Чтение 7–й страницы книги ~Большой прыжок~

Машина несла их к космопорту. Он может еще вернуться, если
поторопится.

Нет, я не вернусь, подумал Комин. Теперь я не вернусь.

У него был единственный шанс узнать о Пауле Роджерсе, и для этого
нужно было блефовать с Кохранами, если сумеет. У него был также
единственный шанс почувствовать твердую почву под ногами, и добиться этого
можно было тем же методом. Он должен попытаться.

Упрямый маленький ягненок собирается обсудить со стаей львов их обед,
мрачно сказал себе Комин. Ну, если уж я влез в это, то в приятной
компании.

Он откинулся на спинку, устраивая мисс Кохран в более удобной позе, и
подумал, что хотел бы знать две вещи: кто заплатил парню с гнилыми зубами,
чтобы убить его, и не дурак ли он, что лезет блефовать с Кохранами, имея
на руках лишь мелкие карты - карты, не подходящие для серьезной игры.

Они прошли через космопорт и взошли на сверкающую яхту Кохранов, и
все шло, как по маслу. Когда яхта взлетела, Сидна сонно пошла
переодеваться, оставив Комина с отвращением глядеть на пустую, растущую
впереди поверхность Луны.

Черт побери, кому вздумается построить дворец на этой лысой голове?
Говорили, старый Джон сделал это затем, чтобы богатство и могущество
Кохранов вечно были на глазах у всей Земли, и что он редко покидает
дворец. У старого пирата, должно быть, не хватает винтиков в голове.

Яхта опускалась к Лунным Аппенинам, открывая чудесный вид на острые
пики в полном блеске дня. Луна, подумал Комин, может еще превзойти все,
что угодно, в Солнечной Системе великолепием ландшафтов, если нервы смогут
выдержать их. Огромный цирк Архимеда показал зазубренные клыки далеко
слева, а впереди, на плато, на полпути к нагой горной стене, он уловил
блеск отраженного света.

- А вот и дом, - сказала Сидна. - Мы почти прилетели.

В голосе ее не звучало радости. Комин взглянул на нее. Она
переоделась в белые брюки и шелковую кофточку, однако сохранила свою
косметику.

- Если тебе не нравится дворец, - спросил он, - почему ты всегда
возвращаешься сюда?

Она пожала плечами.

- Джон не покидает его. И мы должны частенько показываться здесь. Он
все-таки глава семьи.

Комин пристально взглянул на нее.

- Ты испугана, - сказал он. - Ты боишься чего-то здесь.

Она засмеялась.

- Меня не легко испугать.

- Охотно верю, - сказал он. - Но сейчас ты боишься. Чего? Почему ты
убежала отсюда в Нью-Йорк? Чтобы развеяться?

Она мрачно поглядела на него.

- Может быть, ты близок к истине. Может, я веду тебя на убой.

Он отнюдь не нежно положил руки на ее шею.

- И ты?

- Может быть, Комин.

- Я чувствую, - сказал он, - что в ближайшие дни пожалею, что не убил
тебя прямо здесь.

- Может быть, мы оба пожалеем, - сказала она и удивила его, когда он
ее поцеловал, потому что в том, как она прижалась к нему, сквозил
панический страх.

Ему все это не понравилось, и нравилось все меньше и меньше, пока
яхта опускалась на высокое плато над Морем Дождей. Он увидел изгиб
огромного здания, вздымающегося вверх, как гладкая стеклянная гора,
сверкающая на солнце, а затеи магнитный буксир прицепился к их кораблю, и
они были мягко введены в воздушный шлюз. Массивные двери закрылись за
ними, и Комин подумал: ну, вот я и здесь, и от Кохранов зависит, уйду ли я
отсюда.

Через несколько минут Сидна вела его по саду, занимающему несколько
акров, к куче каменной кладки, которую он прежде много раз видел на
рисунках: старик воздвиг себе монумент, безумно установленный в мертвом
мире. Совершенная структура естественной лунной скалы соответствовала
лунному ландшафту. Результат был поразительный, жуткий и - согласился
Комин - прекрасный.

Линии здания возвышались и изгибались так же смело, как маячившие над
ними пики.

Он поднялся за Сидной по широким низким ступенькам в крытую галерею.
Сидна толкнула огромную дверь, которая нехотя растворилась.

Холл за ней был высокий и строгий, наполненный пропущенным через
фильтры солнечным светом, смягченный драпировками, коврами и драгоценными
изделиями со всех концов Солнечной Системы. Свод из белого камня отражал
шепчущее эхо при каждом их движении. Сидна прошла до середины, шагая все
медленнее и медленнее. Затем внезапно повернулась, словно хотела убежать
отсюда. Комин взял ее за локоть и спросил:

- Чего ты боишься? Я хочу знать.

