снова обрести контроль над голосовыми связками.
вокруг его лодыжки, и когда он резким рывком двинулся вперед, то
споткнулся и упал головой на кофейный столик, ударившись при этом лбом
прямо о его угол. Когда он затем свалился на пол, то, казалось, все же
почувствовал свой удар.
телефонную трубку с своему уху. Посреди белесого пространства,
поглотившего все окружавшие его звуки, был ясно слышен голос Джоан. Он
становился срывающимся, сердитым.
хочу сказать тебе... Ты мне нужен. Скажи что-нибудь, Том. Том! Умоляю
тебя, скажи что-нибудь!
пытался кричать он. - "НЕТ!" Но он был беспомощен. Нарастающий грохот
накрыл его, как селевой поток, и унес прочь.
пустота, которую он видел. На волнах этого звука вверх взметнулось
серо-зеленое облако свежескошенной травы и накрыло его как воздушной
пеленой. Зелень была ему противопоказана, и он чувствовал, что задыхается
в ее душном сладком зловонии - запахе эфирного масла. Но нота гудения,
заполнявшая его уши, выросла, более сосредоточилась, стала более высокой
тональности. Капельки золотистого цвета стали просачиваться сквозь зелень.
Потом звук стал мягче и каким-то жалобным, затем еще выше, так, что стал
низким человеческим стенанием. Золото стало возобладать и полностью
вытеснило зелень. Теплое, мягкое свечение наполнило его глаза.
в женскую песню, золотистый цвет становился все более насыщенным и более
глубоким, убаюкивая его, как будто мягко перенося его в поток поющего
голоса. Мелодия вплеталась в свет, придавала ему текстуру и форму,
осязаемость. Слишком беспомощный чтобы поступить иначе, он уцепился за
этот звук, сконцентрировался на нем, напряженно оставив рот открытым в
протесте.
рисунок становился строже, более суровым. Кавинант чувствовал себя
увлекаемым вперед, спешащим погрузиться в поток песни. Молитвенно
изгибаясь, она формировала слова.
память, напоминая, в какой-то мрачной тональности, о людях, которых он
знал однажды, которые нуждались в нем. Но он сопротивлялся этому. И
по-прежнему хранил молчание.
заливал все его зрение так, будто он смотрел на солнце. Но на последних
словах песни свет потускнел, потерял свою ослепительность. Когда голос
пропел "Будь праведным", это было подхвачено множеством голосов: "Будь
праведным!" Это заклинание напрягло его, как туго натянутую тетиву лука
перед самым моментом стрельбы.
его окружало.
Ревлстона. Ряды мест тянулись вверх со всех сторон от него, уходя к
гранитному потолку зала.
столом Лордов. Это неожиданное видение сбило его с толку, нарушило его
чувство равновесия, и он упал вперед по направлению к разрыву круга стола,
к углублению с гравием, источнику золотого света. Огненные камни горели
перед ним без копоти, наполняя воздух запахом свежей глины.
крови брызнули на каменный пол на краю ямы с гравием.
заставил себя поднести руку к своему лбу. Его пальцы вымазались в крови.
Он сильно поранил себя о край стола. С минуту он смотрел на свою красную
руку.
Кольценосец. Я вызвала тебя к нам. Наша нужда в твоей помощи велика.
хранительница Посоха Закона. Я вызвала тебя.
из раны, как если бы вся кровь вытекала из него. - Вы вызвали меня? - Он
чувствовал, как что-то разрушается внутри него, как раскромсанная горная
порода, и его сдержанность дала трещину. С мукой в голосе он сказал: - Я
разговаривал с Джоан.
стояла за каменным столом на уровень выше его, держа в правой руке длинный
посох. Вокруг стола было много людей, еще больше их было выше, на галерее
палаты. Все они смотрели на него.
После всего этого времени... И именно тогда, когда я ей необходим...
необходим ей... Вы не имеете права. - Он собрал силу как штормовой ветер и
поднял голос: - Вы не имеете права! Я разговаривал с Джоан! - Он кричал
изо всех сил, но этого было недостаточно. Его голос не достигал
соответствия его эмоциям. - С Джоан! С Джоан! Вы слышите меня? Она была
моей женой!
имевшего форму трех четвертей круга, и спустился на нижний уровень к
Кавинанту. Кавинант узнал симпатичное лицо с похожим на руль носом,
изогнутыми чувственными губами и острыми, отливающими золотом, опасными
глазами: это был Лорд Морэм.
слепы?! Я разговаривал с Джоан! По телефону! - Его рука конвульсивно
дернулась, пытаясь воспроизвести в пустом воздухе телефонную трубку. - Она
нуждалась... - внезапно у него перехватило горло, и он резко сглотнул, -
она сказала, что нуждается во мне. Во мне! - Но его голосу было не под
силу предать плач его сердца. Он хлопнул по крови на своем лице, пытаясь
очистить глаза.
и прошипел:
обратно достаточно быстро!
вред. Лорд Морэм рассказал нам все что мог о вашей боли, и мы неохотно
увеличиваем ее. Но это наша судьба, то, что нам приходится делать.
Неверящий, наша нужда велика. Опустошение Страны приближается к нам.
злости:
с таким задыхающимся напором, что он не смог крикнуть их. - Меня не
волнует, что нужно вам. Вы все можете умереть. Вы - всего лишь мой бред!
Болезнь моего сознания. Вы не существуете. Верните меня обратно! Вы должны
вернуть меня назад. Пока еще есть время!
Кавинанта. - Неверящий, слушай меня.
таким же - мягкость рта еще уравновешивала угрозу в его покрытых золотыми
блестками радужных оболочках - но он был старше, теперь он был достаточно
стар для того, чтобы быть Кавинанту отцом. Вокруг глаз и рта были морщины,
и волосы его были белы. Когда он говорил, его губы дергались с
неодобрением к самому себе, и глубины его глаз возбуждались нелегко. Но он
встретил огонь свирепого взгляда Кавинанта без дрожи.
мир. Решение призвать тебя было принято с болью, и я охотно отказался бы