настолько благоразумен, что не только не пытался распространять свои
желания на людей, а вообще не пользовался ими, кроме тех случаев, когда
это касалось его четвероногих подопечных. Во-первых, он никогда не был
уверен в том, что у него это получалось, во-вторых, они никогда не
обвиняли его в том мелком колдовстве. Поэтому он никогда не чувствовал
вины из-за своей любви к ним и не отказывался, столкнувшись с проявлением
дядиного дурного нрава, приходить в конюшню, чтобы прислониться к приятной
и теплой лошадиной шее и вылить там все свои огорчения и заботы такому
терпеливому другу, как старая Хозяюшка, которую он потерял столь же
неожиданно...
как "дурной глаз", которого никто не желал даже видеть рядом, и он вновь
устраивал путаницу во всем окружающем, отчего Ивешка имела полное право
выгнать его, и вдобавок ко всему он был уже недалек от безрассудной мысли
привести сюда еще и Хозяюшку, на этот раз для себя... а ведь ему было
хорошо известно, что она принадлежала извозчику Андрею, и что Андрей
Андреевич ни в коей мере не заслужил, чтобы его ограбил эгоистичный и
страдающий от жалости к самому себе колдун.
всегда вместе, туда и обратно. Он размечтался о таком житье, когда на
самом деле на берегу этой реки их было трое.
всегда нужно, чтобы рядом была кошка. А почему бы тогда не целую конюшню,
дурак?
себя в жизни, тоскуя по самым обычным общедоступным вещам, которых колдун
никогда не может иметь, и словно дурак раздумывал о том, что неплохо бы и
ему иметь что-то свое, чтобы можно было любить это без опасений. Так что
все, окружавшее его в доме, оказалось намного сложнее, чем мог себе
когда-то представить еще неоперившийся пятнадцатилетний юнец. Человек
любит свою жену, и это еще не означает, что он не может оставаться другом.
Жена отнимает много времени, особенно Ивешка, у которой были свои
собственные трудности, и отнюдь не потому, черт возьми, что он слишком
часто мешался у нее под ногами в ее собственном доме, вместе с Петром,
который в итоге закончил день тем, что заполучил подгорелый ужин,
разъяренную жену и Малыша, не желающего разговаривать ни с кем из них.
как например, поговорить с Петром о постройке еще одного дома, за холмом.
Малыша, который мог бы составлять ему компанию по вечерам.
Может быть именно поэтому он внезапно чуть вздрогнул, несмотря на теплый
кафтан и не слишком холодную ночь, и именно поэтому в его горле стоял
растущий ком, и он решил пойти не мешкая в дом, прочь от этих лошадей и
всех прочих соблазнов, чтобы с большей пользой потратить время на чтение,
поразмыслить хорошенько о происходящем и не испытывать вообще никаких
желаний.
а Ивешка прошептала:
домовой вновь завозился в подвале, Саша прошел на кухню, новое полено было
положено в печь, из которой посыпались искры на их половину.
подумал с состраданьем, что Саша опять уселся за ту проклятую книгу,
выводить свои каракули и обдумывать написанное.
всю ночь.
все, что ему надо, в этой книге, Ивешка.
вопрос.
Отец Ивешки перед своей смертью познакомил его с черным богом и с помощью
колдовства, каким-то магическим способом, вложил в его голову все, что
знал сам и без чего этот малый мог бы жить счастливо. Он передал ему
нечто, значенье чего было гораздо, гораздо важнее, чем занятия чтением и
письмом.
Ивешка.
разговор. Так он и лежал, раздумывая о своих собственных зря растраченных
годах в Воджводе, но жалел он не о них, а лишь о достоинствах провождения
времени в компании.
наконец, он приплыл бы туда, в этот златоглавый город, вместе с Сашей,
только он сам и мальчик...
что-нибудь из ряда вон выходящее. Или просто слегка разгуляться.
склонна к меланхолии. Бог свидетель, что она часто впадала в такое
состояние.
золоченые крыши, огромных сказочных птиц, зубастых драконов и дворцы, все,
о чем он только слышал и был убежден, что в Киеве этого было в избытке.
как живут обычные люди, показать ей, что люди могут жить вместе, множество
людей в одном месте, так много, что она не в состоянии даже вообразить.
одной из царских племянниц или им подобных.
эти дремучие леса и жить там как царевна весь остаток своей жизни...
скромными желаниями.
очередной раз стал перечитывать страницу, на которой, как он помнил,
должно было быть записано его желание относительно лошади, о котором он
очень хорошо помнил, но оказалось, что он не только не записал этот факт в
книгу, а вообще не сделал почти никаких записей в тот день, что само по
себе было очень странным. Едва ли имело смысл записывать в книгу каждое
незначительное событие или дело: даже среди этих тихих лесов можно быть
занятым целыми днями, так что записи могли иметь перерывы на день или два.
Но ведь он даже не мог вспомнить ни того, что могло случиться в тот день,
ни того, почему он вообще забыл о нем, хотя только теперь вспомнил, как
тот день расстроил его.
вспоминать про банников...
различимых возможных силуэтов, которые могли быть в любой темной бане:
прочная, слегка скошенная крыша еще не была полной гарантией для появления
банника - вот все, что он знал об этом. В книге, оставшейся от Ууламетса,
говорилось, что это пугливые, глуповатые, очень старые созданья, которые
временами дают картины того, что может случиться в будущем. Но тот,
описанный в книге банник вряд ли был счастливым существом: он покинул свое
место сразу после смерти Ивешки, потому что Ууламетс безжалостно
преследовал его за предсказания относительно его надежды на воскрешение
мертвых.
они поставили конек крыши Саша подумал, что он никоим образом не будет
раздражать это загадочное существо, если оно наконец-то появится у них.
Старый банник должно быть был рад, как заметил Петр, подыскать
какое-нибудь более веселое местечко для своего пребывания, ну, скажем в
Киеве, если только (и это было самым существенным из сашиных опасений) сам
факт починки бани не имеет никакого отношения ни к каким законам
волшебства и не сможет вернуть его назад против его воли.
день.
легкое, совсем легкое головокружение, когда подумал о лошади. Им давно
следовало выйти на воздух.
воспоминанья о бане у дяди Федора заставили его подумать о лошади?