-второй, экспериментальные
историки, космическая спецтехника и прочие ведомства до сих пор подчиняются
не столько Мировому Совету, сколько своей Вышестоящей Организации, и ничего
поделать с этим невозможно.
нейронных регистрах памяти. Он не забыл, как совсем недавно его родной
непосредственный шеф уже упоминал некую Вышестоящую Организацию. А
голографический образ Майи Тойвовны продолжал нервозно требовать
невозможного.
всего судьба Левы.
оснований изолировать прогрессора нет или почти нет. Через пару дней его
отпустят.
Геночка, я еще не рассказала тебе одну вещь. Там в музее я сделала... Такая
была злая, совсем голову потеряла. Ты же знаешь, со мной такое часто
случается... В общем я растоптала его детонатор.
мелкие клочки. Комов очень концентрированно вывалил на собеседницу все
неприятные слова, сохранившиеся в нормативной лексике и стремительно
приближался к эфемерной грани, отделяющей стандартный запас слов от области
нецензурных высказываний.
истеричка несчастная. Только гадить умеешь, как тогда на Ковчеге!
вызывающе.-- Это даже старый хрыч Дювивье знает! Если такой умный -- скажи,
что теперь будет с Левой.
Никто этого не знает. Может быть, даже сами Странники -- и те не знают.
она снова захлюпала носом.-- Даже не представляю, что я тогда сделаю.
Что-нибудь обязательно случится.
компоненты, как правило, сопровождается аналогичной неприятностью с другим
участником этого парного симбиоза. Наверняка знал о столь важном
обстоятельстве, однако вслух не сказал. Может быть, не хотел пугать Майю, а
может, она тоже была посвящена в такие нюансы. Мысленно Максим сделал
следующую зарубку, регистрируя очередную нелогичность, всплывшую в ходе
этого в высшей степени любопытного разговора. Впрочем, он резонно
предполагал, что на самом деле тут наверняка имелась какая-то логика, но
только последняя ему, Максиму Ростиславскому (ныне Каммереру), была
Черепнин Владимир
Корнев Павел
Березин Федор
Посняков Андрей
Перумов Ник
Громыко Ольга