Чтение 7–й страницы книги ~Суровые времена~

Я застонал снова. Теперь я знал, кто я такой, однако - где я, зачем, и
чей это голос...

- Да встаю, - хотел было сказать я, - встаю, черт бы вас побрал!

Наверное, снова учения... Я попробовал встать, но мускулы отказались
поднимать тело.

Совсем одеревенели.

Меня подхватили под руки.

- Ставь на ноги, - сказал другой голос. - Пусть пройдется.

- Надо бы найти способ предотвращать такие приступы еще до начала, -
откликнулся первый.

- С удовольствием выслушаю любые идеи.

- Но это ж ты у нас лекарь...

- Да не хворь это, Гоблин. А волшебник у нас - ты.

- Так это и не колдовство, командир.

- Тогда что же это за чертовщина?

- О подобном я даже никогда не слыхал. Меня поставили на ноги. Колени
подогнулись, однако ребята не дали мне упасть.

Приоткрыв один глаз, я увидел Гоблина и нашего Старика. Но Старик же
мертв... Я шевельнул для пробы языком.

- Похоже, я вернулся.

На этот раз слова выговорились, хоть и с трудом, но разборчиво.

- Вернулся, - подтвердил Гоблин.

- Помоги ему идти.

- Да не пьян же он. Костоправ! Он здесь, в полном сознании. Справится и
сам, никуда не денется. Ведь так, Мурген?

- Да. Я здесь. Я никуда не денусь, пока бодрствую.

Хотя где это "здесь"? Я огляделся. А-а. Снова здесь...

- Что стряслось? - спросил Старик.

- Меня снова утащило в прошлое.

- Дежагор?

- Ну да, как всегда. На этот раз - в тот день, когда ты вернулся. И когда
я встретил Сари. Костоправ только крякнул.

- Это с каждым разом все менее болезненно ощутимо. Сегодня вообще прошло
легче легкого. Но и помимо боли все плохое сходит на нет. Я не увидел и
половины тех ужасов, что должны были там быть...

- Это же хорошо. Может быть, если сумеешь освободиться от боли и страха,
избавишься и от приступов...

- Да я не сошел с ума, Костоправ! Не сам же я все это проделываю...

- А возвращаться ему с каждым разом все тяжелее, - заметил Гоблин. -
Сегодня он уже не выкарабкался бы без нашей помощи.

Теперь уж я только крякнул. Значит, я могу застрять в постоянно
возвращающейся точке надира моей жизни?

Впрочем, Гоблин и не догадывался о самом худшем. Я еще не вернулся. Они
вытащили меня из бездны вчерашнего, но я еще не был здесь, с ними. Все
происходящее сейчас тоже было моим прошлым, только на сей раз я сознавал,
где нахожусь. И знал, какие напасти готовит мне будущее.

- На что это было похоже?

Гоблин, как обычно, пристально смотрел мне в лицо. Будто какое-нибудь
подрагиванье века могло послужить подсказкой, необходимой для моего
спасения. Ворчун прислонился к стене, вполне удовлетворенный тем, что я
заговорил.

- Так же, как и всегда. Только не так болезненно. Хотя на этот раз
поначалу я был не совсем я. Вот в чем разница. Я был просто точкой,
наподобие бестелесного голоса проводника, рассказывающего какому-то
безликому пришельцу, что тот видит вокруг. - Пришельцу тоже бестелесному? -
спросил Костоправ. Это его заинтересовало.

- Нет, там определенно кто-то был. Человек как человек, только без лица.

Гоблин с Костоправом встревоженно переглянулись. Масло и Ведьмака на этот
раз не было.

- Какого пола? - спросил Костоправ. - Не разобрал. Хотя то не был
Безликий. Вообще, в прошлом никто из нас с ним не встречался. Должно быть,
он - просто из моей головы. Наверное, мне пришлось разделиться, чтобы легче
переносить такие гигантские вспышки боли...

Гоблин недоверчиво покачал головой.

- Это не ты, Мурген. Все это проделывает кто-то - или что-то - помимо
тебя. Кроме "кто?", надо бы понять, зачем и почему именно с тобой. Ты не
уловил никаких намеков? Как все происходило? Попробуй рассказать
поподробнее. Мельчайшая деталь может послужить зацепкой.

- Когда все началось, я был полностью разъят. А затем снова стал
Мургеном, переживающим все заново, пытающимся все происходящее занести в
Летопись и вовсе ничего не знающим о будущем. Помнишь, как ты сам,
мальчишкой, ходил купаться? Помнишь, как это - кто-нибудь заныривает за
спину, чтобы тебя макнуть? Выпрыгивает из воды повыше, рукой упирается в
твою макушку, а после всем весом тебя притапливает? А ты, если дело
происходит на глубине, вместо того чтобы прямо идти вниз, изгибаешься под
водой и ложишься на живот? Вот так же точно и здесь. Только вот на живот-то
я переворачиваюсь, а выплыть наверх не выходит. Я забываю, что все это
проделывал уже множество раз, и всякий раз - точно так же. Может, вспомни я
хоть раз будущее, попытался бы изменить ход вещей, или по крайней мере
сделать еще копии с моих книг, дабы они...

