убьешь издали, он погуляет среди нас, как волк в овчарне.
самый молодой в компании, но прочие так яростно зашипели на него, что тот
отступил, посрамленный.
выхватив меч из ножен, он молниеносным движением вычертил в воздухе
восьмерку. - Один, пожалуй, уцелеет, - задумчиво заметил он. - Как раз
хватит, чтобы доложить начальству о великой победе.
тупым концом древка. Хватая ртом воздух, воин переломился надвое.
зуагиры немного оттаяли. Старший спросил у Конана:
пасть ко льву?
кровью на клыках.
которые плохо слушают своего хозяина. Этой ночью в ущелье Призраков...
Они всем раструбили, будто прикончили в ущелье заезжего купца со слугами.
своим соображениям шабатийцы соврали насчет действительного исхода драки,
и потому стражи тропы не ждали преследователей.
с Конаном не сражались.
проведете меня к тому, кто ждет не дождется нашей встречи, или швырнете
ему в бороду навозом, объявив, что пренебрегли его распоряжением!
получали насчет тебя никаких указаний, и, если ты соврал, наш хозяин сам
выберет для тебя смерть по-мучительнее, а если нет... тогда, может быть,
нам удастся избежать наказания. Сдай оружие и идем.
расстался бы с жизнью, чем с оружием, но сейчас игра шла по-крупному.
Пинком в зад начальник стражи распрямил согнувшегося молодого воина и
приказал тому наблюдать за лестницей, добавив, что от его усердия зависит,
встретит ли тот свою старость. Затем прорычал приказание другим, и пятеро
стражников взяли в кольцо безоружного киммерийца.
вонзить в его спину нож, но от слов варвара в их толстых черепах
зашевелились сомнения, и потому он оставался спокоен.
как бы между прочим спросил:
продолжал Конан. - Несколько раненых, да еще пленница...
получив тычок в зубы. Высокий бросил на Конана недобрый взгляд.
отвечайте. Змея не так изворотлива, как этот. Стоит только поддаться - и
он вытянет из вас все, прежде чем вступим в Джанайдар!
котором упоминалось в древней легенде, услышанной от Балаша.
пришел к вам не с открытой душой?
однажды в Хорасан, что в Гиркании, и тоже с открытой душой. Только, когда
тамошние власти погладили тебя против шерсти, ты мигом запер свою душу на
огромный замок, и по улицам города забурлили потоки крови. Нет уж. Я давно
тебя знаю - еще со времен, когда ты водил своих бандитов по степям Турана.
По части мозгов мне тебя не переплюнуть, но по крайней мере я могу держать
язык за зубами. Я на твою удочку не попадусь, а если кто из моих людей
раскроет рот, то я раскрою тому череп.
Помнится, ты проявил себя отважным воином.
брови и, обругав первого подвернувшегося под руку, решительно зашагал
впереди отряда.
а не стража, и мало-помалу его беспечность передавалась воинам, так что,
когда отряд подошел к городу, их копья уже не смотрели в спину пленника, а
мирно покоились на смуглых плечах.
довольно просто. Земля, принесенная трудолюбивыми руками из долин,
расположенных за десятки миль от плато, заполнила углубления и впадины в
скальной поверхности. Сады пронизывали глубокие, узкие канавки тщательно
продуманной оросительной системы. Все они брали начало у естественного
источника где-то в центре города. Благодаря кольцу высоких пиков климат на
плато был гораздо мягче, чем в окружавших его горах.
сторонам дороги, и наконец вступил на главную улицу города - два ряда
каменных домов, вставших по краям широкой мостовой, с непременной зеленью
на задних двориках. Другим концом улица выходила к равнине шириной в
полмили, отделявшей город от нависшей над ним черной горы, такой огромной,
что само плато походило скорее на уступ, выдолбленный в гигантском склоне,
чем на отдельное горное образование.
и их пленника. Среди них Конан узнал иранистанцев, гирканцев, шемитов и
даже нескольких вендийцев и чернокожих кушитов. Но ильбарских горцев не
было ни одного: очевидно, население города не поддерживало с ними связи.
Внезапно улица расширилась, образовав небольшую площадь. С южной стороны
на нее выходила высокая стена, возведенная вокруг роскошного здания с
величественным куполом.
полосами, никем не охранялись, если не считать чернокожего, облаченного в
пестрые одеяния. Открыв ворота, тот согнулся в почтительном поклоне. В
сопровождении стражи Конан прошел под аркой и очутился в обширном,
вымощенном мраморными плитами дворе. В центре его журчал фонтан, в воздухе
порхали голуби. С запада и с востока двор ограничивали внутренние стены
пониже, над которыми виднелась зелень садов. В глаза варвару бросилась
взметнувшаяся вверх черная башня высотой не меньше купола, ее каменное
кружево слабо мерцало на солнце.
стражей из тридцати гирканцев - все в сверкающих посеребренных шлемах,
увенчанных плюмажем, в позолоченных латах, со щитами из шкуры носорога и
ятаганами с золотой насечкой. Начальник стражи с непроницаемым лицом
перебросился парой отрывистых фраз с Антаром, сыном Ади. По холодному тону
Конан понял, что между обоими тлеет скрытая вражда.
знак своей тонкой изящной рукой, и Конана обступила дюжина ослепительных
гирканцев. Под их конвоем он поднялся по широким каменным ступеням и
прошел под аркой между распахнутыми створками дверей. Зуагиры, как побитые
собаки, плелись в хвосте отряда.
лепных потолков свисали бронзовые курильницы, а задернутые тяжелыми
бархатными гардинами ниши намекали на некие страшные тайны. Казалось, в
этих мрачных, отделанных с варварской пышностью залах затаилась
необъяснимая, едва осязаемая угроза.
двустворчатой бронзовой двери с двумя охранниками по сторонам. Оба стояли
неподвижно, как статуи, и были разодеты еще пышнее, чем стража Конана.
Гирканцы вместе со своим пленником - или гостем - прошли мимо них и
оказались в полукруглой комнате. Гобелены с изображениями драконов
увешивали стены, скрывая возможные дверные проемы. Со сводчатого потолка
свисали лампы, украшенные резьбой по эбеновому дереву и золотой насечкой.
стояло массивное, покрытое изящной резьбой кресло с балдахином.
Подлокотники, точно свитки папируса, завивались вниз. На вышитых бархатных
подушках сидел небольшого роста человек хрупкого сложения, облаченный в
расшитую жемчугом мантию. На розовом тюрбане поблескивала золотая брошь в
форме руки, сжимавшей кинжал с волнистым лезвием. Худое и вытянутое, с
легким загаром лицо оканчивалось внизу черной заостренной бородкой. "Не
иначе как выходец с Востока - из Вендии или из Козалы", - решил про себя
Конан. Темные глаза незнакомца пристально вглядывались в полированный
кристалл на подставке перед троном. Размером не меньше кулака киммерийца,
кристалл имел неправильную сферическую форму. От него исходил свет слишком
яркий для полумрака тронного зала - словно в глубинах кристалла горел
магический огонь.
Оба казались изваяниями, высеченными из черного базальта, - обнаженные, в
одних сандалиях и шелковых набедренных повязках. В руках они держали
кривые сабли с расширенными у острия клинками.
балдахином.