Чтение 7–й страницы книги ~Дорога славы~

один билет Тотализатора и вручил его мне.

- Мистер Гордон, вот этот я купил в Монте-Карло. Не сравните ли вы
их?

На мой взгляд, они были похожи, за исключением серийных номеров и
того, что его билет был хрустким и чистым.

- Что я должен искать?

- Может быть, вот это поможет?

Он предложил мне большое увеличительное стекло.

Билеты Тотализатора печатаются на специальной бумаге, выполняются в
нескольких цветах и на них гравируется портрет. Это лучшее произведение
гравировального и печатного дела, чем те, которыми многие страны
пользуются в качестве бумажных денег.

Я давно понял, что нельзя изменить двойку на туза, сколько на нее ни
пялься. Я отдал обратно его билет.

- Мой поддельный.

- Я так не сказал, мистер Гордон. Я предлагаю, чтобы вы
воспользовались посторонним мнением. Скажем, в конторе "Банк оф Франс".

- Мне и так все видно. Гравировочные линии на моем нерезкие и
неровные. Они прерываются в нескольких местах. Под стеклом печать выглядит
смазанной.

Я повернулся.

- Верно, мсье Рено?

Эксперт соболезнующе пожал плечами.

- Это великолепная работа, в своем роде.

Я поблагодарил их и вышел наружу. Я сверился в "Бэнк Франс", не
потому что я сомневался в заключении, но потому что нельзя согласиться на
ампутацию ноги или выбросить $ 140 000 без стороннего мнения. Их эксперт
не стал возиться с лупой.

- Contrefait [Подделка (фр.)], - объявил он. - Ничего не стоит.

Отправиться обратно на Л'иль дю Леван в тот же вечер было невозможно.
Я пообедал, а потом разыскал свою бывшую квартирную хозяйку. Моя клетушка
для швабр пустовала, и она позволила мне переночевать в ней. Бодрствовал я
недолго.

Я был не так угнетен, как ожидал. Я чувствовал себя расслабленно,
почти облегченно. На какое-то время у меня появилось чудесное ощущение
того, что я богат. Я почувствовал дополнение к нему: тревоги от богатства.
Оба ощущения были интересны, и мне не хотелось их повторять, во всяком
случае, сразу.

Теперь тревог у меня не было. Единственной, требующей решения
проблемой была - когда отправиться домой, а при такой дешевизне жизни на
острове спешки не было. Единственным, что меня волновало, было то, что мой
поспешный отъезд в Ниццу мог явиться причиной того, что я упущу Елену
Троянскую, cette grande blonde! Si grande... si belle... si majestu ouse!
[Такую великолепную, такую прекрасную, такую величавую (фр.)]. Я уснул с
мыслями о ней.

Я намеревался успеть на утренний поезд, а потом на первую же лодку.
Но прошлый день высосал большинство моей наличности, да еще я свалял
дурака, не сообразив заправиться наличными, когда был в "Америкэн
Экспресса. К тому же я не спросил про почту. Почты я никакой не ожидал,
кроме как от своей матери да, может, еще от тетки единственного близкого
друга, который был у меня в армии и которого убили шесть месяцев тому
назад. Ну да все равно, уж коли нужно ждать денег, можно забрать и почту.

Для начала я угостил себя роскошным завтраком. Французы думают, что
человек может выстоять день на цикории и молоке да на сдобной булочке,
что, возможно, и объясняет их дерганую политику. Я выбрал кафе на тротуаре
рядом с большим киоском, единственным в Ницце, в котором имелись в продаже
"Звезды и Полосы" и где "Геральд Трибюн" поступала в продажу, как только
ее завозили; заказал дыню, cafe complet на ДВОИХ и omelette aux
herbesfines [Омлет с приправами, специями], и поудобнее устроился
насладиться жизнью.

Когда прибыла "Геральд Трибюн", моего сибаритского удовольствия
поубавилось. Заголовки были хуже, чем всегда; они напомнили мне, что мне
еще как-то придется бороться с миром: не мог я вечно оставаться на Л'иль
дю Леван.

Но почему бы не оставаться там, покуда только возможно? Мне все еще
не хотелось идти в школу, а путь к заветному гаражу на три машины был так
же безнадежен, как тот билет Тотализатора. Если Мировая Война No 3
собиралась подняться волной кипятка, не имело никакого смысла становиться
инженером с 6 или 8 тысячами в год где-нибудь в Санта-Монике только затем,
чтобы тебя накрыл огненный шторм.

Было бы лучше пожить на полную катушку, собирать прелестные бутоны,
разбирать по косточкам день минувший, с долларами и временем под рукой,
потом... Ну потом, может вступить в морскую пехоту, как мой батя. Может, я
смог бы выслужиться до капрала - и не быть разжалованным.

Я перелистнул газету на колонку "Личное".

Она была довольно недурна. Кроме обычных предложений чтения тайников
души и как выучиться йоге и завуалированных посланий от одного набора
инициалов другому, было несколько новинок. Таких, как: ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ! ВЫ
ЗАМЫШЛЯЕТЕ САМОУБИЙСТВО? ПЕРЕДАЙТЕ МНЕ АРЕНДУ НА ВАШУ КВАРТИРУ, И Я СДЕЛАЮ
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ВАШЕЙ ЖИЗНИ РАЙСКИМИ. ЯЩИК 323, Х-Т.

Или: ИНДУССКИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН, НЕ ВЕГЕТАРИАНЕЦ, ЖЕЛАЕТ ВСТРЕЧИ С
ОБРАЗОВАННОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ, АФРИКАНСКОЙ ИЛИ АЗИАТСКОЙ ЛЕДИ, ВЛАДЕЮЩЕЙ
СПОРТИВНЫМ АВТОМОБИЛЕМ. ЦЕЛЬ: УЛУЧШЕНИЕ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ. ЯЩИК
107.

