напиток...
окончательно разогнал тени, и в стене за камином стала видна узкая дверь.
Промакнув губы кружевным платком, епископ поднялся, подошел к очагу, снял с
каминной полки один из приготовленных там факелов, зажег его и уверенно толкнул
собранную из деревянных брусков створку.
фундамент камина. Три десятка ступеней, и хозяин замка ступил в расположенное
под залом помещение, кажущееся ослепительно-белым из-за множества смотрящих со
всех сторон черепов.
когда доблестные христианские воины взяли Дерпт, носивший тогда нечестивое имя
Юрьев, они вырезали все население города и соседних деревень от глубокого
старика и до новорожденного младенца. В те дни у крестоносцев, принесших на эту
дикую землю истинную веру и европейскую цивилизацию, черепов имелось в избытке.
Крепкими костяными кирпичиками новые властители мостили полы и стены подвалов,
дно каналов, засыпали их в вечно жидкие колеи дорог. Черепа тупоголовых эстов,
ливов и прочих славян оказались воистину непрошибаемы, век за веком крепко
удерживая на себе стены немецких замков, католических костелов и крепостных
валов.
черные глазницы выбеленных временем целехоньких черепов - смотрели со всех
сторон, смотрели из-под ног, смотрели из небольшого очага и из узких, уходящих
наверх продыхов. Каждым своим шагом дерптский епископ попирал нечестивых
язычников.
которых стояла рядом с грубо сколоченным столом, а вторая - у подножия кресла
святого Иллариона, отличающегося от обычного только торчащими из спинки,
сиденья и подлокотников множеством кованых гвоздей, да колодками для ног внизу.
За креслом возвышалась "железная дева" - два деревянных силуэта, с выемкой по
форме человеческого тела внутри, ощетинившиеся множеством мелких гвоздей. Рядом
красовалась "дева нюренбергская" - в ней вместо сотен маленьких гвоздиков
человеческую плоть поджидало два десятка длинных, темных от засохшей крови
ножей. Окружали эту коллекцию средств для вершения правосудия: несколько
тисочков самой разной формы и размера, влажный от сырости крест святого Андрея,
с толстыми ремнями на концах скрещенных бревен, развешанные над верстаком
клещи-пауки, имеющие привычные каждому кузнецу рукояти, но до странного
вычурную форму рабочей части. На самом верстаке лежал, готовый к немедленному
употреблению, обычный комплект из семи пыточных ножей.
по Его образу и подобию, ничуть не заинтересовали. Он скользнул по ним
безразличным взглядом, пересек комнату и откинул полог, закрывающий проход
дальше, в самый сокровенный уголок.
с низким потолком и неровным полом. С одной ее стороны лежало, закрепленное на
высоте трех футов большое распятие, с другой - свисал с потолка белый
полупрозрачный камень. Под камнем стоял трехногий медный столик, с нацеленным
вертикально вверх, бронзовым острием, а под столом, вмурованное в такой же
полупрозрачный камень, таращилось наружу странное существо: вытянутая вперед,
похожая на спелый кабачок голова, с круглыми глазами и чуть приоткрытой пастью;
скрюченное, покрытое короткой шерстью тело; ноги с огромными когтистыми
ступнями и слегка разведенные в стороны мохнатые крылья на спине.
колени, поцеловал камень в то место, куда был устремлен взгляд навеки
замурованного уродца, затем выпрямился во весь рост и торжественно
перекрестился: от пупка ко лбу, и от левого плеча к правому:
сохранения должности своей и обуздания смертных.
распятие.
последнего вздоха в жизни этой и после ее окончания во веки вечные, подвластные
только тебе.
стекла в оставленное у его основания отверстие. Спустя мгновение капля упала на
камень, скрывающий странного уродца, и словно растворилась в нем.
совершить подвиг на благо Святого престола. Свершив его, я смогу занять новый,
высокий пост в Риме, мои возможности станут безграничными, я смогу принести
тебе намного, намного больше пользы, Лучезарный. Царствие твое приблизится на
много лет, а волю твою станут исполнять миллионы преданных рабов.
отверстие, а скатилась в сторону. Епископ склонился вперед. По центру столик
был разделен на две равные части "Jа" и "Nein", a по самому его краю шла череда
букв и цифр. Капля явно направлялась в сторону буквы "W", не добежав до нее
нескольких дюймов. Хозяин замка в напряжении ждал.
