куда он смотрел, ему начали открываться исполинские очертания - силуэт,
поспорить вышиною с которым могли лишь самые высокие деревья. Гигант
тяжело и неуклюже шел прямо на юношу. Взгляд чудовища уперся в Эдди Дийна,
и оно вновь заревело.
согнулось, выстрелило, точно пушка, и с громким треском рухнуло на лесную
подстилку, подняв облако пыли и сухой хвои. Теперь зверь - медведь ростом
с Кинг-Конга, - ломая сучья, надвигался на поляну. Земля дрожала у него
под ногами.
единственное преимущество, какое есть у тебя перед оным зверем. Что ты
будешь делать?"
но из стрелкова сорок пятого калибра - нет. Можно было бы убежать, но ему
отчего-то казалось, что наступающий на поляну зверь при желании способен
проявить изрядное проворство. Эдди догадывался, что вероятность окончить
жизнь раздавленным в лепешку пятой медведя-великана составляет добрых
пятьдесят процентов.
угорелому?
наверх.
вековая сосна, бесспорно, самое высокое дерево в этой части леса. Ее
первая ветвь развернула свой зеленый перистый веер в восьми футах от
земли. Эдди снял револьвер с курка, сунул за пояс штанов, подпрыгнул,
ухватился за ветку и лихорадочно подтянулся. За его спиной вновь зычно
взревел ворвавшийся на поляну медведь.
висеть бы тогда кишкам Эдди Дийна веселыми яркими нитями на нижних ветвях
сосны, если бы в этот миг медведь опять не расчихался. Подняв на месте
бывшего костра черную тучу пепла, зверь замер, согнувшись чуть ли не вдвое
и уперев передние лапищи в огромные ляжки, отчего на мгновение сделался
похож на старика в шубе - на простуженного старика. Он чихал и чихал -
АП-ЧХИ! АП-ЧХИ! АП-ЧХИ! - и от его морды летели мириады паразитов. Горячая
струя мочи била между лап в кострище, с шипением размывая россыпь
угольков.
секунд, Эдди с обезьяньим проворством взлетел на сосну, остановившись лишь
раз, чтобы убедиться, что револьвер по-прежнему крепко сидит за поясом его
штанов. Эдди владел ужас; он уже наполовину убедил себя, что погибнет
(чего же и ждать, когда рядом нету Генри, который бы Приглядывал за ним),
- и все равно в голове у юноши клокотал безумный смех.
на дерево Медведзиллой".
вспышками заиграло на вращающейся штуке меж ее ушей - и атаковала дерево
Эдди. Высоко занеся лапу, медведь ударил, намереваясь сшибить молодого
человека с сосны, как шишку. Эдди перемахнул на следующий сук. В тот же
миг огромная лапа переломила ветку, на которой он только что стоял,
пропоров и сорвав с Эдди ботинок. Ошметки разодранного надвое башмака
отлетели прочь.
Медведь, забери оба. Чертовы штиблеты все равно давно сносились".
раны, из которых потекла прозрачная живица. Эдди, не останавливаясь,
судорожно карабкался вверх по редеющим ветвям. Осмелившись мельком глянуть
вниз, он уперся взглядом прямо в мутные глаза медведя. Фоном для
запрокинутой головы зверя служила поляна, превратившаяся в мишень с
грязным пятном раскиданного кострища вместо яблочка.
не опуская головы, чтобы видеть Эдди, чихнул. Эдди немедленно залило
горячей слизью, замешанной на тысячах белых червячков. Они отчаянно
извивались у него на руках, на рубахе, на шее и на лице.
прочищать глаза и рот, потерял равновесие и едва успел вовремя зацепиться
сгибом руки за соседнюю ветку. Удерживаясь таким образом, он отряхивался,
ожесточенно, всей пятерней, стирая с себя как можно больше кишащей червями
густой мокроты.
мачта в шторм... но новые царапины появились по меньшей мере семью футами
ниже той ветки, в которую что было сил упирался ногами Эдди.
