преувеличенно твердым шагом, минуя изгибы и повороты коридора, ряды белых
дверей, из-за которых доносились приглушенные отголоски служебной возни
вместе со стеклянным перезвоном, в котором не было уже ничего
таинственного.
наверняка уже нет, он убежал, ясное дело, сразу после меня. Там остался
лишь шкаф, открытый несгораемый шкаф и разбросанные бумаги. Внезапно у
меня мурашки побежали по телу. Ведь в соседней комнате я назвал свое имя,
не говоря уже о том, что меня привел туда тот молодой офицер. Они должны
уже обо мне знать. По всему Зданию, наверное, уже объявлена тайная
тревога. Меня уже ищут, все лестницы, выходы, лифты взяты под наблюдение.
проносили папки, похожие, как две капли воды, на те, которые лежали в том
сейфе. Прошел курьер с кипящим чайником. Остановился лифт, из него вышли
два адъютанта. Я прошел мимо них. Они даже не оглянулись. Почему ничего не
происходит? Почему никто меня не разыскивает, никто не преследует? Неужели
это все еще было лишь испытание?
не понравился. Я двинулся дальше. У номера 76-950 я остановился.
Постучать? Глупо.
раскладывала бутерброды на тарелке. На меня они не обратили никакого
внимания.
комнаты. Я переступил через порог.
в очках с золотой оправой. Под редкими белыми, как молоко, волосами наивно
розовела лысинка. Глаза у него были как орешки. Он радушно улыбался, делая
приглашающие жесты.
Нижнее веко левого глаза у него слегка подрагивало.
есть для меня инструкция?
пустоте, зодиак... И сердце сосет лишь одна мысль!.. Об этих
расстояниях... вы знаете... хотя все это правда, как-то трудно человеку
поверить, смириться, разве не так? Ах, я, старый болван, болтаю тут... Я,
знаете ли, никогда в жизни не летал... такая профессия... Нарукавники,
чтобы манжеты не испортить... Восемнадцать пар нарукавников протер, и
вот... - Он развел руками. - И вот, пожалуйста, потому-то все это... Прошу
простить мою болтовню. Вы позволите?
меня в огромный, выдержанный в зеленых тонах зал; паркет сверкал, как
зеркало, далеко в глубине стоял зеленый стол, окруженный изящными
стульчиками.
семенил рядом со мной, по-прежнему улыбаясь и поправляя пальцем очки,
которые постоянно сваливались с его короткого носа. Он придвинул мне
мягкий стул с гербом на спинке, сам уселся на другой и иссохшей рукой стал
помешивать чай. Потом прикоснулся к нему губами и прошептал: - Остыл.
произнес.
было бы с моей стороны... Но, впрочем, вы сами видите: одиночество, врата
тайн отомкнуты, мрачные глубины влекут, порождая искушения - как это
по-человечески! Как это понятно! Чем же является любопытство? Первым
инстинктом новорожденного! Естественнейшим инстинктом, прастремлением
отыскать причину, порождающую результат, который, в свою очередь,
становится зародышем последующих атомов причинности, создает
непрерывность, и вот так возникают сковывающие нас цепи - а все начинается
так наивно, так просто!
спросил я.
мне. Золотые дужки его очков поблескивали. - Здесь причина - там
результат! Чего? Откуда? К чему? Ах, разум наш не может согласиться с тем,
что на такие вопросы никогда не будет ответа, и потому сам тут же создает
их, заполняет бреши, деформирует, здесь отнимает немного, там добавит...
меру своих возможностей... Прошу вас, извините меня, имейте снисхождение к
старику... Так что вы столь любезно желали получить от меня?
вы вполне в этом уверены?
шевелились, словно он что-то считал.
в уме, итого..."
наступательных действий, стратегические расчеты... и все секретно, все
уникально! О, что бы только ни дал враг, коварный, отвратительный, мерзкий
враг, что бы он только ни дал, повторяю, чтобы завладеть ими, заполучить
хотя бы на одну ночь, хоть на минуту! - он почти пел. - И потому посылают
тщательно замаскированных, обученных, переодетых, опытных, чтобы
проникнуть, прорваться, выкрасть и скопировать, и имя им - легион! -
выкрикнул он тонким, срывающимся голосом.
придерживать с боков очки, все время сползающие по носу.
в тысяче случаев поймав, отрубим преступную длань, разоблачим происки,
узрим яд. Но на месте отсеченного вырастет новое щупальце. Конец же
известен - что один человек спрятал, другой отыщет. Естественный порядок
вещей, самый что ни на есть естественный, дорогой вы мой.
один вариант, не два, не четыре, а тысяча, миллион? Выкрадут? Выкрадут,
да, ну так что ж? Первый будет противоречить седьмому, седьмой - девятому,
тот - девятьсот восьмидесятому, а тот всем остальным. Каждый говорит свое,
каждый по-иному - какой же из них единственный, настоящий? Где тот самый
один-единственный, наисекретнейший, истинный?
их в самую последнюю секунду, и тут мне показалось, что они отстали от
лица вместе с частью носа, но скорее всего это была иллюзия, потому что от
кашля он даже весь посинел. Потом он облизал запекшиеся каемки губ и
положил на коленки трясущиеся руки.
этажах, за замками, за шифровыми комбинациями, за запорами. Одни
оригиналы, имя им миллион... Все разные!..
одного оперативного или, скажем, мобилизационного плана существует
множество их?
есть такой, в соответствии с которым в случае, если уж до того дойдет,
если появится необходимость...
какое-то чудовище.
за оправой золотых очков.
все именно обстоит так, как вы описали. Хорошо. Только... какое мне до
этого дело? И, прошу прощения, какое это имеет отношение к моей миссии?
самом начале, разве нет? Которую доверил мне главнокомандующий округа
Кашебладе...
знаете имени своего начальника?