этим. Он двинулся вперед, стараясь обойти встречного, но тот
заступил ему дорогу.
-- это был он сам. Он стоял перед огромным зеркалом,
перегораживающим пассаж. По ошибке вошел в тупик.
словно глядел на постороннего. Смуглое лицо, выражение не очень
умное, волевая челюсть -- как порой казалось ему. А возможно, это
вовсе не признак воли, а упрямства, ослиного упрямства -- и так
он иногда думал.
направился к выходу. У него было такое чувство, словно его
оставили в дураках.
оглянулся. "Встречный" тоже остановился -- где-то там, далеко,
между двумя рядами пустых освещенных магазинов, -- и почти сразу
же двинулся дальше, в глубь пассажа, уходя по каким-то своим
зеркальным делам. Поправив со злостью кушак и сдвинув шляпу со
лба, Грегори вышел на улицу.
распахнул стеклянную дверь. Грегори прошел мимо столиков к
фиолетовым огням бара. Благодаря своему росту Грегори не пришлось
вставать на цыпочки, чтобы взгромоздиться на трехногий табурет.
колокольчик. Грегори сделал глоток и снова убедился, что "Белая
лошадь" чересчур крепка, отдает сивухой и дерет в горле. Он
терпеть не мог этот сорт виски. Но так получилось, что несколько
раз он бывал здесь с молодым Кинзи и они пили именно "Белую
лошадь". С тех пор бармен причислил его к завсегдатаям и помнил
вкусы. А встречался он здесь с Кинзи, чтобы договориться об
обмене квартиры. И вообще, он предпочел бы выпить теплого пива,
но в столь фешенебельном заведении стеснялся его заказывать.
домой. Он надеялся, что за рюмкой удастся связать воедино все
известные факты "серии", но не смог вспомнить ни одной фамилии,
ни одной даты.
для ужина в самый раз.
Налейте еще одну.
гремел ими, словно собирался превратить в кучу осколков. Потом
поднял багровое мясистое лицо, заговорщицки прищурил глаза и
прошептал:
случае, грубей, чем хотел.
пробормотал бармен и отошел. Кто-то осторожно тронул Грегори за
плечо, он резко обернулся и не смог скрыть разочарования: сзади
стоял официант.
старался идти как можно быстрее. Лампочка в телефонной кабине
перегорела. Было темно, только сквозь круглое оконце падало пятно
света, ежеминутно меняющего цвет.
приехать прямо сейчас?
на телефон. Господи, откуда Шеппард узнал об этой несчастной
"Европе", в которой он тешит свой грошовый снобизм? А может, он
обзванивал все бары, разыскивая его? При одной мысли об этом
Грегори стало жарко. Он выскочил из ресторана и помчался к
автобусной остановке.
каким-то безлюдным улочкам. Наконец он оказался в переулке, где
не было ни одного многоэтажного здания. В лужах дрожали отражения
газовых фонарей. Странно, что почти в самом центре этого района
сохранился такой запущенный уголок.
низкой оградой, вдали от соседних домов, стояло массивное здание,
совершенно темное, точно вымершее. И только приглядевшись,
Грегори заметил слабую полоску света, пробивавшегося из крайнего
окна на втором этаже.
ощупь: ограда закрывала свет уличного фонаря. Дорожка из
уложенных на расстоянии каменных плит вела к входной двери.
Прежде чем ступить, Грегори нащупывал их ногой. Звонка не было,
вместо него из черной плоскости двери торчала отполированная
временем ручка. Он потянул за нее, но не сильно, словно боялся
наделать шума.
трубы время от времени падали капли; от перекрестка донесся визг
шин автомобиля, тормозящего на мокром асфальте. Бесшумно
отворилась дверь. На пороге стоял Шеппард.
падала полоска света. На втором этаже все двери были распахнуты
настежь, перед ними -- что-то вроде небольшой прихожей. Сверху на
Грегори кто-то смотрел пустыми черными глазами; это оказался
череп какого-то зверя, почти сливающийся со стеной, только
глазницы чуть выделялись на желтоватом фоне костей.
темноте глаза стали чувствительными к свету, и он даже зажмурился.
направлен на раскрытую книжку. На стенах и на потолке дрожали
пятна света, отраженного разбросанными по столу бумагами. Грегори
продолжал стоять. В кабинете было всего одно кресло.
Он оказался так близко к лампе, что почти ничего не видел. На
стенах смутно маячили какие-то туманные пятна, очевидно картины,
под ногами вроде бы лежал мягкий ковер. Кресло было не очень
удобное, но хорошо подходило для работы за этим огромным
письменным столом. Напротив стоял длинный стеллаж с книгами. В
центре его поблескивало матовое бельмо телевизора.
металлический портсигар и предложил Грегори сигарету. Сам тоже
закурил и принялся расхаживать между дверью и окном, закрытым
тяжелыми коричневыми шторами. Молчание затягивалось, и Грегори
уже устал следить за тем, как инспектор меряет шагами комнату.
Шеппард.
глубоко затягивался, словно надеясь, что табачный дым отрезвит
его.
тоном приговора. Он все так же расхаживал по комнате и время от
времени искоса поглядывал на Грегори. -- Выбрал я вас вовсе не
потому, что у вас имеются какие-то особенные следственные
способности. Их у вас нет. Систематичности тоже. Но это не
помеха. Я остановил свой выбор на вас оттого, что это дело вас
захватило. Я не ошибаюсь?
лаконичный ответ как нельзя лучше подходит к ситуации.
Настолько своя, что вы не стали высказывать ее на сегодняшнем