Чтение 7–й страницы книги ~Клан~

- Да, я пришел за душами, - не стал отпираться Изекиль. - Так ты согласен покорить для нас эти земли?

Биргер медлил, продолжая сомневаться в услышанном. Вот так просто получить власть над Швецией? Да что там Швеция - над всем миром! Это казалось слишком невероятным. Нет ли здесь обмана, хитрой дьявольской увертки? Хотя, с другой стороны, как сможет колдун обмануть его, если вся воинская сила окажется в его руках, руках сына Магнуса Миннешельда? Если только он сможет назначить посланника Святого престола своим духовником и епископом своего королевства? Да и вообще - чем он рискует? Нева - дикие безлюдные болота, несколько рыбацких стоянок, десяток островов, сотня протоков. Ни укреплений ничьих не стоит, ни дозоров ратных. Приплыть с дружиной, с друзьями, поставить шатер, назвать землю своей. Там и воспротивиться его слову некому! А там уже ясно станет, лжет колдун папский али правду речет. Риска никакого, а удача может статься великой невероятно...

- Так ты согласен, смертный? - повторил свой вопрос Изекиль.

- Да!

- О чем ты, стурман? - услышал Биргер голос рыжебородого Дидрика и понял, что вновь находится в зале, возле пиршественного стола.

Твердым шагом дошел он до своего кресла, наполнил кубок и поднял его над головой:

- Задумал я, братья мои, погулять, повеселиться по морю Варяжскому, по реке Неве. Удаль показать, меч солнцу яркому подставить, с новгородцами за обиды прошлые расквитаться, за Сигтуну29 спаленную, за спесь великую, и во славу предков наших! Пойдете ли вы со мной на земли языческие, братья мои?

- Пойдем! - как один рванули мечи из ножен разгоряченные пиром воины. - Веди нас, стурман, веди! На язычников, на Новгород! Слава стурману Биргеру, слава!

Санкт-Петербург, улица Рубинштейна. 17 сентября 1995 года. 17:35

Алексей Дикулин притормозил перед антикварным магазином, повернул направо сразу за рубиновой "Тойотой", перескочил поребрик, остановился рядом с витриной, заглушил мотоцикл и прислонил его к стене. Снял шлем, пригладил волосы, сунул руку во внутренний карман и уже в который раз убедился: билеты на месте.

- Ну, была не была, - решительно встряхнулся он. - Интересно только, зачем Лена просила меня так рано приехать? Может, хочет сказать, что это все-таки шутка?

То, что богатая дама и в самом деле откликнулась на его предложение пойти в театр, Лешу несколько удивило: мало ли чего наговорит человек после того, как ему пришлось встречать другого после пыточного подвала и отмывать ему раны? Одно дело - ляпнуть под настроение, и совсем другое - отвечать за свои слова уже в спокойном расположении духа. Но раз молодая антикварщица шла в своих поступках до конца, Дикулин тоже отступать не собирался.

Заперев руль на замок, он отстегнул с багажника запасной шлем, свой накинул на плечо и быстро сбежал по ступенькам.

- Ты уже? - Находившаяся в зале хозяйка несколько удивленно посмотрела на свои наручные часы, потом, словно не веря глазам, перевела взгляд на большие напольные, стоящие в углу, потом на электрические, что висели у потолка над входом, и покачала головой. - И ведь правда, уже половина. Ты точен. Это я никак ничего не успеваю. У меня еще один клиент никак не появляется. И еще на аукцион на Гороховую планировала заскочить.

- Так ведь время есть, - пожал плечами Алексей. - Или вы хотите сказать, что передумали?

- Ну вот, - хмыкнула девушка. - Стоит чуть пожаловаться, так сразу на "вы" начинают обращаться. Нет, раз договорились, значит договорились. Аукционы все равно все не обежишь, а если клиент заявится, ты сделаешь вид, что покупаешь инкрустированного малахитом слоника от Фаберже. Пусть знает, что за опоздание можно легко поплатиться хорошей вещью. Идем.

Она взяла гостя за руку, отвела к себе в кабинет.

- Сто лет не была в театре. Как я выгляжу? - Женщина крутанулась вокруг себя.

