прикосновение чешуйчатой кожи...
осознав, что ядовитые зубы погрузились в его руку, пошатнулся и упал, как
колода.
увидел лишь пояс с пряжкой, двойной зубец которой глубоко впился в ладонь
трупа.
моменту уже успевшего задрожать и побледнеть, как мел. Но Тараск вовремя
вступился:
тайной! Когда я вам понадоблюсь, пусть ученик Ораста - Альтаро позовет
меня, как я ему объяснил. Я буду в Бельверусе, в твоем дворце. - С этими
словами он помахал рукой и дернул вожжи.
немного отъехала, лицо его неожиданно исказила гримаса неописуемого
удивления, страха и неприязни.
оруженосец, не в состоянии оторвать взгляда от удаляющейся фигуры
чернокнижника.
король Немедии. Глухое эхо заканчивающейся битвы затихало где-то вдали,
как и стук окованных железом колес покидающей их повозки. Заходящее солнце
багряным сиянием освещало неподвижные скалы, и уже почти неразличимая
упряжка скоро окончательно скрылась в огромных пурпурных тенях, встающих
на востоке...
Он лежал, словно мертвый, в то время как колеса стучали то по булыжникам
горных дорог, то мягко шелестели по высоким травам зеленых долин, и, когда
они спустились с нагорий вниз, по широкой белой дороге, что вилась меж
богатых полей до самых стен столицы Немедии.
человеческие голоса и скрип тяжелых петель, рассмотрев сквозь щель в
укрывавшем его плаще бородатые лица стражников и смутно видневшиеся в
неясном свете какие-то высокие сводчатые ворота. Мечущийся огонь факелов,
дробясь, отражался в полированных шлемах и наконечниках копий окруживших
повозку гвардейцев.
произнес по-немедийски чей-то любопытный голос.
Аквилонии убит, а его армия разбита.
каменным плитам. Ксалтотун щелкнул бичом, из-под колес брызнули искры, и
упряжка покатилась прочь от ворот. Но Конан успел услышать, как один из
стражников удивленно пробормотал:
кони не загнаны! Господи, да он просто...
по брусчатке темной улицы.
него ничего не значили. Он все еще оставался бездушным автоматом,
способным видеть и слышать, но не способным что-либо понять. В голове его
медленно кружились неясные мысли и образы, и вскоре он снова впал в
глубокий транс, так и не сумев зацепиться за крошечные обрывки непослушных
мыслей. Он не слышал, как кони остановились в глубоком, словно колодец,
дворике, и не почувствовал, что тело его несут чьи-то сильные руки.
Гулкие, ведущие вверх каменные ступени, темные коридоры, шепот, тени,
тихие шаги - все проплывало мимо его сознания, далекое и ничего не
значащее.
вспомнил все события битвы, ее окончание и осознал, где находится. Конан
лежал на застеленном шелковым покрывалом топчане, скованный по рукам и
ногам прочными цепями, и порвать их не было никакой возможности. Комната,
где он пришел в себя, была оформлена в страшноватом мрачном духе: со стен
свисали черные шелковые портьеры, тяжелые пурпурные диваны вызывали
кровавые ассоциации. Не было заметно никаких признаков окон и дверей, и
лишь одна большая золотая лампа, подвешенная на софите в нише, освещала
все вокруг таинственным искрящимся сиянием.
трон, кресле, казалась нереальной и фантастичной. Но черты ее лица, даже в
полусвете, были видны с необычайной четкостью. Казалось, будто голову
незнакомца окружает удивительное сияющее облако, подсвечивающее рельеф его
бородатого облика и придающее ему последний признак внешнего мира в этой
темной жутковатой комнате.
властно притягивало к себе взгляд. Было что-то неестественное в его покое,
какой-то неуловимый признак силы, более могучей, чем человеческая, признак
глубочайшего знания и мудрости, и потрясающая уверенность в себе.
душу короля Аквилонии. Он точно знал, что никогда ранее с этим человеком
не встречался, но эти черты ему почему-то уже были знакомы, они напоминали
что-то или кого-то. Словно он встретился с действующим лицом одного из
своих ночных кошмаров.
сидячее положение.
голоса.
вблизи западных границ Немедии.
медлишь?
удовольствие убить тебя здесь, в Бельверусе, - возразил Ксалтотун.
это черной магией.
становиться на свои места.
нужен Амальрику, как пес на Валерия, чтобы тот слишком не зарывался и не
мнил себя полноправным королем. Это неплохая мысль. Выходит, что за
попыткой усадить Валерия на мой трон стоит сам барон Тор. Но уж его-то я
знаю, - он не захочет допустить, чтобы Валерий был кем-либо иным, кроме
как марионеткой, которой сейчас служит Тараск.
собеседник. - Точно так же, как и Валерий. Оба они считают, что ты погиб
под Валкой.
Амальрик... Так, значит, все они - Амальрик, Тараск и Валерий - всего лишь
куклы, танцующие под твою дудку? Но кто же тогда ты сам?
правду. Но если ты захочешь, можно вновь вернуть тебе трон Аквилонии.
корону! И не в твоей воле жонглировать троном моей страны! Королевство еще
не разбито, - одна битва еще ни о чем не говорит.
Разве меч повалил тебя в твоем шатре перед началом сражения? Нет, - то был
сын тьмы, пилигрим межзвездных пустынь. Это его веющие ледяным холодом
черных бездн пальцы заморозили кровь в твоих жилах и высосали все твои
силы! Пальцы до того холодные, что сожгли твое тело, словно раскаленное
добела железо!
панцирь, повести рыцарей в расселину между скалами? И какая случайность
обрушила на них глыбы гранита?
любого варвара была до предела насыщена мифическими магами,
чернокнижниками и колдунами, и только глупец теперь мог подумать, что
Ксалтотун не принадлежит к ним. В сидящем перед ним человеке чувствовалось
что-то непостижимое, непонятное свидетельство сверхчеловеческого влияния
на силы Времени и Пространства, веющее дыханием огромного ужаса и зла. Но
гордость не позволяла ему уступить.
стал бы атаковать любой.
этим: ты не перешел бы реки, пока не убедился в том, что бегство
противника - не обычная военная хитрость. И даже в безумии схватки твоя
Гуревич Георгий
Мурич Виктор
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Курылев Олег
Маккэфри Энн