Эхо его голоса прокатилось по холлу. Она пожала плечами, не глядя на
него, и сказала, стараясь совладать с голосом:

- Разве ты не знаешь, что в подвале каждого замка живет Существо? Ну,
теперь у нас тоже есть такое, и это прекрасно.

- Что за существо? - спросил Комин.

- Мне кажется, - сказала Сидна, - мне кажется, это... это Баллантайн.

Высокий свод пробормотал: "Баллантайн" тысячей тонких голосов, и
Комин с силой сжал плечи Сидны.

- Что ты имеешь в виду? Баллантайн мертв. Я сам видел, как он умер.

Твердый взгляд Сидны на долгую минуту встретился с его взглядом, и
Комину показалось, что по холлу пробежал холодный ветерок, холодный, как
межзвездная пустота.

- Меня не пускают вниз, - сказала она, - и не говорят мне об этом, но
здесь ничего нельзя держать в секрете. Слишком хорошее эхо. И я хочу
сказать тебе еще одно. Я боюсь не только этого.

Что-то сжало сердце Комина, и оно заколотилось. Лицо Сидны стало
смутным и отдаленным, и он снова очутился в маленькой палате на Марсе и
увидел тень страха, который был нов под знакомым Солнцем...

- Сюрприз, - сказала Сидна, и ее холодный легкий голос стал колючим.
- Я привела тебя к другу.

Комин вздрогнул и обернулся. У дальнего конца холла в дверях стоял
Уильям Стенли, и приветственная улыбка стала мрачной и злобной ка его
лице. Комин отстранил от себя Сидну.

Стенли выстрелил в него сверкающим взглядом и обратился к Сидне:

- Опять штучки женщины с куриными мозгами? Когда ты повзрослеешь,
Сидна? К концу мира?

- Ну, Билли! - Она поглядела на него с изумлением невинности. - Я
сделал что-то не так?

Лицо Стенли стало теперь совершенно белым.

- Нет, - сказал он, отвечая себе, а не ей, - даже к концу мира этого
не будет. И ты еще стараешься произвести впечатление на каждого своим
умом. Но а не думаю, что кто-нибудь посчитает это хотя бы чуть-чуть
забавным. - Он мотнул головой на Комина. - Кругом. Вы возвращаетесь на
Землю.

Сидна улыбалась, глаза ее вновь стали лучистыми, какими их помнил
Комин. Она казалась очень заинтересованной.

- Повтори, пожалуйста, последние слова.

Стенли медленно повторил:

- Я сказал, что этот человек возвращается на Землю.

Сидна кивнула.

- Ты стремишься стать отличным, Билли, но все еще недостаточно хорош.

- Недостаточно хорош для чего?

- Чтобы отдавать приказы, как Кохран. - Она повернулась к нему
спиной, не оскорбительно, но словно его здесь и не было.

Когда Стенли заговорил, в его голосе звучало беспокойство:

- Это мы еще посмотрим.

Он быстро вышел. Сидна не взглянула ему вслед. Не Глядела она и на
Комина. Он не забыл о Стенли уже через минуту. "Мне кажется... мне
кажется, что это Баллантайн". Сколько же это может продолжаться?..

Он хрипло спросил:

- Так что ты пытаешься мне сказать?

- Это трудно принять, не так ли? Может, теперь ты понял, зачем я
приехала в Нью-Йорк?

- Послушай, - сказал Комин, - я был с Баллантайном. Его сердце
остановилось. Его пытались оживить, но напрасно. Я видел его. Он мертв.

- Да, - сказала Сидна, - я знаю. Из-за этот все так трудно. Сердце
его не бьется. Он мертв, но не совсем.

Комин грубо выругался, чувствуя наползающий ужас.

- Как человек может быть мертв не... Откуда ты знаешь? Ты же сказала,
что тебя не пускают к нему. Отку...

- Она подслушивала у двери, - прозвучал новый голос. Через холл к ним
шел человек, его каблуки сердито стучали по каменному полу. -
Подслушивала, - сказал он, - а затем разболтала. Ты так и не можешь
научиться держать рот на замке? Ты не можешь прекратить причинять
неприятности?

Лицо его, бывшее лицом Сидны во всем, кроме красоты, было
высокоскулым и мрачным. В глазах его был тот же блеск, но он казался
жестоким, а у губ копились морщины. Он выглядел так, словно хотел схватить
Сидну и разорвать на части.

Она на уступила ему.

- Раздражением ничего не изменишь, Пит. - Глаза ее пылали, а губы
упрямо сжались. - Комин, это Питер Кохран, мой брат. Пит, это...

Жестокие черные глаза быстро сверкнули на Комина.