Чтение 7–й страницы книги ~Силайское яблоко~

-- Нет. Но он узнает. Ровно столько, сколько нужно.

-- Я против. Я не хочу третьего. Помощника дам тебе я.

-- Третьего не будет. Сип -- это я. А "помощничка" ты за нами все равно
пошлешь, верно, Горон?

-- Верно. И не одного.

-- Твое дело... Ты даешь нам в Дроме все свои связи среди высших,
которые около правителя, с которыми ты имел дело и которые у тебя на крючке.
У тебя есть такие.

-- Допустим, но...

-- Мы скормим им протовит и кое-что из мелочи. Мне и Сипу нужно осесть
в столице на какое-то время и оценить положение. Окончательный план и его
выпол-нение -- наша забота, тебя она не касается. Ты должен только сделать
так, чтобы "пернатые" не путались у нас под ногами...

-- Правителя стерегут "топоры".

-- Кто их начальник?

Горон оторвался от красного саквояжа, и глаза его тоже были красные.
Как на аварийных табло, в них высветилась тревога: удивление, подозрение --
и тревога. Шанин понял, что сгоряча задал вопрос, который Шан задать не мог.

-- Кто начальник? После прогулки на небо у тебя что-то сдала память,
Шан... А чемоданчик у тебя хо-рош... В первый раз вижу такой... Где ты взял
его? Или тоже запамятовал?

-- Помню! Там, где и товар.

-- Ай, сорванец, сорванец! Где товар, говоришь... А где брал товар, это
уж, конечно, не вспомнишь...

-- Не вспомню, Горон.

-- Ай, сорванец, сорванец... Насмешил ты меня, на-смешил... И внука бы
моего восьмимесячного тоже бы насмешил... Чего только с памятью не бывает...
А как же все-таки чемоданчик открывается, а? Секрет не говори, скажи только
суть, а? Принцип скажи, а?

-- Я не знаю. Я просто думаю, чтобы он открылся, и он открывается. И
перестань ломаться, Горон. На-доело.

-- Грубишь, дружок, грубишь... А я вот о твоих со-товарищах думаю.
Скучно им. У Сипа в перчатке писто-лет спрятан. Вдруг он со скуки в моих
ребятишек палить начнет? Ребятишки у меня нервные. Пришьют на ме-сте -- и
одним хорошим человеком на Свире меньше будет... А из-за чего? Все из-за
твоей забывчивости, Шан... Только нет, милый, нет! Ты стой, где стоял, за
мной не ходи. И саквояжик не трогай, не надо. Неровен час... Ай, какой ты
сердитый, Шан, какой серди-тый... И притомился малость, видно, белый весь...
По-стой, постой, отдохни маленько...

Горон выглянул в дверь, коротко что-то пролаял. В рубке вскинулась и
затихла короткая возня. Выстрела не было. Шан успел сделать только шаг к
двери. Писто-лет Горона уперся ему в живот.

-- Не надо, Шан. Там все в порядке. Береги нервы. Я имею желание
согласиться на твое предложение.

Хамелеон демонстрировал новый облик. Исчез верт-лявый дедушка-садист,
исчез глиноликий божок.

Даже убрав пистолет, Горон остался продолжением своего оружия --
точным, молниеносным, неотвратимым.

-- И поставим все на свои места. Я мог ответить тебе "да", мог ответить
"нет". Ты мне можешь ответить только "да". Это первое. Второе. Я веду игру с
умни-ками и с дураками. Но сам я никогда не остаюсь в ду-раках. Поэтому твой
чемоданчик -- прости, мой чемо-данчик -- будет у меня, пока не кончится
дело. Это из-бавит тебя и от забот по охране, и от искушения поме-нять
партнера. Или сбежать со всеми серебряными пря-мехонько в небо...

-- Наши серебряные за Стальным Коконом -- пыль...

-- Не знаю, не знаю... Но это не меняет суть.

-- Но где гарантия...

-- Твоя единственная гарантия -- верно служить мне, Шан.

Детектива не получалось. Не получалось героя-раз-ведчика, хитроумным
планом загоняющего врага в угол. Эта скользкая бестия Горон легко, одним
движением снова оказался наверху. Пришла запоздалая мысль о том, что драться
против таких их ржавым оружием безнадежно. Они владеют им с рождения. Любая
трени-ровка не сможет заменить врожденной способности се-ять беду и зло.
Нужно другое оружие -- оружие, о ко-тором эти люди не подозревают.
Основанное на ином принципе. Оружие добра. Но что это такое -- оружие добра?
Не читать же проповеди этой сочащейся ядо-витой слюной кобре?

-- Что-то ты замолчал, Шан. Я не слышу воплей ра-дости. Ведь я же
согласился. Ты уговорил меня, Шан. Я даже принял твой дележ -- половина
наполовину.

Я мог бы... Но я уважаю смелость. Так что же ты про-глотил язык, мой
дорогой компаньон? Или...

-- Я жду твоих приказаний, Горон.

