самая важная информация. Когда на экране появилась еще одна строка кода,
открывая доступ к системе управления файлами, она возблагодарила Господа
за то, что у Волшебника хватило сообразительности спрятать этот файл
именно в этой системе. Может быть, потому, что он здесь работал? Пытаться
проникнуть в систему с более высоким уровнем секретности, например, в базы
данных научно-исследовательского центра или КГБ за столь короткое время
было бы бесполезно.
Указатель адреса был стерт и файл стал невидимым. Тогда она обратилась к
таблице распределения секторов, нашла нужный ей заголовок и дала команду
на принудительное считывание. Система подтвердила, что файл существует, и
потребовала пароль, подтверждающий право на его чтение. Пола ввела код.
Пауза. Новая строка, запрос на вывод информации. "Кажется, вошла" -
прошептала Пола через плечо.
ввела еще одну строку и напряженно вглядывалась в экран. Две секунды
тянулись бесконечно долго. Затем вспыхнули слова подтверждения. И чуть
ниже загорелась строка на английском:
РАЗМЕР БУФЕРА?
диалог. Появилась последняя фраза:
плечо и ободряюще сжали. Она моргнула и опять посмотрела на экран, словно
не веря своим глазам. Сообщение все еще светилось там, сияя ярким и
торжественным светом. Это значило, что файл Волшебника копировался на
кристаллические матрицы памяти высокой плотности в их переносном
компьютере. Копирование займет не больше нескольких секунд, а затем
оригинал, находящийся в базе данных отдела технического обслуживания,
будет уничтожен. И все, что им останется - это доставить копию файла
домой.
углом глаза, то ли бессознательное ощущение движения у нее за спиной.
Эрншоу все еще стоял у нее за спиной, глядя на экран. Она повернула
голову, чтобы выглянуть ему за спину - и громко ахнула от неожиданности и
испуга.
Эрншоу дернулась, он резко обернулся. Пола не могла пошевелиться,
оцепенело глядя на русского.
поднятыми автоматами. Офицер сделал шаг вперед и взглянул на пульт. У него
было татарское лицо, оливковая кожа, высокие скулы, узкие глаза под
островерхой фуражкой.
стенке. Не делайте резких движений.
редкие облака в утреннем небе над Вашингтоном обещали небольшую прохладную
передышку. Бернар Фоледа опустил штору в окне спальни и с довольным "пум,
пум, пум, пум, пум-пум-пум-пум-пум" на тему моцартовской увертюры к
"Директор театра" довязал узел галстука. Он вынул из шкафа пиджак от
костюма и, накинув его на плечо, пропумпумкал вниз по лестнице завтракать.
Причин весело мурлыкать себе под нос у него не было, учитывая размеры
неприятности, постигшей его департамент на прошлой неделе, это была просто
привычка, выработанная годами. Кроме того, давным-давно назад он понял,
что люди его профессии, начинающие принимать все очень близко к сердцу,
долго не живут.
из утренних новостей, дисплей на серванте был развернут в ее сторону. Как
и ему, Майре было уже за пятьдесят, высокая и чуть полноватая женщина, она
все еще ухитрялась сохранить спокойно-веселое выражение, несмотря на то,
что глаза и щеки были еще впалыми - всю зиму она проболела. Кожа на
внутренней стороне рук обвисла, в темных аккуратно причесанных волосах
появились серые стрелки, и она не пыталась скрыть их краской. Они были
женаты уже почти тридцать лет, и в отличие от таинственных, замкнутых
шпионских боссов в кинофильмах, Фоледа постоянно говорил с ней о работе.
Ему было непонятно, почему сценаристы считают, что люди его круга, кроме
всего прочего, еще и дома скрытничают и секретничают. Может быть, им
просто нужно было ввести в сюжет обаятельную женщину - обычно по каким-то
неясным причинам китаянку, - которая зарабатывает себе на жизнь тем, что в
перерывах между напряженными занятиями любовью выуживает секреты из
полукоматозных правительственных лиц. Если это действительно было так, то
у Фоледы, пожалуй, не было возражений - для того, чтобы вербовать
новичков, имидж был подходящим.
Похоже, сегодня будет облачно. Немного прохлады - для разнообразия.
