таилась в щелях, тускло мерцая в бледно-соломенном полусвете, падающем из
окна. - Двадцать семь футов звучат куда скромнее, пока он не плюнет в тебя
огнем... Знаешь, их плоть распадается почти сразу же, как только они
умирают. Как будто собственный огонь пожирает их.
выдыхает.
коснется. Тут, понимаешь, вся хитрость в том, чтобы стоять к дракону как
можно ближе, - тогда он побоится обжечь себя... Ну и в то же время
постараться, чтобы тебя не изрезало чешуей. А он ее нарочно растопыривает
на боках, как плавники...
голосе.
дракона в расселине. Про это нет ни в одной книге, ни у Дотиса, ни у
Кливи. Разве что старушьи побасенки поминают иногда драконов. Или змеев,
или гадов, как они их называют. Но от побасок тоже немного толку. Вот,
например:
верят, будто если они посеют вокруг дома приворотное семя - такую ползучую
дрянь с трубчатыми цветками, - то ни один дракон к нему не приблизится.
Так что нам пришлось воспользоваться только такими вот кусочками мудрости.
Джен сварила зелье из этих семян, чтобы смазать гарпуны, потому что уже
тогда было ясно, что меч - игрушка, броню дракона им не пробить. И,
представь, яд действительно сделал тварь вялой. Но я не знал тогда и
половины того, что мне хотелось бы знать.
развалин в очаге и положила подбородок и руки на высоко поднятые колени.
Она говорила тихо, почти про себя: - Мы не знаем, откуда они приходят, не
знаем, откуда берутся. Почему изо всех живущих на земле тварей у них шесть
конечностей вместо четырех...
Драконы - из звезд в небесной выси". Это из Теренса "О призраках". Или
вечное присловье Каэрдина: "Полюбишь дракона - погубишь дракона"... Или
вот почему-то болтают, что нельзя смотреть дракону в глаза. И я тебе
говорю, Гар, я постарался этого не сделать. Мы не знаем даже таких простых
вещей, почему, например, магия и иллюзии на них не действуют, почему Джен
не смогла вызвать образ дракона в своем магическом кристалле или применить
против него скрывающие заклинания, - ничего...
убитые людьми столь же невежественными, как и мы сами.
почувствовала его взгляд, беспокойный и вопросительный, и, не зная, что
ответить, отвела глаза.
Мы уже не в силах построить волнорез через гавань Элдсбауча. Знания
утрачиваются, и их не восстановишь...
окон возникали на металлических заплатках куртки, на медной рукоятке
кинжала, на пряжках.
ото дня. Даже ты, с юга, из Бела, даже ты теряешь королевство - по
кусочку, по крохе. Уинтерлэнд уходит к северу, мятежники утаскивают болота
к западу. Ты теряешь то, что имеешь, и даже не замечаешь этого. Старая
мудрость вытекает, как мука из прорванного мешка, а у нас нет ни времени,
ни желания хотя бы залатать мешок... Я бы никогда не убил дракона, Гар. Мы
же ничего о них не знаем! Кроме того, он был прекрасен - может быть, самое
прекрасное создание в этой жизни: каждый оттенок - как спелое ячменное
поле в час рассвета...
голосе Гарета.
и склонил к плечу голову, рассматривая беспокойное лицо юноши. - А я еще
даже первого не обещал, не говоря уже о втором.
надежда!
здешних крестьян пережить эту зиму, несмотря на бандитов и волков. И
потому, что я единственная их надежда, я убил дракона, убил его - грязно,
по-подлому, разрубил на куски топором. Потому, что я единственная их
надежда, я вообще дрался с ним, рискуя, что он сорвет мне мясо с костей. Я
только человек, Гарет.
драконоборец. - Он поднялся, некая внутренняя борьба отразилась в его
тонких чертах, а дыхание ускорилось, словно он заставлял себя на что-то
решиться. - Король... - Он сглотнул с трудом. - Король приказал обещать
все, что я смогу, лишь бы призвать тебя на юг. Если ты согласишься... - Он
едва справился с дрожью в голосе. - Если ты пойдешь, мы пришлем войска для
защиты северных земель против Ледяных Наездников, мы пришлем книги и
ученых. Я клянусь в этом! - Он взял королевскую печать и поднял ее
дрожащей рукой; бледный дневной отсвет скользнул по золотому ободку. -
Именем короля я клянусь в этом.
видела, что Гарет при этом старается не глядеть Джону в глаза.
Аверсина Джейн принесла холодный ужин: сыр, мясо, пиво, которое Гарет
пригубил с видом человека, исполняющего долг. Дженни, сидящая, скрестив
ноги, у очага, расчехлила свою арфу и теперь подкручивала колки, в то
время как мужчины толковали о дорогах, ведущих на юг, и об убийстве
Золотого Дракона Вира.
локти среди беззаботно разбросанных по столу заметок Джона. - В песнях все
драконы светлых радостных цветов. А этот - черный, мертвенно-черный весь,
кроме глаз. Рассказывают, они у него - как серебряные лампы.
ведь есть старый Список, не так ли, милая?
объяснила она Гарету. - Некоторые он мне растолковывал, но этот - ни разу.
Возможно, и сам не знал, как это понимать. Просто имена и цвета... - Она
прикрыла глаза и повторила Список, голос ее при этом упал в старческое
бормотание - эхо многих голосов из давнего прошлого: - "Телтевир -
гелиотроповый, Сентуивир - голубой с золотом на суставах, Астирит -
бледно-желтый, Моркелеб - единственный - черный, как ночь..." Список имеет
продолжение, там еще дюжина имен, если это, конечно, имена. - Она пожала
плечами и сплела пальцы на резной спинке арфы. - Хотя Джон рассказывает,
что старый дракон, явившийся на берега озера Уэвир, действительно был
голубой, как вода, с золотым узором по хребту и суставам - так что мог
лежать под поверхностью озера и воровать овец с берега.
историю. - И Змей Уэвира был сражен Антарой Воительницей и ее братом
Дартисом Драконьей Погибелью в последние годы царствования Ивэйса
Благословенного, который был... - Он смутился и снова сел. - Это известная
история, - заключил он покраснев.
Каэрдин насвистывал мне ее до тех пор, пока я не выучила наизусть.
когда-то Каэрдину, хотя сам старик никогда на нем не играл. Почерневшее от
возраста дерево, казалось, не имело украшений, но когда свет из очага
падал на него, проступали изредка Круги Земли и Воды, прочерченные тусклой
позолотой. Старательно она извлекла странную нежную череду звуков -
временами две-три ноты, временами - стригущую воздух трель. Звуки были
разной протяженности, призрачные, полузнакомые, как воспоминания раннего
детства. Играя, Дженни повторяла имена:
суставах..."
юного вертопраха, странного гостя с юга), каким же чудом уцелели они в
снегах Уинтерлэнда!.. Ноты и слова давно уже утратили смысл, как строка из
забытой баллады или несколько листов из трагедии об изгнанном боге,
которыми затыкают щели от ветра, - эхо песни, что никогда не прозвучит
снова.
наигрывала мелодии бродячих музыкантов, обрывки джиг и танцев, медленных и
словно исполненных смутной печали при мысли о тьме, которая ждет всех в
будущем.
каденциями: горе, вынимающее сердце из тела, или радость, зовущая душу,
как отдаленное мерцание знамен звездной пыли в летнюю ночь. Затем Джон
извлек из ниши в черных кирпичах очага жестяную свистульку, какими дети
играют на улицах, и присоединил ее тонкий приплясывающий голосок к
Шилова Юлия
Корнев Павел
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Посняков Андрей