Как этим заниматься в спортивной машине?

Одно было зловещим: ГЕРМАФРОДИТЫ ВСЕХ СТРАН, ВОССТАНЬТЕ! ВАМ НЕЧЕГО
ТЕРЯТЬ, КРОМЕ СВОИХ ЦЕПЕЙ.

ТЕЛ. Opera 59-09.

Следующее начиналось: ВЫ ТРУС?

Ну, в общем, да, конечно. Если можно. Если есть свобода выбора. Я
стал читать дальше: ВЫ ТРУС? ЭТО НЕ ДЛЯ ВАС. НАМ КРАЙНЕ НУЖЕН СМЕЛЫЙ
ЧЕЛОВЕК. ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ 23-25 ЛЕТ С АБСОЛЮТНЫМ ЗДОРОВЬЕМ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ,
6 ФУТОВ РОСТОМ. ВЕСИТЬ ОКОЛО 190 ФУНТОВ [Примерно 76 кг], СВОБОДНО
ГОВОРИТЬ ПО-АНГЛИЙСКИ И НЕМНОГО ЗНАТЬ ФРАНЦУЗСКИЙ, ИСКУСНО ОБРАЩАТЬСЯ С
ЛЮБЫМ ОРУЖИЕМ, ОБЛАДАТЬ НЕКОТОРЫМ ЗНАНИЕМ ОСНОВ ИНЖЕНЕРНОГО ДЕЛА И
МАТЕМАТИКИ, БЫТЬ ГОТОВЫМ К ПУТЕШЕСТВИЯМ, БЕЗ СЕМЬИ ИЛИ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ
ПРИВЯЗАННОСТЕЙ, БЕЗУКОРИЗНЕННО ХРАБРЫЙ И КРАСИВЫЙ ЛИЦОМ И ФИГУРОЙ.
ПОСТОЯННАЯ РАБОТА, ОЧЕНЬ ВЫСОКАЯ ОПЛАТА. НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ,
ОГРОМНЫЕ ОПАСНОСТИ. ВАМ НЕОБХОДИМО ОБРАТИТЬСЯ ЛИЧНО, No 17, УЛ. ДАНТЕ,
НИЦЦА, 2-й ЭТАЖ, КВ. Д.

Требование насчет лица и фигуры я прочитал с громадным облегчением.
На какую-то головокружительную долю секунды мне показалось, что некто с
вывихнутым чувством юмора нацелил прямо на меня грубую шутку. Кто-то, кто
знал мою привычку читать "личное".

Адрес тот был всего в сотне метров от места, где я сидел. Я прочитал
объявление еще раз.

Потом я заплатил addition, оставил рассчитанные чаевые, сходил к
киоску и купил "Звезды и Полосы", пешком прошелся до "Америкэн Экспресс",
получил деньги и забрал почту и отправился на вокзал. До следующего поезда
на Тулон было больше часа, так что я зашел в бар, заказал пиво и сел
почитать.

Мама жалела о том, что я разминулся с ними в Висбадене. В ее письме
подробно перечислялись болезни детей, высокие цены на Аляске и сквозило
сожаление, что им пришлось покинуть Германию. Я запихнул письмо в карман и
взял "Звезды и Полосы".

Вскоре я читал: ВЫ ТРУС? То же самое объявление до самого конца.

Я недовольно швырнул газету на столик.

Было еще три других письма. Одно приглашало меня внести вклад в
атлетическую ассоциацию моего бывшего колледжа; второе предлагало мне
совет в выборе мест, куда вложить сбережения, по особому тарифу, всего за
$ 48 в год; последнее было простым конвертом без марки, очевидно,
переданным из рук в руки в "Америкэн Экспресс".

В нем находилась только вырезка из газеты, начинавшаяся словами: ВЫ
ТРУС?

Объявление было такое же, как и два предыдущих, за исключением того,
что в последнем предложении одно слово было подчеркнуто: Вам необходимо
обратиться ЛИЧНО...

Я рванул, пуская всем пыль в глаза, на такси на улицу Данте. Если
действовать быстро, то времени хватало, чтобы расшифровать эти "классики"
и все же поспеть на тулонский поезд. No 17 оказался без лифта; я помчался
наверх и, когда уже подходил к квартире Д, встретил выходящего оттуда
молодого человека. Он был шести футов роста, красив и лицом и фигурой и по
виду был похож на гермафродита.

Буквы на двери гласили: Д-Р БАЛЬЗАМО - ПРИЕМ ПО ЗАПИСИ, на
французском и английском. Имя на слух было знакомо и смутно фальшиво, но я
не стал останавливаться, чтобы поразмыслить; я рванулся дальше внутрь.

Контора была внутри заставлена особым способом, известным только
старым французским законникам и упаковочным крысам. За письменным столом
сидел какой-то похожий на гнома тип с веселой ухмылкой, жесткими глазами,
ободком растрепанных седых волос и самыми розовыми лицом и скальпом,
которые мне доводилось видеть. Он посмотрел на меня и хихикнул:

- Милости просим! Так это ВЫ герой?

Внезапно он выхватил револьвер в половину его роста и равный ему по
весу и наставил его на меня. В такое дуло мог бы свободно заехать
фольксваген.

- Я не герой, - злобно сказал я. - Я трус. Я просто зашел сюда, чтобы
выяснить, в чем заключается шутка.

Я отклонился, шлепнув при этом в другую сторону руку с этим
чудовищным арторудием, рубанул ему по запястью и подхватил его. Потом я
отдал револьвер ему.