отвесной или даже нависшей массы льда, рассеченной многочисленными
трещинами, отрывались более или менее крупные глыбы и падали с глухим
шумом в воду. По некоторым трещинам, расширенным в глубокие, но узкие
ущелья-каньоны, низвергались каскадами ручейки.
что за сутки подвинулись только километров на сорок. Но в этот день к
вечеру впереди показался длинный выступ, как будто стена выдвигалась к
югу, меняя свое направление. Когда же <Полярная звезда> подошла ближе,
оказалось, что этот выступ представлял не лед, а скалистый мыс самой
земли.
новооткрытую землю, и было решено назвать ее Землей Фритьофа Нансена в
честь великого исследователя полярных морей и стран. Мыс, несмотря на
протесты Труханова, назвали его именем, как организатора экспедиции.
чему получалась бухта небольшая, но достаточно глубокая, чтобы можно было
произвести высадку санной партии.
благоприятной погодой. Южный ветер мог надвинуть ледяные поля к берегу и
забить ими бухту. Все принимали участие в выгрузке багажа. К началу мыса
ледяная стена понижалась и распадалась на отдельные части, между которыми
нетрудно было проложить дорогу на поверхность льда. Пока члены экспедиции
сортировали выгруженное на берег имущество и прилаживали его на нарты,
матросы поднялись на гребень мыса Труханова и соорудили там высокую
пирамиду из камней вокруг шеста, на котором при троекратном салюте пушек
<Полярной звезды> был поднят русский флаг.
предстояло крейсировать вдоль берега земли, занимаясь его съемкой и
изучением, так и для санной экспедиции, которая направлялась в глубь
страны, но должна была вернуться к тому же мысу, чтобы опять попасть на
судно. Среди камней пирамиды был положен запаянный цинковый ящик с
заявлением, что земля открыта 4/17 июня 1914 года экспедицией Труханова на
судне <Полярная звезда> и названа Землей Фритьофа Нансена. Это заявление
было подписано всеми членами экспедиции и скреплено судовой печатью.
в кают-компании <Полярной звезды> на прощальный ужин, во время которого
были окончательно решены вопросы о дальнейшем плавании судна и мерах для
оказания помощи санной экспедиции в случае, если она не вернется в
известный срок.
в нем запас провианта, топлива и одежды на несколько месяцев, чтобы
экспедиция, не застав почему-либо судно в этом месте, могла расположиться
здесь на зимовку.
шести или восьми недель и затем возвращаться на юг по возможности другим
путем, но стараясь выйти опять к мысу Труханова. Чтобы облегчить свой груз
и обеспечить себе возвращение, она должна была оставлять, приблизительно
через каждые пятьдесят километров, склады провианта на три дня и сведения
о направлении своего пути, на случай поисков по ее следам.
из обеих пушек отъезжавшую санную экспедицию. При прощании Труханов
передал Каштанову запечатанный пакет и сказал:
безвыходном положении или будете в недоумении и не в состоянии объяснить
себе то, что вы увидите вокруг себя, не будете знать, что предпринять
дальше, вскройте этот пакет. Может быть, его содержимое поможет вам
принять соответствующее решение. Но без крайности - прошу вас - не
вскрывайте пакета. Если все пойдет более или менее гладко, нормально, то в
моих указаниях никакой надобности не будет, и они могут показаться даже
совершенно необоснованными.
экспедицию провожал почти весь экипаж, три тяжело нагруженные нарты,
запряженные каждая восемью собаками, и шесть человек двинулись на север.
Шесть запасных собак бежали рядом.
ЧЕРЕЗ ХРЕБЕТ РУССКИЙ
по снежной равнине, которая слабо поднималась к северу и не представляла
препятствий для быстрого передвижения; трещины во льду встречались редко и
большей частью были забиты снегом. Погода стояла пасмурная, и с юга с
попутным ветром ползли густые тучи, сыпавшие по временам снегом и
скрывавшие даль. Люди и собаки постепенно втягивались в работу. Впереди
всех шел Боровой, пробуя своей палкой снег, чтобы своевременно обнаружить
трещины, и наблюдая компас, чтобы держаться нужного направления. Макшеев,
Папочкин и Иголкин шли каждый возле своей нарты, руководя ходом собак.