гибнуть, едва покинув зараженные трясины в теле чудовища. От этой мысли
ему немного полегчало, и он опять принялся карабкаться вверх по сосне.
Через двенадцать футов Эдди остановился, не рискуя подниматься выше. Ствол
сосны, диаметр которого у подножия составлял, вероятно, добрых
восемнадцать футов, здесь имел в поперечнике не более восемнадцати дюймов.
Эдди распределил свой вес между двумя ветвями, но он чувствовал, как обе
они пружинисто гнутся под его тяжестью. Отсюда, с высоты птичьего полета,
открывался вид на расстилающийся внизу волнующийся ковер леса и западные
предгорья. При иных обстоятельствах этой картиной стоило бы насладиться
без спешки.
запрокинутую медвежью морду, и на мгновение все мысли из его головы
вытеснило чистейшее изумление.
Эдди, на маленький радар. Устройство это судорожными рывками
поворачивалось, пуская солнечные зайчики, и слышно было, как оно тоненько
поскрипывает. Эдди, в свое время успевший сменить несколько старых машин
(из тех, что заполняют стоянки для подержанных автомобилей и на ветровом
стекле у них шампунем выведено "ДЛЯ ВАС, УМЕЛЬЦЫ!"), подумал, что скрип,
издаваемый этим устройством, - это скрип подшипников, которые следует
поскорее сменить, не то их заест раз и навсегда.
кишащая червями желтоватая пена. Если до сих пор Эдди не доводилось
заглядывать в глаза полному безумию (сам он, не единожды оказывавшийся нос
к носу со стервой мирового класса Деттой Уокер, считал иначе), то он
смотрел в них сейчас... но, к счастью, чудовищную морду отделяло от него
добрых тридцать футов, да и смертоносные когти при всем старании футов
пятнадцать не доставали до его подошв. И в отличие от деревьев, на которых
медведь срывал свою злобу по дороге на поляну, эта сосна сухой не была.
потный лоб липкой от смолы рукой и стряхнул грязь вниз, в морду
страшилищу.
громадными лапами обхватило дерево и затрясло. Сосна заходила из стороны в
сторону, как маятник. Вцепившись в ствол и сощурившись так, что глаза
превратились в угрюмые щелки, Эдди держался изо всех сил.
плечах Сюзанна, не веря своим глазам, уставилась на открытое пространство.
На другой стороне прогалины, у подножия дерева, под которым они три
четверти часа назад оставили Эдди, стоял зверь. Сквозь полог ветвей и
темно-зеленой хвои Сюзанна видела его туловище лишь мельком. Возле ступни
чудовища лежала вторая портупея Роланда. Сюзанна увидела, что кобура
пуста.
жалоба, медведь затряс дерево. Ветви заметались, точно под сильным ветром.
Взгляд Сюзанны скользнул вверх, и у макушки сосны она увидела темную
фигурку. Эдди цеплялся за ствол ходившего ходуном дерева. У нее на глазах
рука молодого человека сорвалась и исступленно зашарила по воздуху в
поисках опоры.
ЕГО! ЧТО БУДЕМ ДЕЛАТЬ?
теперь не покидало его ни на минуту, вернулось, словно бы еще сильнее
обостренное напряжением. Стрелку казалось, что в его черепной коробке
поселились два человека, каждый - со своим набором воспоминаний. Когда эти
двое затевали спор и каждый настаивал на том, что именно _е_г_о
воспоминания подлинные, Роланду казалось, что его раздирают надвое. Он
сделал отчаянное усилие соединить эти половинки и преуспел... по крайней
мере, временно.
Д_о_л_ж_е_н_ быть! Но я думал, они...
сосне, как энергичный напористый боксер. Ветки с хрустом ломались и
сыпались вниз, в беспорядке устилая землю вокруг великана.
воскликнул: "Мальчика звали Джейк!" В ответ загорланил другой голос: "_Н_е
б_ы_л_о_ никакого мальчика! _Н_е _б_ы_л_о_ никакого мальчишки, и ты это
знаешь!"
крикнул: