Чтение 7–й страницы книги ~Волчье логово~

Ангел пожал плечами.

- Да, последние годы он вел себя тихо, но врагов у него много, как у
всякого наемного убийцы. Это он учил тебя биться на мечах?

- Да.

- Ему должно быть стыдно. Фехтование - гармоничный союз сердца и ума.
Разве он не говорил тебе этого?

- Говорил, - буркнула она.

- Но ты, как и большинство женщин, слышишь лишь то, что тебе приятно. Как
же, знаю. Ну а стряпать ты умеешь?

Сдержав себя, она одарила его сладчайшей улыбкой.

- Конечно. Я умею также шить, вязать, вышивать... Что же еще? Ах да... -
Она стукнула его кулаком в подбородок. Ангел стоял у поваленного дерева, он
не успел утвердиться на ногах и от второго удара полетел в грязь по ту
сторону ствола. - Чуть не забыла! Еще он обучил меня кулачному бою.

Ангел приподнялся на колени и медленно встал.

- Моя первая жена была такая же, - сказал он, потирая подбородок. -
Снаружи - что твой пух, внутри - твердая кожа и сталь. Но скажу тебе,
девушка, кулаками ты работаешь лучше, чем клинком. Так как же, мир?

- Мир, - усмехнулась она.

***

Ангел шел за ней, потирая опухшую челюсть. Лягается она, как злая лошадь,
да и рукой бьет не слабее. Он печально улыбнулся, любуясь сдержанной грацией
ее походки. Хороший боец, решил он, но слишком полагается на разум и не
доверяет чувству. Даже ее кулачные удары были вполне ожидаемы, но Ангел не
стал ей сопротивляться, понимая, что она нуждается в каком-то удовлетворении
после того, как он столь легко побил ее.

Гордая женщина. И красивая, не без удивления признал он. Ангел всегда
предпочитал полногрудых, пышных, покладистых женщин, с которыми тепло в
постели. Мириэль слишком тонка на его вкус, и ноги ее, длинные и красивые,
чуть более мускулисты, чем следует. Зато с ней, как говорится, можно идти в
горы.

Он хмыкнул, и Мириэль обернулась.

- Чего это тебя разбирает? - ледяным тоном осведомилась она.

- Просто так. Вспомнил, как ходил по этим горам в последний раз. Вам с
сестренкой тогда было лет восемь-девять. Подумать только, как быстро летит
время!

- Я тебя не помню.

- Тогда я выглядел иначе. У меня был орлиный нос и густые брови. Это уж
потом чужие кулаки подпортили мне наружность. Губы были полнее, чем теперь,
и я носил длинные рыжие волосы до плеч.

Мириэль присмотрелась к нему получше.

- Но тебя тогда звали не Ангел.

- Нет. Каридрис.

- Теперь вспомнила. Ты принес нам платья - мне желтое, а Крилле -
зеленое. Но ты же был...

- Красавец? Да уж, не такой урод, как теперь.

- Я не хотела...

- Ничего, девочка. Красота долго не живет. А уж при моем роде занятий...

- Не могу понять, что заставляет людей выбирать себе такую жизнь.
Причинять боль другим, страдать самому, рисковать жизнью - и чего ради?
Чтобы сборище толстобрюхих купцов могло поглазеть, как льется кровь.

- Прежде я поспорил бы с тобой, - мягко ответил он, - но теперь не стану.
Да, это была грубая, варварская жизнь, и все-таки я любил ее.

Придя в хижину, они поели. Ангел уселся у догорающего огня и стянул
сапоги.

- Что-то рано вы стали топить, разве нет?

- У нас был гость, старый человек, - сказала Мириэль, садясь напротив. -
Это для него.

- Старый Ралис?

- Да. Ты его знаешь?

- Он уже несколько десятков лет таскается между Дренаном и Дельнохом.
Когда-то он делал ножи, подобных которым я не видел. У твоего отца тоже были
такие.

- Прости, что ударила тебя, - сказала она вдруг. - Не знаю, зачем я это
сделала.

- Ничего, мне не впервой. Притом ты здорово разозлилась.

- Обычно я не даю себе воли. Наверное, я просто испугалась немного.

- Это хорошо. Я не доверяю бесстрашным мужчинам, да и женщинам тоже.
Такие и убить могут. Но вот тебе мой совет, юная Мириэль: когда сюда явятся
люди из Гильдии, не бросайся на них с мечом. Стреляй из засады.

- А я думала, что хорошо дерусь. Отец всегда говорил, что я фехтую лучше
него.