Вынырнул на мгновение дедушка-садист, залился дробным хохотом,
поощрительно потрепал плечо Шани-на, умильно зачмокал ему в лицо. И скрылся,
спугну-тый жесткой диктовкой Горона-хозяина:

-- Мы сейчас перейдем ко мне на катер. Мож вме-сте с кораблем, чернуком
и сикером пусть проваливает ко всем чертям. Мне некогда им заниматься. Ты
полу-чишь форму и документы полицейского гвардейца -- 1,е "липу", настоящие.
На днях мы проводим большую операцию по розыску крупного государственного
пре-ступника Канира Урана по кличке Бин. Мы накроем его. Что с тобой,
дружок?

-- Ничего. Я слушаю.

-- В поимке Бина ты проявишь чудеса храбрости. И я отправлю тебя, как
героя, сопровождать преступ-ника в Дрому, с рапортом министру
государственного милосердия высшему Тирасу Уфо, славному командиру легиона
"Слуг справедливости", которых в просторе-чии почему-то величают "топорами".
Странно, Шан, что ты запамятовал имя моего дорогого друга Тираса, странно...
Тирас примет тебя. Ты передашь ему кое-что. Остальное зависит от тебя. С той
минуты тебе придется отрабатывать свою половину доли. А я по-смотрю. Я буду
за твоей спиной даже в... Впрочем, ты понятливый малый.

-- С пустыми руками мне никто не поверит. Даже правитель. Я окажусь на
яблоне раньше, чем открою рот.

-- У тебя будет корень. Один корень. Образец. Это все, чем я могу тебе
помочь. А насчет яблони... Отлич-ный код! Мы будем называть наш товар
"Силайские яблоки". Просто и со вкусом! Никакого повода для по-дозрений и
тонкий философский намек... Все мы философы, Шан. Это наша слабость.

-- Кто это "мы"?

-- Мы -- это мы, милый Шан. Те, от которых не уйти... Да, чуть не
забыл: не верь ни одному слову Тираса, пока он не покажет золотой
треугольник. Когда покажет -- говори напрямик. Запомнил? Такой вот, как у
меня, видишь? Треугольник на цепочке...

Замурлыкал востроглазый старичок, подхватил сак-вояж и, пропуская Шана
в рубку, подмигнул:

-- Яблочки силайские...

4.ДРОМА

Весь путь от Силая до Дромы пассажир проспал, и, только когда аэробот
пошел в посадочный вираж, он недовольно зарычал. Полицейский гвардеец с
вензелем сержанта скрипнул зубами.

-- Оставь его в покое. Он опять будет биться.

-- Но это я. И я не позволю, чтобы всякая шваль скалила зубы над
Бином...

-- Говорю, оставь. Ему уже ничем не поможешь. Че-ловек убит в нем
давным-давно.

-- Но он -- это я, понимаешь, я! Я мог бы стать та-ким, если бы...

-- Замолчи. Немедленно замолчи. Иначе я надаю тебе пощечин. Ты сопливый
истерик. Ты все погубишь. Не только себя и меня -- все!

Пассажир тяжко с подзывом заскулил. Пилоты не успели еще сбросить трап,
как прямо по посадочной полосе к аэроботу подкатила закры-тая машина. Из нее
посыпались широкогрудые пар-ни в небесно-голубых мундирах. Не обращая
внимания на двух "пернатых" коллег, они споро взялись за дело, и через
минуту клетка с рычащим и воющим Бином бы-ла уже в машине. Шан долго не мог
понять, кто у них старший, пока не приметил рядом с водителем скучного
человека с двумя серебряными топориками в пет-лице.

-- Окс-капитан, у меня сопроводительный пакет и письмо к высшему Тирасу.
Скучный человек протянул из кабины руку.

-- Мне поручено передать их лично.

Рука нетерпеливо дернулась -- давай. Секунду по-колебавшись, Шан сунул
письмо и пакет в ленивые пальцы. Рука исчезла. Аудиенция была окончена.
Го-лубые громилы скрылись в кузове. Взвыла сирена, и тяжелый фургон с
неожиданной прытью умчался по бе-тонному нолю, оставив растерянных и
недоумевающих гвардейцев на произвол судьбы.

-- Я не знаю правил этикета в этих кругах, но с точки зрения здешних
нравов нас встретили в Дроме сдержанно. Жду ваших ценных указаний,
септ-капитан.

-- Обалдуй, -- сказал Шан. Они шли с летного поля не спеша --
торопиться им было некуда -- и, полу-чив наконец возможность говорить, не
опасаясь быть подслушанными, не находили слов.

-- Обалдуй, -- сказал Шан. -- Если бы я знал, что буду из-за тебя так
волноваться, никогда бы с тобой не связался...

-- Ты волновался за меня? Или за исход операции?

-- Не знаю... Я дилетант в этой профессии. Когда я услышал, как ловко
тебя обезоружили, а Горон мину-той позже заявил, что Бин в его руках, я,
честно говоря, думал только о том, как тебя выручить. Я был уве-рен, что нас
раскрыли... И чуть было не наломал дров...

-- Да, Горон применил старый прием: выдал за Бина беглого уголовника,
сошедшего с ума в силайских дебрях. И начальство это знает. Начальству
выгодно быть обманутым -- будет громкий процесс, будет по-казательная казнь
-- и да устрашен будет всякий неотвратимостью возмездия! И ко всему прочему