Громеко бежал немного в стороне, но близко, чтобы помогать той парте,
которая застревала, а Каштанов замыкал шествие также с компасом в руках,
производя маршрутную съемку. На хвосте последней нарты был прикреплен
одометр - легкое колесо, соединенное со счетчиком, отмечавшим пройденное
расстояние, почему эту нарту нужно было особенно оберегать от повреждений.
каждом была чукотская кухлянка - меховая рубашка, мехом внутрь, с капором
для головы. На случаи холода на нартах имелись еще другие кухлянки,
которые можно было надеть поверх первых, но уже мехом наружу; теперь,
ввиду летнего времени, достаточно было одной, да и ту в случае дождя
следовало заменять шерстяной вязаной курткой, так как одежда из оленьего
меха боится подмочки. Ноги были одеты в меховые же шаровары, также мехом
внутрь, я меховые мягкие торбасы - сапоги. В случае особенного тепла можно
было заменить всю меховую одежду шерстяной, имевшейся в запасе.
застругов - выбоин и выпуклостей, созданных зимними пургами и только
отчасти смягченных оттепелью. Они больше затрудняли движение, чем трещины,
встречавшиеся не очень часто. Макшеев развлекал всех разговорами с
собаками своей нарты, которых он наделил характерными именами; головная
собака, крупная, черная, получила имя <Генерал>. Для ночлега расставляли
юрту облегченного типа с легким и прочным остовом из бамбука; в ней
раскладывали по кругу вдоль стенок спальные мешки, в середине ставили
спиртовую печь для варки пищи, к перекладине наверху подвешивали фонарь.
Собак привязывали к нартам вокруг юрты. В конце второго дня пути, отшагав
пятьдесят пять километров от места высадки, устроили первый склад
провианта для обратного пути, отметив его пирамидкой из снежных глыб с
красным флагом на верхушке.
появилось больше трещин, которые замедляли движение, - приходилось идти
осторожнее, прощупывая снег, чтобы не провалиться через топкий слой его,
скрывающий трещину. Вечером обнаружили признаки близкой перемены
местности.
клочьями и массами то показывались, то исчезали довольно высокие горы,
которые тянулись длинной цепью по всему горизонту. На общем белоснежном
фоне этих гор чернели скалистые отроги. Незаходящее солнце катилось над
самым гребнем хребта, тускло светя сквозь пелену туч и окрашивая их в
красноватый цвет. Снеговая равнина на переднем плане покрылась пятнами и
полосами, отраженными от неба, синеватого, лиловатого и розового цвета.
Общая картина снеговой пустыни и таинственного хребта, который впервые
предстал перед глазами людей, была поразительна.
вследствие сильных трещин льда; путь шел по одной из поперечных долин
между скалистыми отрогами.
хребта, имел до одного километра в ширину и с обеих сторон был окаймлен
довольно крутыми темными скалистыми откосами, чередовавшимися с более
пологими склонами, глубоко покрытыми снегом. Первые были усыпаны крупными
и мелкими обломками базальта* и кое-где, в защищенных местах, представляли
миниатюрные лужайки с полярной растительностью. Каштанов по дороге
осматривал утесы, а Громеко собирал растения. Для Папочкина поживы почти
не было; за целый день он набрал только несколько насекомых - полумертвых
на снегу или живых на лужайках.
головы путешественников, которые двигались словно по широкому, но очень
низкому коридору с белым расщелившимся полом, черными стенами и серым
потолком. Везде, где уклон дна долины становился круче, более или менее
ровная поверхность льда превращалась в ледопад, разбитый многочисленными
трещинами и представлявший часто хаос ледяных глыб, по которым приходилось
перетаскивать парты; люди и собаки выбивались из сил и за день проходили
всего километров десять такого пути. Погода оставалась пасмурной. Южный
ветер нес низкие тучи, скрывавшие гребни отрогов; их черные склоны
окаймляли неровную поверхность ледника, по которой пробирались с большими
затруднениями парты экспедиции. В худших местах приходилось разгружать их
и переносить багаж на руках. Наконец к вечеру третьего дня выбрались на
перевал, который достигал почти полутора тысяч метров над уровнем моря и
Лукьяненко Сергей
Маккэфри Энн
Бажанов Олег
Лукьяненко Сергей
Каргалов Вадим
Каменистый Артем