На этот раз на ней было длинное переливчатое платье в Цвет волос, с длинным, почти до поясницы, разрезом на спине. Собранные на затылке волосы украшала заколка с тремя крупными изумрудами; зеленые камушки поблескивали также и в ушах, и на шее, перемежаясь с бесцветными бриллиантами ожерелья; на груди сидела золотая стрекоза с драгоценными глазами.

- Ты будешь самой потрясающей дамой во всем театре, - искренне признал Дикулин.

- Само собой, - скромно кивнула антикварщица. - Пойдем.

- Куда? - удивился молодой человек. - Ведь еще рано. Тут ехать три минуты

- Я хочу заскочить с тобой к одной моей подружке, - безапелляционно сообщила Лена, забирая со стола сумочку. - Пойдем.

Ее подругой оказалась тоже хозяйка магазина - только уже готовой одежды. Там же, на улице Рубинштейна, только несколькими домами дальше.

- Вот, - обнявшись с блеклой дамой лет сорока, посторонилась девушка, - это Алексей.

- А что, неплохо, неплохо, - согласилась дама. - В смысле, телосложение нормальное, никаких сложностей.

- Да, я знаю, - обошла стол хозяйки Елена, оказавшись с женщиной по одну сторону, как бы вдвоем против него одного. - Кстати, Леша, а на чем мы поедем в театр?

- Я думаю... - запнулся Дикулин, внезапно понимая, что на мотоцикле, с которым он успел буквально сжиться, женщину в вечернем платье не повезешь. - Возьмем такси.

- Леш, - покачала головой Лена, - неужели ты считаешь, что мне стоит ездить в таком виде на общественном транспорте? В этих замызганных салонах, в которых сидел неизвестно кто и где невозможно ни вещь на сиденье положить, ни уронить чего-либо. Нет, ехать нужно на своей машине, так спокойнее. Я вот все думала, что у меня нет ни одного модного костюма, в котором прилично сесть на мотоцикл и посетить знакомых. Но ведь вот какое дело... Согласись, идти в театр в спортивном костюме как-то нехорошо. А если мы пойдем туда вместе, но настолько по-разному одетыми, это окажется еще хуже. Вот я и предлагаю: а что, если для начала купить не костюм для мотоцикла мне, а одежду для "Тойоты" тебе?

- Нет, - мотнул головой Алексей. - У меня хватает одежды. Да и денег я с собой не взял.

Мысленно он отметил, что даже имея деньги - ни за что не сунулся бы в такой дорогой бутик.

- Ничего, заплатить можно и потом, - пожала плечами девушка. - Ведь так, Алина?

- Нет, - категорически заявил Дикулин. Становиться альфонсом он не собирался ни в каком виде.

- Что ты на него насела, Аленушка? - укоризненно покачала головой хозяйка. - Может, он с тобой встречаться больше не собирается. Зачем ему тогда одеваться в стиле твоей машины? Ну, не нравишься ты ему, это бывает. Сходишь разик и так.

- Это неправда, - ответил Леша, чувствуя, как лицо наливается краской.

- Кстати, - спохватилась девушка. - Ты ничего не перепутал? Если "Смерть Тарелкина" - это опера, то почему она идет в БДТ?

- Нет, не перепутал, - покачал головой Дикулин. - Потому и купил билеты, что странным показалось. В БДТ плохих спектаклей не бывает.

- И ты действительно хочешь, чтобы я пошла туда вместе с тобой?

- Хочу.

- Тогда почему упрямишься? - Девушка вышла из-за стола к нему. - Правда, я очень давно не была в театре. Мне хотелось бы выглядеть действительно хорошо. И чтобы ты, Алеша, был рядом со мной. И чтобы ты был одет в том же стиле. Сделай это для меня, пожалуйста. - Лена взяла его за руку. - Говорят, мужчины должны идти ради женщин на жертвы. Пожалуйста, сделай для меня этот маленький подвиг, разреши выбрать для тебя костюм. Если я тебе действительно не безразлична, докажи.

"А ведь на деньги разводят, - внезапно сообразил Алексей. - Выберет мне "прикид" тыщ на двадцать, потом всю жизнь расплачиваться за муру итальянскую придется".

Но, ощутив прикосновение Лены к своей руке, встретив ее умоляющий взгляд, он махнул рукой:

- Ладно, выбирай.