подошел к кухонной машине, вынул из нее две тарелки яичницы с ветчиной и
булочки, нажав на кнопку, включил тостер. Жена налила ему кофе. На дисплее
был сюжет об японском астронавте, который попал в новости потому, что
достиг второй космической скорости, как следует разогнавшись и прыгнув с
поверхности Деймоса, меньшего из двух спутников Марс. "Может быть, старая
считалочка не так уж и глупа, если ее чуть-чуть изменить" - комментатор
нес эту ерунду тоном, на взгляд Бернара просто пошлым. - "А корова, фу ты
- ну ты спрыгнула с луны!"
засветился желтый огонек, указывая, что домашняя система управления
включена. "Выключи" - чуть громче обычного сказала она. Картинка на экране
сменилась электронным меню. "Пять - три", скомандовала Майра, и появился
новый список. "Польша" - вместо списка был заголовок: ДЕМОНСТРАЦИИ В
ВАРШАВЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ. Она взглянула на Бернара, тот кивнул. "Да" сказала
она панели. "Икс - выключайся". Огонек погас.
забастовок и протестов в Польше и Восточной Германии. Как обычно, средства
массовой информации уделяли основное внимание военным аспектам,
драматически подавая сцены с советскими войсками, противостоящими толпам,
и подразделениями НАТО, приводимыми в боевую готовность. Кадры с танками
Фоледа узнал, им было уже несколько месяцев, и они не имели никакого
отношения к текущим событиям. Политические и военные деятели давали
интервью по поводу риска общеевропейской эскалации - это была передача,
привлекающая людей в лапы рекламодателей и другой передачи ожидать было
трудно. Западная разведка следила за развитием событий задолго до того,
как на них стала обращать внимание широкая публика, и пришла к выводу, что
вероятность каких-то реальных конфликтов мала.
десятилетия прошлого столетия. В их намерения не входило развязывание
войны, они не больше других хотели стать жертвами опустошения; извлекая
уроки из горького для демократии опыта Мюнхена, они, как и Гитлер,
рассчитывали на то, что, устрашенные, их соперники отступят без боя. И,
как и раньше, западные пацифисты выступали за "умиротворение" и вспомнили
об моральном ущербе только тогда, когда выяснилось, что каждая трибуна,
каждый пацифистский лагерь оказались не дальше двадцати минут от
какойнибудь ракетной шахты. Только в начале двадцать первого века Советы
заколебались. Это был решительный момент - они обнаружили, что могут стать
лицом к лицу не только с западной военной технологией, но и с Азией с ее
потрясающим перевесом в населении. Первоначально Бомба восстановила баланс
между сторонами, чьи различные политические системы привели к неравным
вооруженным силам. По иронии судьбы, когда оба противника сравнялись даже
в масштабе Большой Бомбы, решающим на весах стали люди. Привлекательность
марксизма падала по мере того, как благосостояние азиатов росло, и в споре
за души и умы Советы стали отставать. Момент был упущен.
неустойчивой. Одно время, еще до Хрущева, коммунистические догмы гласили,
что капиталисты скорее начнут последнюю, самоубийственную для них войну,
чем позволят нерушимым законам Маркса восторжествовать. Теперь все было
наоборот: отчаявшись, иррациональные элементы в советском руководстве
могут решить, что уж если им придется идти ко дну, то они захватят с собой
и всех остальных. Ситуацию стабилизировали азиатские армии, защитой для
которых была, в свою очередь, западная орбитальная оборонная система
"Звездный Щит". Если этот щит будет уничтожен, то вся система устрашения и
сдерживания вокруг советского блока распадется и на сцену выйдет именно
тот сценарий смертельной игры до конца, которого больше всего опасались
западные аналитики. Вот почему так важно было узнать истинную природу
"Валентины Терешковой".
разведывательных агентств США, Западной Европы, Восточной Азии. В течение
этого года что-то должно было случиться. Но когда и где, не мог
предположить никто. По мнению многих, игра вступала в свою заключительную
стадию, эндшпиль. Но эндшпили имеют пугающую тенденцию неожиданно изменять
свой ход. И в этом конкретном эндшпиле места для ошибки не было.
Шилова Юлия
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Никитин Юрий