человека, целиком отдавая его в руки Ставроса, больше не мешал ему, и все
же Дункан чувствовал неодолимое желание отбросить свои подозрения и
схватить приманку - ведь старик предлагал ему все, чего Стэн хотел, все,
что для него имело значение.
сообщений от начальников подразделений, которые хотели бы встретиться с
ним. Дункан почувствовал беспокойство. Он отложил бумажные дела и
перво-наперво спустился в медицинскую секцию, думая о мри, чтобы, как
всегда, удостовериться, что с ними все хорошо и им настолько спокойно,
насколько это вообще возможно в подобных условиях - ну и, главным образом,
что ни один не в меру рьяный исследователь не решил напоследок поработать
с ними, прежде чем на любые эксперименты будет наложен запрет.
некоторое время Стэн с удивлением обнаружил, что он, забыв о мри, спешит
на конференцию, на которую собираются представители от различных отделов
"Флауэра".
собравшимся - прежде его знали как подобного мри, - один из объектов,
который они исследовали, накачивая его транквилизаторами, когда Дункан,
едва живой вернулся из пустыни, где человек выжить не мог. Он заставил
себя улыбнуться и ответить на приветствия, затем откинулся в кресле и
приготовился поскучать, выслушивая бесконечные перечни данных и взаимные
претензии по объектам и складам. Он считал, что его умышленно затащили
сюда - такова была их мелкая месть Ставросу. Дункан почти ничего не
понимал в этих разговорах, и, кроме того, ему было просто неинтересно. Он
сидел, исподтишка изучая манеры и лица остальных участников, прислушиваясь
к мелочным перебранкам и отмечая про себя врагов и друзей - все это могло
в дальнейшем пригодиться.
все обсуждали новости от военных, прибывших на станцию. По мере того, как
он слушал, эти сведения все более его тревожили. Разведывательный корабль
"Фокс" вместе с крейсером "Ганнибал" и вспомогательным кораблем "Сантьяго"
вернулись с Гэргайна, планеты звезды Литах, соседки Арайна; Гэргайн, с ее
лишенными атмосферы лунами, была богата полезными ископаемыми и едва
исследована регулами. Услышав новости, геологи навострили уши и загудели:
часть специалистов "Флауэра" будет направлена на "Фокс". Ожидалось
перераспределение экипажа в соответствии с новыми задачами; привлекались
некоторые маститые ученые, занятые в проекте с мри. Дункан, поняв суть
перестановок, встревожился: в его власти было повлиять на перемещения;
наверное, ему следовало что-то сказать - по крайней мере, от него ждали
каких-то возражений: ведь ставленник губернатора должен неплохо
разбираться в кадровых вопросах. Но Дункан молчал.
улаживало свои дела; ему было грустно, он чувствовал себя не на своем
месте: по крайней мере, ему следовало набросать депешу Ставросу... а он не
делал ничего, слишком поздно осознав, что на его глазах большинство
отделов расформированы. Может быть, то была их своеобразная месть за
вмешательство губернатора. Те, кто дорожил своей независимостью от
Ставроса, выставили Дункана на посмешище, а остальные даже не поддержали
его.
предстает в их глазах - хаки среди голубого и белого, ненавистный и
смешной солдафон с грубыми руками. Под его сердитое молчание они покончили
со своими делами и объявили перерыв. Некоторые задерживались, чтобы как ни
в чем не бывало перекинуться с ним парой слов; те же, кто отправлялся на
"Фокс", демонстративно направлялись к выходу, не обращая на него внимания.
Он был по-прежнему вежлив со всеми, с горечью сознавая, что все еще не
знает, кто здесь друг, а кто враг. Дункан был сама обходительность - о,
Ставрос научил его улыбаться, когда хотелось плакать!
руку ему на плечо, а в обращенной к нему улыбке ксенолога Боаз есть нечто
большее, чем случайный интерес. Боаз была полной женщиной; голову ее
венчала корона из пепельно-серых кос, а в речи чувствовался акцент
уроженки Хэйвена.
женщина, отдел которой распоряжался всем имуществом мри - от этих двоих
уже давно зависела жизнь Ньюна и Мелеин. Страсть ученого светилась в
глазах Боаз. Ее маленький отдел, по существу, остался нетронутым и мог
продолжать работу, а вот среди биомедиков Луиса перестановки повыбили
немало признанных авторитетов: недовольные ученые мужи под предлогом
разработки методик для будущих разведывательных полетов предпочли более
комфортабельное существование на станции.
единственными старейшинами среди поредевшего экипажа разведывательного
корабля.
врача, снова перевел взгляд на женщину.
правда, удастся ли отыскать его снова.
шлюза.
коммуникатора и наклонился к микрофону.
охраняемую секцию лазарета. Ярко-красный значок позволял ему запросто
посещать любые отсеки корабля, кроме оборудованных голосовыми замками. И
теперь, когда перед ним мгновенно распахивались двери, он испытывал
странное удовольствие от заискивающих взглядов охраны.
спиной: не часто Дункан мог наслаждаться подобным уединением.
в самый последний момент у него будет возможность сделать иной выбор. Он
снова получил довольно влиятельный пост; вернул столь необходимую
благосклонность; избежал всех уготовленных ему хитрых ловушек; но когда он
смотрел на худое, открытое лицо мри, никакого триумфа не ощущалось.
скромные, гордые люди жили, скрываясь за вуалями. Проведя с Дунканом
нескольких дней, Ньюн в конце концов почувствовал себя достаточно
свободно, чтобы открыть ему свое лицо и начать говорить с землянином как
равный с равным.
предложенной помощи: тогда мри еще мог выбирать. - Мы снова возродимся,
как и прежде, или падем. Мы - мри; и это гораздо большее, чем название
расы, Дункан. Это древний, древний путь. Это наш путь. И мы не изменимся."
их с такой тщательностью. Теперь он уже не сомневался, что они выживут - и
за их свободу снова придется платить. И он - еще одно предательство - был
готов выложить и то, что мри считали святынями. Так он покупал
благосклонность подобных Боаз и Луису, все время мучаясь вопросом: во имя
чего он все это делает? Мог ли Ньюн хотя бы попытаться понять его, или
Дунканом двигал исключительно эгоизм?
ничтожного проблеска мысли в золотистых глазах, какого-то ободрения своим
поступкам. Но Ньюн сегодня был где-то далеко: никакой реакции на имя или
прикосновение руки.
надежду.
поднявшись на борт, он обнаружил, что в пилотском кресле устроился
рыжеволосый мужчина с эмблемами "Сабера" на рукаве. "ГАЛЕЙ, ЛЕЙТЕНАНТ" -
извещала табличка на кармане.
воздух становился все более горячим. - Я, право, не знал, что полечу в
компании.
ритм машины.
настоящее пекло. Так что уж лучше я полетаю.
вручила ему Боаз, на полу между ног, и пристегнул ремни.
холмам. Сейчас, когда они набирали высоту, их обдувал холодный воздух -
невиданная роскошь после огнедышащей печи на земле.
смог. Тогда было темно, к тому же ему хватало других забот. Он моргнул,
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс
Плотников Александр