Москва. Тверская улица. 17 сентября 1995 года. 20:35

Мелкий моросящий дождик висел в воздухе туманной пеленой. Мертвенно-желтый свет фонарей отражался от множества луж, расплывался по мокрому асфальту, дрожал в капельках дождя, придавая улице оттенок нереальности. Однако жизнь на ней била ключом: прогуливались в одиночку или сбивались в кучки девушки, несмотря на прохладу одетые в короткие юбчонки и куцые курточки. Не спеша прокатывающиеся машины притормаживали рядом с ними, и то одна, то другая девушка ныряла в темноту салона, чтобы тут же умчаться куда-то в неизвестность.

Влажная, а потому кажущаяся особо яркой, вишневая "восьмерка" притормозила возле парочки девиц с пышными рыжими волосами, опустилось правое стекло.

- Сколько? - наклонился к окну круглолицый, коротко стриженный мужчина лет тридцати.

- Что, паря, ласки захотелось? - Подошла к машине одна из девиц.

Водитель окинул ее оценивающим взглядом, кивнул: - Сколько за ночь?

- Ты не горячишься, парниша? - наклонилась девица к самому окну. - Мы ведь не газировкой торгуем.

Мужчина расстегнул карман рубашки, извлек пачку стодолларовых купюр и сыпанул их на пассажирское сиденье:

- Хата есть?

- Так тебе еще и перекантоваться негде? Могу устроить, как в люксе. Ты в курсе, сколько люкс в "Москве" за ночь стоит?

Водитель сгреб деньги в выемку перед рычагом переключения передач и открыл пассажирскую дверцу.

- Ладно, подруга, я рванула, - оглянулась на напарницу девица. - Или парниша хочет повеселиться по-крупному?

- Одной мне хватит вполне, - покачал головой водитель, - я не жадный.

- Это хорошо, что не жадный, - обрадовалась девица, усаживаясь рядом. - Люблю щедрых мужчин.

- Не обижу. - Пустынник вывернул руль влево, вдавил педаль газа. - Значит, звать тебя сегодня будут Роксаланой, понятно? Мы немного побалуемся, почудим. Если понравишься, вся эта зелень твоя.

- Роксалана так Роксалана, - согласилась девица, оценив количество "стольников", смятых в выемке перед рычагом. - Роксалана - это значит Рокси?

- Не Рокси, а Роксалана, - хмуро поправил Пустынник. - Где твоя квартира?

- Налево на следующем светофоре, - недовольно откинулась на спинку кресла девица. - Там еще пара кварталов, и на месте.

Работала Роксалана в однокомнатной квартире, размещавшейся на третьем этаже кирпичного девятиэтажного дома. Большую часть комнаты занимала огромная кровать, размером с автогараж средних размеров, скромно прикрытая белым банковым одеялом. Окна закрывала плотная тяжелая штора, люстру заменяли четыре бра, развешанные над постелью, и торшер в противоположном углу.

- Наверно, ты устал, парниша. - Едва прикрыв за собой дверь и торопливо скинув туфли, девица упала на постель, вытянула вперед руки, немного поизвивалась, перевернулась на живот, приподняла туго обтянутую джинсовой тканью попочку, завиляла ею.

- Кухня у тебя тут есть? - опустил сумку на пол Пустынник.

- Что?! - извернувшись, оглянулась на него девица.

- Кухня. Плита, сковородка, спички, - уточнил маг.

- А зачем?

- Вот, - он достал из сумки полиэтиленовый пакет с эскалопами. - Пожарь это. Лучше с красным вином.

- Я тебе что, кухарка?

- Роксалана, - удивленно приподнял брови последний из рода Тахо, - кто здесь платит деньги? Я взял тебя на всю ночь, чтобы ты исполняла мои причуды. Так что иди и работай.

- Блин, совсем народ охренел, - слезла с постели девица. - Скоро пол мыть заставят.

Она ушла из комнаты, и вскоре Пустынник услышал характерный треск падающего на раскаленное железо мяса. Маг посмотрел на часы, отошел к окну, отодвинул занавеску, взглянул на небо. Потом вернулся к постели, бухнулся на нее и вытянулся во весь рост.

Прошло около получаса, прежде чем в комнату с глубокой тарелкой в руках вошла хозяйка:

- Вот, пожарила. Теперь что?

- Теперь ешь.

- Как "ешь"?

- Ешь-ешь, - кивнул Пустынник. - Меня это возбуждает.

