Чтение 7–й страницы книги ~Пограничник~

- Что именно там произошло? - спросила она.

И он ей рассказал.

По местному времени только что наступило семь часов вечера,
прекрасного летнего вечера в Северо-западном секторе Гарнеры-6, когда
колонисты района заметили красный отсвет пожара, отражавшимся от
серо-черных, низко нависших облаков в вечернем небе, над их головами. Но
так как они отлично понимали, что им нечего противопоставить кораблю Меда
В'Дан, они лишь убежали в лес и скрывались там до рассвета, тем временем
направив посыльного с сообщением о рейде на соседнюю Пограничную станцию.

И поэтому только около десяти часов ясного утра следующего дня - ибо
облака с рассветом рассеялись - прибыли пограничники с соседней станции,
на платформах на воздушной подушке, скользивших над все еще влажном от
росы травам по направлению к сожженной станции с тяжелыми, установленными
на платформах плазменными пушками и людьми, беспокойно глядящими по
сторонам и внимательно всматривающимися в небо.

Но им там уже нечего было делать. Корабль Меда В'Дан отбыл вместе с
предутренними облаками и ночью. От Пограничной станции Абруцци-15 остались
лишь пустые складские помещения и сожженная Резиденция - обугленный бетон,
дымящиеся деревянные головешки и прочий мусор, но среди мусора сидел
плачущий ребенок.

- Послушай-ка, почему они оставили его в живых? - кисло спросил один
из помощников Хозяина станции. Это был худощавый пограничник по имени
Прайс. Когда-то он располагал собственной станцией, пока ее не уничтожили
Меда В'Дан.

- Кто знает? - вопросом на вопрос ответил Брот Холлидэй, Хозяин
станции, подымая на руки ребенка, который в тот момент раскричался
особенно интенсивно. - Но это ребенок Чава и Лилы, и теперь он мой. Вы все
будете этому свидетелями?

Все трое помощников одновременно кивнули. Несмотря на всю свою
неформальность, процедура усыновления с "голосованием" кивками являла
собой столь же окончательное решение, как если бы все это происходило в
суде на Земле.

- Что ж, для парнишки все теперь не так уж и плохо, - сказал Прайс,
скривившись и глядя на все еще пышущие жаром и дымящиеся древесные уголья,
- но Меда В'Дан снова совершили нападение в нашем секторе и ушли
безнаказанно. Мы можем броситься за ними в погоню и даже поймать, но это
не остановит их, когда они в следующий раз решат совершить рейд.

- Это уже наши проблемы, а не этого парнишки, - коротко ответил Брот.
- Я ведь сказал, кто знает? Может, когда вырастет, он придумает, как
по-своему с ними рассчитаться.

Прайс снова скривил гримасу, глядя на сожженную станцию, но в ответ
ничего не сказал. Он не испытывал уважения к дару прорицания в любом
человеке, но хорошо знал силу плотного, приземистого тела Брота и
вспыльчивость натуры, которая могла проявиться незамедлительно, вырази
Прайс хоть какие-либо сомнения насчет будущего сироты. И он промолчал,
вычеркнув данную тему из памяти, продолжая выполнять свои непосредственные
обязанности во все последующие годы, пока, наконец, не погиб во время
торгового визита Меда В'Дан, неожиданно перешедшего в рейд, на станцию
Брота.

Именно после этого последнего рейда некогда плачущий младенец, а
теперь пограничник-ученик Марк Тен Руус, проходивший курс обучения на
далекой Земле, на свое восемнадцатилетие получил послание из Штаба
пограничников, находящегося в Тринидаде, на Земле.

Послание было коротким и почти что жестоким по своему официальному
языку:

"Дорогой мистер Тен Руус!

С великим сожалением вынуждены сообщить вам об информации, полученной
нами и касающейся ранения вашего приемного отца во время торговой операции
на его станции с кораблями Меда В'Дан 32 марта по местному календарю на
Гарнере-6.

К сожалению, медицинские прогнозы на выживание пограничника Холлидэя
весьма малы; и поскольку вопрос о его станции и владениях является
по-прежнему неурегулированным, рекомендация коммандера этого сектора
Пограничья состоит в вашем немедленном отбытии с Земли.

Ваша доставка на Гарнеру-6 может быть осуществлена с помощью
гражданского космолета, но также возможна с помощью специальной службы, в
случае, если таково будет ваше предпочтение..."

Марк замолчал, и Улла тоже какое-то время не произнесла ни слова. Они
вместе дошли до конца коридора, она повернула направо, Марк безмолвно
последовал за ней.