- Что? - Костоправ навострил уши. Стоит помянуть Летопись - и все его
внимание в полном твоем распоряжении. - О чем это ты?

Сообразил ли он, что я помню будущее? Ведь в настоящий момент мои тома
Летописи еще целы...

Волна страха и боли захлестнула меня с головой. За страхом и болью
последовало отчаянье - оттого, что, несмотря на все прыжки в прошлое и
визиты в настоящее, я не могу предотвратить то, что произойдет. Никакая сила
воли не способна отвернуть в сторону реку, несущую нас в бездны ужаса.

На несколько секунд я утратил дар речи - столь многое хотел сказать.
Затем, хоть и не впрямую, сумел облечь мысли в слова:

- Ты имеешь в виду Роковой Перелесок, так? Я хорошо помнил этот вечер.
Достаточно часто проезжал здесь, чтоб успеть изучить дорогу. Ландшафт,
правда, каждый раз слегка варьировался, но далее время вновь превращалось во
все ту же неумолимую реку...

- Перелесок? - удивленно переспросил Костоправ. - Тебе нужно, чтобы я
повел Отряд к Роковому Перелеску, верно? Сейчас - пора какого-то Обманного
празднества. Ты полагаешь, что именно здесь может появиться Нарайан Сингх,
самое время изловить его - или кого-нибудь, знающего, где тот прячет своих
отпрысков. Хуже всего - твоя уверенность в том, что мы можем убить их
побольше и потрепать, как никогда еще не трепали.

В решимости, извести Обманников Костоправ был неумолим. Неумолимее даже,
чем Госпожа, а ведь из них двоих сильнее была оскорблена она. Когда-то,
давным-давно, он захотел взять на себя миссию замкнуть кольцо истории
Отряда. Он хотел быть тем капитаном, который приведет роту назад, в Хатовар.
Однако весь этот кошмар отодвинул его мечту на второй план. И, пока
раскручивается паутинно-тонкая нить ужаса, боли, жестокости и отмщения,
Хатовар останется лишь поводом, но не пунктом назначения.

Сейчас он неуверенно разглядывал меня:

- Откуда ты можешь знать про Перелесок?

- Я вернулся назад, зная это. Это было сущею правдой, вот только "назад"
оба мы могли понимать по-разному.

- Так ты поведешь туда наших?

- Не могу не повести.

Теперь и Гоблин недоуменно воззрился на меня. Я сделаю то, что просит
Костоправ. Я знаю, как все произойдет, однако не могу объяснить им этого. В
голове моей поселились два разума. Один ответствен за эти размышления,
другой же тем часом потел, отпуская шкоты и выбирая рифы.

- Сейчас я в полном порядке, - сказал я. - По-моему, есть способ
уберечься от этих приступов. Или по крайней, мере сделать их менее
длительными. Только объяснить я его не могу.

Невелико удовольствие - раз за разом спотыкаться о кромку времени и
проваливаться в темные, до жути реальные сны об обороне Дежагора. Пусть даже
- превращаясь в безликую, почти слепую к обыденным тогда ужасу и жестокости
точку...

Костоправ о чем-то заговорил, но я перебил его:

- Я явлюсь на заседание штаба через десять минут.

Я ничего не мог сказать им напрямую, но, может статься, хоть что-то
объясню намеками.

Однако я отлично понимал: ничего не изменится. Самое ужасное ждет нас
впереди, и я бессилен отвести беду.

Однако в Перелеске я сделаю все, что смогу. А вдруг на этот раз выйдет
иначе? Если бы только вспомнить будущее получше да сделать верные ходы...

Ты! Кто бы ты ни был. Ты продолжаешь увлекать меня к истокам боли. Зачем
тебе это нужно? Что тебе вообще нужно? Кто ты есть и что ты есть? Молчишь?
Как всегда...

Глава 14

Зубаст оказался этот проклятый ветер. Кутаясь в одеяла, мы дрожали,
словно беззащитные цуцики. Полный нечисти Перелесок - не то место, где
большинству наших ребят хотелось бы пребывать.

Невидимые во тьме, деревья потрескивали и поскрипывали. Стонал,
посвистывал ветер, отчего очень легко было дать волю воображению, представив
себе многие тысячи замученных и убитых здесь. Стоны ветра - их стоны, мольбы
о милосердии, не находящие отклика даже теперь. Того и гляди, мертвые
восстанут перед тобою, требуя отмщения живым...

Я, хоть и старался держаться героем, не мог унять дрожи. Укутался
поплотнее в одеяло, однако и это не помогло.

- Эй, жопа в сахаре! - насмешливо окликнул меня Одноглазый, словно самому
ему, мелкому пакостнику, легче легкого было держать себя в руках. - Если