- Может, мне тогда раздеться?

- Успеется, - махнул рукой маг. - Пока просто ешь.

Роксалана недоуменно покачала головой, но вслух ничего не сказала - уселась на стул возле торшера и принялась жевать. Ела она руками. Видимо, считала, что так эротичнее. Когда мясо кончилось и девица облегченно поставила пустую тарелку на пол, Пустынник снова сверился с часами:

- Теперь давай подождем двадцать минут.

- Слыхала я про проблемы с эрекцией, - не удержалась от саркастического замечания Роксалана, - но чтобы до такой степени!

Пустынник скривился, вытащил из нагрудного кармана еще сто долларов и протянул ей:

- На, чтобы вдохновение не иссякло.

- Сотню "дохлых президентов" за целую тарелку горелой свинины?

- Это уж как сама приготовила, - расплылся в улыбке маг. - А ты думала, я тебе доверю для себя стряпать?

- Надеюсь, ты хотя бы возбудился?

- Еще как! - Пустынник сверился с часами. - Раздевайся.

- Сейчас, музыку включу.

- Не надо, - покачал головой маг. - Просто разденься.

Роксалана встала и, покачиваясь и водя бедрами, начала неторопливо раздеваться. Однако даже эти ее старания угодить клиенту пропали даром: Пустынник отвернулся, порылся в своей сумке, достал коробку со школьными мелками, открыл.

- О, - встрепенулась Роксалана, - будем играть в учительницу и ученика?

- Будем, - кивнул Пустынник, кладя рядом с мелом отвертку. - С тобой было приятно поиграть...

Он выпрямился, стиснул ей грудь, потом сунул ладонь между ног. Девица с преувеличенной страстью застонала, закрыла глаза, закинула голову. Маг погладил ей живот, отмерил две фаланги от пупка вправо, подхватил с пола отвертку и нанес резкий короткий удар.

Роксалана только охнула, складываясь пополам, но сильная рука перехватила ее за горло, в то время как вторая вывернула за спину локоть. Хватка была жесткой и умелой - девушку выгнули до боли в пояснице, наклонили вперед и держали в этой неудобной позе, пока вязкая струйка из раны падала на мел, постепенно заполняя коробку. А потом грубо отпихнули в сторону.

- Ах ты, урод, - выдохнула она, обретя способность говорить. - Ах ты, тварь. Ах ты, сволочь.

Роксалана прижала руку к ране, отняла, с ужасом посмотрела на окровавленную ладонь.

- Ублюдок! Ну, я сейчас... - Она кинулась в прихожую, но Пустынник, склонившийся над мелками, резко ткнул в ее сторону указательным пальцем, и девица споткнулась, ударилась в косяк, отлетела на постель. На левом боку, чуть ниже ребер, начал багроветь обширный ожог.

Маг подошел к ней, наклонился, почти коснувшись ее губ губами, но в последний момент остановился:

- А нужна ли мне эта никчемная душа? Чего в ней может быть интересного? Пожалуй, главное - чтобы она другим не досталась.

Пустынник выпрямился, огляделся по сторонам. Потом сходил на кухню, вернулся с полиэтиленовым пакетом из-под мяса, надел Роксалане на голову и стянул вокруг шеи.

Девица неожиданно очнулась, заметалась - но маг обнял ее крепко, как пылкий любовник, прижал к себе, не давая сорвать пакет, и уже спустя пару минут хозяйка квартиры обмякла.

Пустынник побаюкал ее еще немного, потом осторожно положил у стены, развернулся и рывком поднял постель, поставив ее набок, ногой разметал в стороны пыль, опустился на колени.

- Мел, пропитанный желчью, вытекшей на нечистое животное, - негромко пробормотал он, очерчивая на полу желтоватый круг.

За кругом он начертал пентаграмму, вписав в каждый из ее углов по древнему иероглифу, истинный смысл которых уже давно затерялся в веках, в центр пентаграммы поставил стакан с водой, насыпал вокруг могильную землю.

Затем прошел по комнате - снял со стены зеркало, вынес на кухню. Обшарил карманы мертвой проститутки, обнаружил крохотное зеркальце и тоже выкинул из комнаты. Сорвал с нее серьги, цепочку, дешевые кольца - тоже выкинул прочь. Разделся сам, оставив всю одежду за порогом.

