А Макс зачарованно разглядывал зверя, который, кроме белого и рыжего, был
носителем еще и серого с синим цветов. Расскажи кому - не поверят. Мальчик
протянул руку и погладил кота - тот охотно откликнулся, подставляя голову
под Максову ладонь.
- Ужо пазна"милися! - шумно констатировал Ягор Василич, возникая на пороге
комнаты. - Шархану, я гляжу, с"ння зноу дасталася. Сашка злавиу и
размалявау. И як у яго гэта выйшла?..
С этими словами хозяин направился к серванту за рюмками, а Макс мысленно
засмеялся: "Тоже мне, первооткрыватель!"
Хотя, с другой стороны, мальчик подсознательно ждал чего-то подобного,
какого-нибудь чуда. С тех пор, как автобус высадил их с дядей на окраине
села и они, немного проблуждав в потемках, отыскали дом давнишнего дядь
Юриного друга, Макс как будто попал в другой мир. И разговаривали здесь на
другом, чудном языке, который понимаешь и не понимаешь одновременно. И
жили по-другому. Так почему бы и не обитать в нем четырехцветным котам?..
А оказывается, все намного проще. Сын дядь Юриного друга, Ягора Василича и
его жены, тети Маши, "злавиу и размалявау". То бишь, словил и покрасил1.
Чуть позже, когда они вчетвером уже сели ужинать "чым Бог адарыл", явился
и котомучитель с сестрой. Мальчик (вероятно, тот самый "подающий надежды
художник" Сашка) при виде нежданных гостей замер; глаза его настороженно
оглядели чужаков, потом переметнулись на родителей. После короткого
визуального обследования был сделан однозначный вывод об осведомленности
отца про некоторые творческие поиски сына - неутешительное, скажем прямо,
резюме. Девочка же смущенно потупилась, покраснела и спряталась за спину
старшего брата.
- Ну, разпавядай, - грозно молвил Ягор Василич. - Навошта Шархана
фарбавау? Вродзе дарослы чалавек, у трэций клас ходзишь - и гэтакия фокусы
вытваряеш.
Молодой рафаэль кашлянул, почесал засохшую корочку крови на сбитой коленке
и шмыгнул носом.
- Шархану, миж иншым, спадобалася, - неожиданно пискнула девчонка,
задиристо выглядывая из-за братовой спины. - Вот!
- С чаго ж ты взяла, што яму спадобалася? - спросила тетя Маша. - ‚н табе
асабиста признауся?
- Миж иншым, - буркнул Сашка, - миж иншым, кали на Шархана зноу Барыскин
Пират накинувся, той тольки шыпнув раз и ус". Забег Пират да будки,
схавауся и больш Шархана не займау. Вот!
- Гора з ими! - всплеснула руками тетя Маша. - Ну што паробиш? Сядайце ужо
есци, разбышаки. Але ж спачатку пазна"мцися з гасцями.
Последовала церемония знакомства. Дети немного робели, Макс нейтрально
кивнул им, честно говоря, больше озабоченный мыслями о мягкой постели и
затянувшемся восхождении невидимых альпинистов. Юрий Николаевич, к его
чести, не стал задавать ребятам глупых вопросов типа "в каком классе ты
учишься", "какой твой любимый предмет" или "нравится ли тебе учиться". Он
просто поздоровался с художником-Сашкой, с застенчивой Анжелкой - те
несмело ответили.
- Ну и добра, - сказала тетя Маша. - А цяпер марш мыць руки и на веранду -
я вам зараз туды принясу "сци.
- Да пускай садятся здесь, - предложил Юрий Николаевич. - Ничего с нами не
станется, подвинемся.
Макс вздохнул, чтобы привлечь к себе внимание:
- Если можно... я уже поел. Я пойду, хорошо? Телевизор посмотрю.
На самом-то деле он хотел вздремнуть, но признаваться в этом не собирался:
дядя, наверное, с удовольствием поговорил бы подольше с Ягором Василичем,
ведь они очень долго не видели друг друга. А Макс тем временем поспит на
диване, ничего с ним не станется, с Максом. Да и с диваном, в принципе,
тоже.
...Жаль только, сон почему-то не приходил. Вместо него явился Шерхан,
по-свойски развалившийся на Максовых коленках и довольно замурлыкавший -
этакий увесистый теплый комочек спокойствия.
Поскольку заснуть не удавалось, мальчик стал прислушиваться к звукам. По
телику транслировали сводку новостей, неинтересно и негромко, на кухне же
разговаривали взрослые. В основном - Ягор Василич, раздобревший от
выпитого и съеденного, искренне обрадованный встречей с другом детства.
На коленях живым моторчиком работал кот.
Карабкались альпинисты.
- Не разумею, - вещал Ягор Василич. - Ты, Карас"к, приехау зусим иншым. И
размуляць навчыуся па-гарацкому, и ваабшчэ... Буццым не расли мы с табою
разам, буццым выховывауся ты на зусим чужой планеце, у дал"ких краях...
- Да, - вздохнул дядя Юра, - может, Ягор, ты и прав. И что язык совсем
позабыл, и что... одним словом, "воспитывался в чужих краях". Только
знаешь, Ягор, по-другому ведь там нельзя. Город есть город, село есть
село, и встретиться им никак... И мой "правильный язык", если хочешь,
маскировка. Чтобы не смотрели как на аборигена с немытым лицом и
шерстистыми ступнями...
