подобные вести.
- сказал он. Признав, что опасения капитана не беспочвенны, Аррен мигом -
он чувствовал, что все должно быть сделано незамедлительно - нашел
чужеземную лавчонку, где приобрел чернильницу, перо и лист мягкой, толстой
на ощупь бумаги, затем поспешил вернуться на пристань, сел на край причала
и стал писать письмо родителям. Когда он представил себе, как его мать
держит этот самый клочок бумаги, читая письмо, на него нахлынула печаль.
Она была жизнерадостной терпеливой женщиной, но Аррен знал, что он для нее
- свет в окошке, и она ждет не дождется его возвращения. Если его долго не
будет, мать вся изведется. Поэтому письмо было сухим и кратким. Он
подписался руной, символизирующей меч, запечатал письмо кусочком смолы из
тигля, стоящего неподалеку, и отдал его капитану. Затем он крикнул:
"Подожди!", будто корабль готов был сняться с якоря в любую минуту, и
помчался вверх по мощеным булыжником улочкам к чужеземной лавчонке. Аррен
здорово набегался, ища ее, ибо у улочек Твилла была странная особенность -
они всякий раз, казалось, вели не туда, куда прежде. Наконец он нашел
нужную улицу и вошел в лавку сквозь занавес красных бус, украшавших
дверной проем. Когда он покупал чернила и бумагу, то заметил в витрине,
где лежали пряжки и броши, серебряную брошь в виде дикой розы, а его мать
звали Роза.
- сказал лавочник, глядя на рукоять - а не на красивые ножны - меча
Аррена. - С вас четыре фишки из кости.
кошеле было достаточно этих фишек, которые служили деньгами на Внутренних
Островах. Идея сделать матери подарок пришлась ему по душе. К тому же
юноше нравился сам процесс покупки. Покидая лавку, он, рисуясь, опустил
руку на головку рукояти своего меча.
принял его с благодарностью и носил, словно неотъемлемую часть туалета,
даже на борту корабля. Ему нравилась тяжесть оружия на бедре и груз его
древности - на душе. Ибо то был меч Серриада - сына Морреда и Эльфарран,
во всем мире древней его был лишь меч Эррет-Акбе, что хранился на вершине
Башни Королей в Хавноре. Меч Аррена давным-давно не обнажали и не пускали
в дело, но носили. И хотя тот пролежал в сокровищнице долгие столетия, он
не потерял своей силы, будучи выкованным с немалой толикой волшебства.
Предание гласит, что его никогда не вынимали из ножен попусту и не должны
вынимать, если только речь не идет о жизни и смерти. Он сам не позволит
использовать себя ни для кровавой мести, ни для войны ради наживы. Именно
ему, величайшему сокровищу своей семьи, Аррен обязан своим прозвищем: в
детстве мальчика звали Аррендек - "Маленький Меч".
давно царил мир.
прикосновение к рукояти меча подарило необычные ощущения. Она вдруг стала
холодной и неудобной. Тяжелый меч волочился за ним, мешая ему всю дорогу.
Аррен по-прежнему чувствовал себя изумленным, но чувство это было уже не
столь острым. Он спустился обратно к пристани и передал подарок для матери
капитану, пожелав тому благополучного возвращения домой. Повернувшись,
Аррен накинул плащ поверх ножен, в которых лежал старинный меч -
непобедимое смертоносное оружие, доставшееся ему по наследству. Всю его
чванливость как рукой сняло. "Что я делаю? - спрашивал он себя, не спеша
поднимаясь по узеньким улочкам к возвышавшейся над городом похожей на
крепость громаде Большого Дома. - Отчего я не возвращаюсь домой? Зачем мне
искать непонятно что с человеком, которого я не знаю?"
порядком поношенную, но чистую, и поспешил вниз по притихшим залам
Большого Дома к восточной двери, вырезанной из рога и драконьего зуба. Там
Привратник выпустил его наружу и, едва заметно улыбаясь, показал, куда он
должен идти. Аррен прошел по самой высокой улице городка, а затем свернул
на тропинку, ведущую к стоянкам для лодок, принадлежащих Школе, что
находились на берегу залива к югу от доков Твилла. Он едва различал
дорогу. Темные силуэты деревьев, крыш и холмов лишь смутно вырисовывались
во мгле. Холодный ночной воздух был абсолютно неподвижен. Все дышало
спокойствием и казалось каким-то отстраненным и мрачным. Лишь на востоке
над черной гладью моря пылала яркая полоска: где-то там, за горизонтом,
всходило невидимое пока солнце.