Магические книги утверждают, что ожившие мертвецы не выносят зеркал и железа, но Пустынник за пять веков успел набраться опыта и знал: покойники непредсказуемы. Их может привести в ярость любой предмет и всякая живая плоть. Поэтому, совершая обряд, лучше не иметь на себе вообще ничего. И крайне желательно - не быть смертным.

Он приоткрыл занавеску, выглянул наружу. Там по-прежнему моросил дождь, небо плотно закрывали тучи. Однако маг чувствовал - пора. Ночь проложила границу между днями и открывает врата новой дате. Восемнадцатое сентября. Если могильный камень не врет - то это дата рождения некоего Геннадия Кимова. День, когда линии его судьбы сходились в одну точку, когда глаза его впервые увидели свет - а потому в этот день он должен легче всего откликаться на зов.

Пустынник достал церковные свечи, расставил их по углам пентаграммы, зажег, сам отступил в круг:

- Ouvrez doret vivant et mort! Au Nom des dieux passe et tutur j'ordonne! - начал он ритуальное заклинание, после чего перешел на язык мертвеца: - Вызываю и выкликаю из могилы земной, из доски гробовой, из жизни вечной, пред-течной. От пелен савана, от гвоздей крышки гробовой, от цветов в гробу, от венка на лбу, от монет откупных, от червей земляных, от иконы на груди, от последнего пути. Прочь с глаз пятаки, руки из темноты, ноги шелохни по моему выкрику, по моему вызову. К кругу зазываю, с погоста приглашаю. Иди ко мне, раб Божий Геннадий! Домовина без окон, дверей, отпусти спящего вдали от людей. Сюда, сюда, я жду тебя! Отпусти его, сила сна, хоть на час, хоть на полчаса...

Огни на свечах заплясали, послышалось поскрипывание половиц, по спине потянуло холодком. Бухнула дверь - раз, другой. Жалобно тренькнул звонок. Однако Пустынник знал: если он хочет получить действительно умелого воина, то помогать нельзя. Мертвец обязан сам проникнуть сквозь стены и двери, преодолеть любые запоры, влекомый неодолимым призывом.

- Ouvrez doret vivant et mort! Au Nom des dieux passe et futur j'ordonne... - начал он повторять заклинание с самого начала.

Дверь загрохотала с новой силой, зазвенели стекла за занавесками, содрогнулись стены. Послышался тихий злобный вой, словно в центр русской столицы проникла целая стая голодных таежных волков. И лишь когда Пустынник начал читать заклятие в третий раз - комната внезапно заполнилась влажным гнилостным запахом, вой сменился полной тишиной, а за спиной мага послышались тяжелые шаги.

Мертвец остановился совсем рядом, качнулся в одну сторону, в другую. Остывающая девка ему показалась неинтересна, колдуна в круге он и вовсе не ощущал. Зато он почувствовал свое, родное - могильную землю, которая мнилась ему символом покоя. Он сделал шаг, еще - и очутился в центре пентаграммы. Скакнули в высоту языки пламени, упал стакан, растеклась в стороны вода. Мертвец шарахнулся в сторону - но границы магического рисунка, подобно стенам, удержали его внутри. Ловушка захлопнулась.

- Долго ты добирался, - покачал головой Пустынник, выходя из круга и останавливаясь перед порождением смерти. - Долго...

Мертвец молчал. Выглядел он еще вполне крепким: гниль успела сожрать только глаза, куски мяса с плеч и на левой ноге, разъела одежду. Впрочем, такие существа все едино черпают свою силу не из плеч, а из неведомой энергии вечного Дуата. Никаких корней через тело не прорастало, никаких слизней и червей видно не было. Это хорошо: примесь живой энергетики только вредит, когда используется сила мертвая.

- Имя! - потребовал Пустынник. Мертвец промолчал, и маг потребовал снова: - Имя!!!

Повинуясь взмаху руки, подпрыгнули на высоту полуметра языки пламени, и мертвец замычал от муки. - Имя?

- Геннадий...

- Ты лжешь! - рявкнул Пустынник, вглядываясь в черные глазницы. - Имя твое: Альварадо Педро, но ты привык отзываться на прозвище Испанец. Имя твое - Альварадо Педро. Иди и принеси его мне!