Неожиданно Максу расхотелось спать. То есть, спать-то он хотел
по-прежнему, но смотреть сны... Бр-р-р! А вдруг снова явится мохноногое
существо
/все образумится... то есть, я хотел сказать, образуется/
или даже водитель? Нет, Макс определенно не хотел спать.
А сон, как на зло, наваливался на мальчика всем телом, увесистый и
плюшевый, хватал за веки, пытался склеить их одно с другим, попарно. Как
Макс ни старался, время от времени глаза все же закрывались, и тогда он
проваливался в пустоту, - чтобы через пару минут вынырнуть оттуда, вяло
шевельнуться и рухнуть обратно.
Сколько длилась эта мука, Макс не знал. Просто в какой-то момент
оказалось, что рядом стоит дядя Юра и легонько тормошит его: "Вставай,
козаче, поедем к бабушке".
Мальчик поднялся с дивана (Шерхан долго не хотел слазить, пришлось
ссаживать) и вслед за дядей вышел на крыльцо.
В темноте, пробитой несколькими лучами света, тарахтел невидимый мотор.
Сонно вскрикнул петух, колокольчиком прозвенел над ухом комар, где-то
вдалеке глухо всхрапнула корова.
Было свежо и странно стоять здесь, спиной к теплому дому, посреди
незнакомого двора и слушать все эти звуки. Макс зевнул напоследок - сон
вздрогнул, поежился и убежал в ночь.
- Ну вот, - сказал Юрий Николаевич, - сейчас поедем.
Он обнял племянника за плечи, потом подхватил здоровой рукой рюкзаки и
отправился к тарахтевшему мотору. За домом стоял трактор "Беларусь",
когда-то голубого, а теперь - неопределяемого цвета. В кабине сидел Ягор
Василич; заметив гостей, он махнул рукой:
- Залазце. Паедзем да бабы Насци.
Хлопнули дверцей, включили мотор, поехали.
- Дзяржицесь, тут трохи разбита, - предупредил Ягор Василич, когда
выбрались за ворота. - Далей будзе лягчэй.
"Ага, - сонно подумал Макс, - держимся. Главное, чтоб "далей" было не так
далеко". Он оглянулся посмотреть на дом и увидел детей, которые глядели им
вслед. Потом Сашка начал закрывать ворота, трактор как раз повернул, и
отсюда можно было рассмотреть только рожки антенны на крыше - сам дом
пропал в темноте. "Как будто упал в воду и пошел ко дну... Ух, скорей бы
уже добраться!.."
И тут слева на дороге появилось кладбище. Сперва мальчик не понял, что за
деревья такие торчат над низенькой металлической оградкой, а потом
догадался: не деревья это - кресты. Крестов было не очень много, все
одинаковые (или, может, просто показалось в темноте, что одинаковые).
Юрий Николаевич заметил, куда смотрит племянник, и улыбнулся:
- Вспоминаются разные вредные истории про оживших мертвецов, а?
Макс пожал плечами:
- Не-а. Это ж только дети верят в такую ерунду.
- У нас усе вераць, - неожиданно отозвался с водительского сидения Ягор
Василич. Он кивнул на кладбище и сообщил: - Миж иншым, тут нават жыве
прывидзенне, самае сапрауднае.
Дядя Юра засмеялся:
- Это ты про наши ночные приключения? Ну, то все несерьезно, сам знаешь.
- Я тольки знаю, што раз у год тут бачаць старую Верку Сердючыху. Коля з
Хутаркоу разпавядау: сама бледная, разпатланая, в дранай сукенцы, ишла й
зыркала на усе баки.
- Коля, наверное, после поллитры был - вот и привиделось, - отмахнулся
Юрий Николаевич. - Что он вообще делал ночью под кладбищем?
- Я хиба сказау "ночью"? - удивился Ягор Василич. - Удзень "н бачыу я",
сярод яснага божага дня.
- И больше - никто не видел? Он один?
- А болей никога и не было! Адзин "н быу. А да яго, год назад, Сцепанида
зустрачала. Такую ж самую, кажу ж табе. И таксама удзень.
- Сказки, - покачал головой Юрий Николаевич. Его оппонент вздохнул, мол,
что с вами, городскими, говорить. Спор сам собой утих.
Кладбище уже проехали, трактор выруливал к черному лесу, разрезанному
напополам полосой грунтовки. Грунтовка начиналась от перекрестка, к
которому как раз приближался, покачиваясь и постанывая, "Беларусь".
Забравшаяся на небо луна освещала дорогу, но в большей степени это делали
фары трактора - из них тянулись во тьму два коротких желтых луча.
Макс смотрел "прямо по курсу", отстраненно созерцая недвижные сосны,
которые словно несли почетный караул. Мальчик представил себя лесным
царем, вернувшимся в зеленую державу после долгих странствий. Вот он едет
по дороге, величавый, справделивый, а деревья-подданные встали по краям,
приветствуя своего властелина. "С возвращением, - шепчут они, - с
возвращением, государь!"
И вдруг - что такое? - тень, выскочившая перед царем - придворный шут?
уродец? или наемный убийца, подосланный врагами? Низенькая мохнатая
фигурка, только что выпрыгнувшая из кустов, замерла, повернула круглую
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Браун Дэн
Свержин Владимир
Бажанов Олег
Пехов Алексей