- Все это так трудно себе представить, - наконец, спустя некоторое
время, произнесла она. - Мой папа начал служить на Флоте еще до моего
рождения, и я выросла в Земля-сити, никогда ничего не зная о подобных
вещах.

- Большинство людей на Земле ничего об этом не знают, - кивнул Марк.

- Но, - ее рука потянулась к безделушке, висевшей у нее на шее, затем
снова опустилась, - во все это так трудно поверить. Я никогда бы не
поверила, что кто-нибудь вроде Джарла Рэккала может оказаться в лотерее,
например.

- Он был из тех, кто, как предполагалось, должен был подпасть под
исключение?

- Нет, просто мне почему-то казалось, что ничего подобного не могло
случиться с кем-то из заправил этого мира.

- Обычно этого и не происходит, - сказал Марк.

- Именно это я имею в виду, - невинно продолжила она. - Почти все,
кто представляют собой нечто важное, - _и_м_е_ю_т_ исключение. И
большинство тех, кого знает папа, - служат в вооруженных силах, что,
конечно, дает им автоматическое исключение на столько времени, на сколько
они остаются в рамках квот на свою карьеру. И их жены имеют отсрочки...

Она снова подняла руку и поиграла с инопланетной безделушкой у горла.

- И затем, - продолжила она, - неожиданно начинает казаться, что
вообще никто не находится в безопасности от лотереи, даже я.

Он посмотрел на девушку сверху вниз, потом чуть сбоку; они продолжали
идти вперед.

- Ну, вы не подпадете под лотерею, пока вам не исполнится двадцать
пять лет, да и тогда лишь в случае, если не будете учиться в школе или
готовиться к должности, которая могла бы обеспечить вам льготы.

Она покачала головой, но было не совсем ясно - из-за чего.

- Колонисты, - неожиданно произнесла она. - А где они?

- Колонисты на нашем корабле, вы имеете в виду? - спросил Марк. - С
прочим грузом. На корме, в грузовом отсеке.

- Тысяча двести человек - и все там. - Ее пальцы сжали кубик. - Я бы
хотела их увидеть.

- В грузовой отсек пассажиры не допускаются, - сказал Марк. - Мера
предосторожности.

- Я знаю. Меня предупреждал папа. - Она завернула за очередной угол,
и теперь они направлялись вниз по короткому коридору, в конце которого
находилась тяжелая дверь, около которой стояли двое моряков Космофлота с
нашивками охранников и личным оружием. В руках они держали плазменные
карабины.

- Он сказал, что только персонал корабля имеет право войти внутрь.

- Совершенно правильно.

- Но... - Она неожиданно посмотрела на Марка и заметила, как он
внимательно разглядывает ее. - Пограничник... вроде вас... они могут войти
туда, чтобы посмотреть, не надо ли им выбрать себе кого-нибудь в качестве
колонистов для своих станций. Это правда ведь, не так ли?

- Да, - подтвердил Марк.

- Не смотрите на меня так серьезно. Я просто подумала... - Она
замешкалась. - Вы могли бы взять меня с собой, если бы захотели.

Так, подумал он, вот зачем я ей понадобился. Он чувствовал себя
странно разочарованным, обнаружив, что его просто обвели вокруг пальца. Он
резко ответил:

- Но я этого не хочу.

- Пожалуйста... - Она резко остановилась, и он также был вынужден
остановиться. Она повернулась к нему и для убедительности взяла за правую
руку. Он поднял левую руку, разжал пальцы Уллы - настойчиво, но не грубо -
и объяснил:

- Правая рука всегда свободна для оружия, - сказал он. - Никогда
больше так не делайте.

Какое-то мгновение она просто стояла, уставившись на него,
по-прежнему с протянутой к нему рукой, с побледневшим лицом и
расширившимися глазами.

- Пожалуйста, - попросила она. - Я хочу увидеть Джарла. Я должна его
увидеть!

- Джарла?

- Джарла Рэккала. Человека, о котором я только что говорила. - Она
посмотрела на Марка. - Человека, которого вы остановили у трапа, когда мы
подымались на борт!

- Да, именно так, - сказал Марк. - Я помню. Вы назвали его Джарлом
Рэккалом. Он что - ваш старый друг? - Марк постарался придать своему
голосу нарочитую резкость. - Потому что если это так, то вам лучше всего
поступить милостивее по отношению как к нему, так и к себе, отказавшись от
мысли о встрече с ним при данных обстоятельствах.

- Нет, он вовсе не старый друг, - произнесла она, снова с мольбой
посмотрев на него. - О да, мы знали друг друга, конечно. Знаете, на всех
этих многочисленных вечеринках всегда натыкаешься на одних и тех же людей.