Маг снова взмахнул рукою, заставляя разгореться сильнее церковные свечи. Не для того, чтобы послать мертвеца за чужой душой - мертвые и так с трудом переносят существование в этом мире без своей, отлетевшей, души и всеми силами стремятся завладеть чужими. Он хотел, чтобы вырванное из замогильного мира существо считало себя Испанцем и охотилось именно на него. И чтобы оно вернулось.

- Ты мой раб, Альварадо Педро, - произнес он, не обращая внимания на жалобный вой пленника. - Я вызвал и создал тебя, я владею твоим телом и твоей болью, твоим прошлым и будущим. Ты мой раб во всех мирах и жизнях, ты понял? Отвечай!

- Я... твой... раб... - выдавил из себя мертвец.

- Помни об этом, - опустил руку Пустынник, и пламя свечей осело.

Маг огляделся, тряхнул рукой в сторону своей опустевшей сумки - она коротко полыхнула и осела пеплом, - после чего вышел из квартиры, захлопнув дверь. Мертвец топтался в центре пентаграммы еще минут двадцать - пока свечи окончательно не догорели, и только после этого покинул комнату, с полной невозмутимостью к всему земному пройдя сквозь стену рядом с окном. Бездыханная Роксалана осталась одна, с ужасом смотря сквозь тонкую пленку полиэтиленового пакета и сжимая в кулаке несколько вырванных из блокнота листочков в клеточку, на каждом из которых было небрежно написано: "енот".

Санкт-Петербург, улица Рубинштейна. 17 сентября 1995 года. 23:20

Алексей остановил "Тойоту" у магазина Лены, заглушил двигатель, с завистью покачал головой:

- Какая великолепная машина!

- Нет, - поправила его девушка, - какой прекрасный спектакль. Спасибо, Леша. Если бы не ты, я бы, наверное, уже никогда в жизни в театр не попала.

- Почему же так печально?

- Ну, - пожала она плечами, - сам обычно о спектаклях не думаешь. Думаешь о работе. И встречаешься с теми, кто только о ней и думает... Да... Да, я просила Алину отправить твою одежду сюда. Хотела бы пригласить тебя домой на чашечку кофе, но видишь, твой мотоцикл здесь.

- Ах да, - вспомнил Алексей о суровой прозе жизни. - Сколько с меня за костюм?

- Не знаю, - пожала плечами девушка. - Алина счет или потом пришлет, или к тебе в одежду сунула. А ты что, хочешь забрать его прямо сейчас?

- Не знаю, - эхом отозвался Дикулин. - Вроде я его купил.

- Да, я помню, - согласилась Лена. - Только подумала, что, если ты станешь приезжать за мной на одном транспорте, а вместе мы станем отправляться на другом, было бы хорошо, чтобы у меня лежало что-то, во что тебе можно было бы переодеться. Хотя, конечно, можешь забрать его прямо сейчас.

- Нет! - моментально отреагировал Алексей. - Пусть будет!

Лена весело рассмеялась, и Леша, поняв, что настал подходящий момент, наклонился и поцеловал ее в губы. Девушка ответила - хотя и не с такой страстностью, как он надеялся.

- Мы на улице, Леша, - тихо предупредила она. - Здесь не нужно...

- А где нужно? - чуть отстранился он.

- Найдем... место... А теперь тебе нужно переодеться, пока к магазину наряд не подъехал. Сигнализацию я сниму, но в позднее время они все равно приглядывают. Не повезло.

Уже через десять минут Дикулин помахал вслед отъезт жающей "Тойоте" и завел своего верного "Ижака". Все происходящее казалось ему все более и более странным. Богатая и ослепительно красивая девчонка сама добивается его внимания, покупает одежду, намекает на желательность дальнейших отношений. Неужели и вправду влюбилась? То, что это не развод на деньги, теперь стало совершенно понятно - и хорошо, что он не позволил себе подобного намекав магазине. Странно... Или, может быть, она действительно рафинированна до такой степени, что готова переплачивать из своего кармана, лишь бы кавалер не выбивался из стиля ее гардероба? Да-а, тогда с ней придется тяжело... И тем не менее, Леша совершенно не собирался отказываться от такой удачи, раз уж она сама плыла к нему в руки.

- Подарок судьбы, - пробормотал он и дал полный газ, спрыгивая с тротуара на мостовую.

Москва, Большая Академическая улица. 17 сентября 1995 года. 23:45