- Во время уроков - возможно, но в бою - вряд ли. Ты обдумываешь все свои
ходы, и это отнимает у тебя скорость. В бою на мечах рука и мозг должны быть
связаны неразрывно. Сейчас я тебе покажу. - Он взял из поленницы тонкую
палку и встал. - Становись напротив меня. Держи руки над палкой и, как
только я отпущу ее, лови. Понятно?

- Что ж тут непонятного... - Он разжал пальцы, рука Мириэль дернулась, но
палка уже упала на пол. - Я не успела приготовиться.

- Попробуй еще раз.

Она попробовала еще раз и еще, но опять потерпела неудачу.

- Ну и что это доказывает? - рассердилась она.

- Твою медлительность. Рука должна хватать палку, как только глаз
замечает, что она падает, - но у тебя не получается. Ты видишь, передаешь
приказ руке и только потом ловишь - но опаздываешь.

- Как же иначе? Рука должна получить приказ.

- Сейчас увидишь как.

- Хорошо, показывай.

- Что ты хочешь ей показать? - спросил Нездешний с порога.

- Мы учимся ловить палки, - медленно обернувшись, ответил Ангел.

- Давно мы не виделись с тобой, Каридрис. Как поживаешь? - Арбалет
Нездешнего целил Ангелу в сердце.

- Я не убивать пришел сюда, дружище. Я не состою в Гильдии. Я пришел тебя
предостеречь.

- Я слышал, что ты ушел с арены. Что поделываешь теперь?

- Торгую охотничьим оружием. У меня было место на рыночной площади, но
его отобрали за долги.

- За десять тысяч золотом ты мог бы выкупить его обратно, - холодно
заметил Нездешний.

- Еще бы! Мне хватило бы и пятой доли. Но я уже сказал тебе: на Гильдию я
не работаю. И не советую называть меня лжецом!

Нездешний разрядил арбалет, ослабил пружины и бросил оружие на стол.

- Согласен, ты не лжец. Но с чего ты вздумал предупреждать меня? Мы
никогда не были настолько близкими друзьями.

Ангел пожал плечами.

- Я думал о Даниаль. Не хотел, чтобы она овдовела. Где она, кстати?

Нездешний не ответил, но Ангел увидел, как на долю секунды исказилось от
боли его побелевшее лицо.

- Можешь остаться здесь на ночь. И благодарю тебя за предупреждение. - С
этими словами Нездешний взял арбалет и вышел вон.

- Мать умерла пять лет тому назад, - прошептала Мириэль. Ангел со вздохом
опустился на стул. - Ты хорошо ее знал?

- Достаточно, чтобы слегка в нее влюбиться. Как она умерла?

- Лошадь, на которой она ехала, упала и придавила ее.

- И это после всех бед, которые она пережила, - покачал головой Ангел. -
В этом нет никакого смысла - видно, боги любят подшучивать над нами. Пять
лет, говоришь? Боги! Должно быть, он очень любил ее, раз до сих пор остается
в одиночестве.

- Любил и до сих пор любит. То и дело ходит к ней на могилу и говорит с
ней, как будто она способна его слышать. Даже здесь, дома, иногда говорит.

- Ясно, - тихо сказал Ангел.

- Что тебе ясно?

- А ты как думаешь, Мириэль? Убийцы подкрадываются к нему со всех сторон,
и он знает, что не сможет победить их всех. Зачем же он остается здесь?

- А как по-твоему?

- Он - точно матерый олень, преследуемый волками. Зная, что ему не уйти,
он взбирается на высокую кручу, а потом поворачивается и ждет врага, чтобы
вступить в свой последний бой.

- Никакой он не олень. Он вовсе не стар, и не пора ему вступать в
последний бой.

- Он думает по-другому. В Даниаль заключалась вся его жизнь. Может быть,
он полагает, что после смерти встретится с ней опять, - не знаю. Но одно я
знаю так же твердо, как и он: остаться здесь - значит умереть.

- Ты ошибаешься, - ответила Мириэль, но ее словам недоставало
убежденности.

Глава 3

Ралис, захлестываемый волнами боли, знал, что смерть близка. Связанные за
спиной руки онемели, израненная грудь горела, ноги были переломаны. Все
достоинство покинуло его вместе с криками, которые ножи и каленое железо
исторгали из его груди. В нем не осталось ничего человеческого, кроме
последней, едва тлеющей искры гордости.

Он ничего не сказал им. Холодная вода, которой его окатили, утишила боль
от ожогов, и он открыл свой уцелевший глаз. Морак стоял перед ним на
коленях, с легкой улыбкой на красивом лице.

- Я могу избавить тебя от боли, старик. - Ралис молчал. - Кто он тебе?
Сын? Племянник? Зачем принимать муки ради него? Сколько ты уже ходишь по