не проникал под просторную матросскую куртку и шерстяную шапку Аррена, но
он дрожал как осиновый лист, томясь в ожидании в темноте на каменных
ступеньках.
послышался монотонный глухой стук, повторившийся трижды. У Аррена волосы
на голове встали дыбом. Длинная тень бесшумно скользнула по воде. Это была
лодка, и она мягко причалила к пристани. Аррен сбежал по ступенькам на
пристань и запрыгнул в лодку.
носу, - и покрепче, а я поставлю парус.
ловя нарождающийся свет.
прощальный дар Мастера Ветров. Смотри, паренек, как слушается она руля! Ну
что ж. Попутный ветер и безоблачное утро дня весеннего равноденствия.
песен и баллад.
лодка рванулась и стала рыскать из стороны в сторону. Аррен, стиснув зубы,
старался держать ее прямо.
Послушай, Аррен, - он сделал паузу и, опершись коленями на банку,
посмотрел мальчику прямо в глаза. - Отныне я не господин, а ты - не принц.
Я - торговец по имени Ястреб, а ты - мой племянник Аррен, бороздящий
вместе со мной моря. Мы родом с Энлада. Из какого города? Нужен большой
город, вдруг встретим земляка.
акцента.
глядя на пламенеющий восток. - Но мне кажется, я смогу перенять все, что
нужно, от тебя. Итак, мы плывем из Темере на нашей лодке "Дельфин", и я
никакой не лорд и не маг, меня зовут не Сокол, а... как?
не был никем другим, кроме принца. А я сменил много обличий, и Верховный
Маг - это лишь последняя и, возможно, наименее трудная моя роль... Мы
плывем на юг в поисках голубого камня эммель, из которого вырезают
амулеты. Я знаю, он ценится на Энладе. Из него делают амулеты против
насморка, растяжений, простуд и выпадения языка.
взлетела на гребень большой волны, и юноша увидел выглядывающий из-за
полога океана золотистый серпик солнца, неожиданно блеснувший им.
скакала как кузнечик на свежей волне, и монотонно пел, глядя на восход
весеннего равноденствия. Аррен не знал Древнего Наречия - языка колдунов и
драконов, но чувствовал в доносившихся словах хвалу и восторг, в них был
какой-то завораживающий ритм, напоминавший чередование приливов и отливов
или равновесие дня и ночи, неумолимо сменяющих друг друга со времен
сотворения мира. Ветер доносил крики чаек; обступавшие их справа и слева
берега бухты Твилла остались позади, и они вышли в неспокойные,
наполненные светом, воды Внутреннего Моря.
три ночи. Верховный Маг был тяжел на подъем, но если уж он отправился в
путь, то терпения ему было не занимать. Как только они покинули
заколдованные воды вокруг Рокка, ветер тут же стал встречным, но Сокол не
стал наполнять парус магическим ветром, как это сделал бы любой
заклинатель погоды. Напротив, он долго и упорно учил Аррена управлять
лодкой при сильном ветре, дующем с носа, в утыканном скалами море к
востоку от Исселя. Всю следующую ночь лил холодный мартовский дождь, но он
так и не произнес заклинания, призванного отогнать его прочь. Третью ночь,
тихую, туманную и холодную, они провели на рейде у входа в гавань
Хорттауна. Аррен поразмыслил над этим и сделал вывод, что за то короткое
время, что он знал Верховного Мага, тот ни разу не использовал магию.
Аррен научился тому, чего не смог добиться, бороздя в течение десяти лет
волны Берильской гавани. Вообще-то маги и моряки имеют много общего: и те
и другие имеют дело с морскими и небесными силами, подчиняют своей воле
буйные ветра, делая далекое близким. Верховный Маг или Ястреб - морской
Мережковский Дмитрий
Березин Федор
Андреев Николай
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Никитин Юрий