на "R", снова на "Н". На букву "Е".
Лучезарного стал совершенно ясен: "Wahrheii", "Правду". Истинный повелитель
Земли желал знать правду.
Лучезарный подозревает его во лжи? Но этого не может быть! Он всевидящ, и не
может не знать о каждом произнесенном сегодня в замке слове. Тогда что?
Господину, что сможет занять высокий пост в Риме и получит новые возможности в
служении. Разве это ложь? Ведь сможет... Но в этот миг епископ успел заметить
ускользнувшую в потаенные уголки сознания мыслишку, цепко ухватил ее своим
вниманием, и сразу понял, что ложь все-таки была. Очень трудно заметить обман,
когда стараешься обмануть сам себя, но Лучезарный отнюдь не всемилостив, а
потому, служа ему, нужно уметь смотреть правде в глаза.
стремился занять высший пост не из желания лучше служить тебе, а теша свою
непомерную гордыню. Мне захотелось стать столь же сильным и могущественным, как
сам Наместник. Я хотел получить награду Церкви только для себя. Ты волен
наказать меня, Лучезарный. Я с радостью приму любую кару из твоих рук.
отверстии.
острия и, пролетев мимо лезвия, со звонким чмоканьем разбилась о буквы "Ja".
море, - которое жители Европы привыкли называть Балтийским. Здесь, разбивая
податливые хлопья высоким носом, переваливался с волны на волну под огромным
полосатым парусом одномачтовый когг. Больше всего это судно напоминало две
крепостные площадки с высокими деревянными зубцами, соединенные между собой не
врытой в землю стеной, а пузатым, с высоким форштевнем и выбеленной палубой,
корабельным корпусом. На передней башне, напряженно всматриваясь в туман,
стояло трое арбалетчиков в плотных куртках из толстой бычьей кожи, а на задней,
рядом с рулевым веслом, ожидали прибытия в порт Гасполя благородные господа,
разодетые в тяжелые шерстяные платья одинакового покроя, хотя и разного цвета.
На головах их красовались одинаковые шапероны, сквозь разрезы в рукавах
проглядывали руки, прикрытые одинаково пышными рукавами одинаково белых
рубашек, а руки их сжимали одинаковые тонкие трости, овальные ручки которых
явственно выдавали наличие под деревянной оболочкой острого потайного клинка.
Ничего не поделаешь, мода. Мода на перевернутые капюшоны с хвостами настолько
длинными, что надев шаперон на голову, его хвост приходится заправлять за
широкий матерчатый пояс; мода на не менее длинные рукава - длинные настолько,
что по бокам приходится делать разрезы для рук; мода на туфли с длинными
острыми носками, хотя носить их можно только на кораблях, в домах, на чистых
улицах далеких азиатских городов; мода на длинные волосы, длинные завязки для
кошельков, длинные подолы платьев. Мода на трости с потайными клинками - хотя
какие же они потайные, если есть практически у каждого зажиточного горожанина?
Все это далеко не всегда оказывалось удобным и практичным, но тут уж ничего не
поделаешь: хочешь быть красивым - терпи.
право на открытое ношение оружия, на длинные мечи, секиры и кинжалы тоже начали
носить изящные тросточки с тонкими стальными лезвиями внутри. Именно поэтому
пожилого ганзейского купца Рогнета Горова из Риги ничуть не удивило, что барон
Анри дю Тозон, французский дворянин, ученый, доктор наук Болонского
университета не носит на боку ни палаша, ни шпаги, а обходится точно такой же
тростью, что и у него самого. Торговцу, везущему в трюмах корабля почти
полсотни постав великолепного английского сукна, льстила вежливость и
•внимательность, с которой относился к нему благородный собеседник, и он изо
всех сил стремился ответить тем же - стараясь, однако, сохранить достоинство и
не сорваться на заискивание.
волнами белесых хлопьев купец. - Немного сырости с утра, зато весь день можно
рассчитывать на солнечную погоду.
явным сожалением покачал головой дю Тозон. - Хотя искренне надеюсь, что вы
Правы.
французский дворянин. -- Разъясните мне происходящую странность: корабль ходко
движется под всеми парусами, а туман, тем не менее, не развеивается. Разве
ветер не должен давным-давно разметать его в клочья?
Русанов Владислав
Курылев Олег
Буркатовский Сергей
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Конюшевский Владислав