слабым шелковым шелестом волос повернула голову и сказала:
недооценила, Сэм. Или переоценила. Или и то и другое.
темноте руку, провел по гладкой закругленной щеке и углубился в черные
волосы. Ухватился за золотое кольцо, сжимавшее волосы, и грубо потряс из
стороны в сторону. Волосы мягко касались его руки.
в виду?
сказала она.
равновесие, ухватилась за его плечо. Он молчал. Потом негромко спросил:
Нет, вы не наскучили мне. Это-то и беспокоит меня. Я хотела бы, чтобы вы
наскучили. Тогда я могла бы оставить вас сегодня и забыть обо всем
случившемся. Но что-то в вас есть, Сэм... не знаю. - Голос ее стал
задумчив. За ней музыка поднялась в кричащем крещендо, но очень тихо.
Далеко в болотах один из соперников торжествовал победу.
Кедра Уолтон. - У вас отличный мозг. Как жаль, что вы так недолго сможете
использовать его. Я хотела бы, чтобы вы не были одним из этих многих. Я
вышла бы за вас замуж - на время.
Каково чувствовать? Ну, мы бессмертные... С этим ничего нельзя сделать.
Это хорошо... и пугающе. Это ответственность. Первые сто лет я училась,
путешествовала, изучала людей и мир. Потом сто лет увлекалась интригами.
Училась, как дергать за ниточки, чтобы Совет принял нужное мне решение,
например. Нечто вроде джиу-джитсу для мозга. Затронуть самолюбие человека
и заставить его реагировать на это так, как мне нужно. Я думаю, вы сами
хорошо знаете эти штуки - только вы никогда не сможете овладеть этим
искусством так, как я. Жаль. Что-то в вас есть и я... ну, неважно.
щелчок, и в маленькой комнате со множеством подушек вспыхнул свет. Кедра
замигала своими прекрасными, лишенными возраста глазами и засмеялась,
наполовину протестуя, наполовину удивляясь.
Сэм схватил ее руку и сжал пальцы с тяжелыми золотыми кольцами.
снова. Поняли? У вас нет ничего, что бы я захотел. - Он резко встал.
поднялась на ноги, слегка звеня многочисленными золотыми блестками на
платье.
показать вам. Это были только слова. Сэм, я хочу, чтобы вы отправились со
мной на Небо. У меня есть для вас проблема.
рыжими ресницами и грубыми кустистыми бровями. Он назвал сумму, в которую
ей это обойдется. Она улыбнулась и ответила, что заплатит, слабая
египетская улыбка задержалась в углах ее рта.
Это была земля, но земля, окруженная романтическим ореолом. Небо
представляло собой гигантский полукупол, стены которого были усеяны
множеством небольших комнаток, нависавших над гигантским помещением внизу.
Каждая комната могла быть изолирована от остальных; особое устройство из
перекрещивающихся лучей могло создать впечатление пребывания в гуще толпы.
Можно было также в соответствии с оригинальным замыслом архитектора
наслаждаться иллюзией земного окружения.
виноград, розы и цветущие деревья заслоняли друг друга, но это никого не
смущало. Только ученый понял бы, в чем дело. Времена года давно стали
экзотической частью истории.
менялся от зеленого к коричневому, а потом к сверкающему
голубовато-белому, потом снова появлялись бледные зеленые лезвия, набухали
почки и все это естественно, так непохоже на контролируемый рост
гидропоники.
сияющую полусферу, усеянную сверкающими ячейками, как обрывками яркого
разорванного сна, двигающимися и плывущими, поднимающимися и опускающимися
в сложном переплетении лучей. Далеко внизу, очень далеко, виднелся бар -
змеевидная черная лента; ноги многочисленных мужчин и женщин делали его
похожим на многоножку.
орбиты и мягко опустилась перед ними. Они вошли, и ощущение падения
подсказало Сэму, что они снова плывут в воздухе.
узнал мужчину. Это был Захария Харкер, глава самой большой семьи
бессмертных. Высокий человек с красивым лицом, носившем на себе отпечаток
- нет, не возраста - опыта, зрелости, и этот отпечаток контрастировал с
юными, лишенными возраста свежими чертами. Его ровное спокойствие исходило
изнутри, спокойная уверенность, спокойная вежливость, спокойная мудрость.
внучка. Захария, это... я не знаю его фамилии. Он не говорил мне.
черта. Волосы ее невероятного зелено-золотого цвета в тщательно
организованном беспорядке падали на обнаженные плечи. На ней было
прекрасное платье из шерсти животного с поверхности, украшенное полосками,
как тигровая шкура. Тонкое и гибкое, оно опускалось до колен и широкими
складками развертывалось вокруг лодыжек.
Сэм почувствовал, что они подавили внезапный порыв негодования. Он
почувствовал себя неуклюжим, сознающим свою грубость и непривлекательность
для этих аристократов. И свою незрелость. Как ребенок, восстающий против
взрослых, Сэм восставал против высшего знания, светившегося на этих
прекрасных спокойных лицах.
принял напиток и посмотрел на хозяев с горячим неприятием, которое и не
пытался скрыть. Да и зачем ему скрывать?
фамилия?
сверкнули на пальцах руки, принявших напиток. Она казалась абсолютно
безмятежной, но Сэм ощущал в ней скрытое напряжение. Он подумал, чувствуют
ли это другие.
предыдущие двадцать лет я провела в созерцании.
монастыря, высшая религия разума, там слушатели отрекались от мира в
стремлении найти - как можно описать это состояние? Нирвана? Нет, стасис,
может быть, мир, равновесие.
сознавал, насколько может знать короткоживущее существо, как совершенна
жизнь, которая будет продолжаться тысячу лет. Их жизнь становилась частью
огромной, но единой мозаики, создаваемой, впрочем, из тех же элементов,
что и обычная жизнь. Вы можете прожить тысячу лет, но секунда всегда
остается секундой. И периоды созерцания необходимы, чтобы сохранить
душевное равновесие.
общественный интерес сосредоточен сейчас на Роберте Хейле, последнем
воине. Глубокая неудовлетворенность, вызывавшая стремление ко всему
примитивному, привела к тому, что вольный товарищ, затянутый в
синтетическое великолепие, овладел всеми умами. Все готовы были принять
его проект колонизации поверхности.
бумаге. Когда дело дойдет до настоящей борьбы с дикой яростью, которой
была континентальная Венера, - что ж, реалисты подозревали, как совсем
по-другому может обернуться дело. Но сейчас крестовый колонизационный
поход Роберта Хейла был принят с неразумной радостью.
думаете, Сэм Рид?
Он осознавал свое растущее желание вызвать несогласие среди этих равных
цивилизованных бессмертных.
вольного товарища - самое интересное из случившегося. И самое опасное. По