десятилетия службы в спецотделе МИ6А. Но с Рахи было давно покончено, и его
наследник, подтянув колени, уселся в кресло и начал спокойно взвешивать свои
потери.
думать о чешуйках кремня, наверняка застрявших в ране. Затем Блейд бросил
взгляд вперед. Течение уже протащило их мимо второго островка и миль на
десять по курсу не было видно никаких препятствий. Так, значит, у него есть
как минимум четверть часа...
быстро наложил жгут повыше раны, из которой толчками била кровь. Затем
склонился над Гридом -- тот, запрокинув голову, лежал рядом в кресле.
Стрела попала в правую половину шеи, наполовину перерезав горло и проткнув
мышечные ткани; кремневый наконечник вышел на два пальца под самым затылком.
Возможно, в лондонских клиниках сумели бы спасти юноше жизнь; Блейд же мог
только продлить его агонию.
себе на колено лицом вниз, сделал концом кинжала крестообразный надрез около
кремневого острия и запустил пальцы в страшную рану. Юноша слабо дернулся,
но сознание уже покинуло его. Блейд нащупал закраину наконечника, сжал ее
покрепче и резко дернул, протаскивая через живую еще плоть камень и дерево.
Грид захрипел; поток крови выплеснулся из сквозной раны.
отверстия, странник другой рукой отодрал длинный лоскут от своей набедренной
повязки и начал заматывать им шею трога. Ткань сразу набухла кровью, потом
кровотечение как будто приостановилось. Блейд стащил с бедер остатки мокрой
ткани, выжал ее и обмотал вокруг шеи Грида в пять или шесть слоев. Затем он
достал из мешка свою рубаху, разорвал ее на бинты и занялся собственной
ногой.
островок, на котором можно было бы отсидеться три-четыре дня. Он не
сомневался, что Грид умрет -- удивительно, как трог не погиб сразу же! И он
не питал иллюзий насчет своего ранения. Стрела пробила мягкую часть икры, не
задев ни кости, ни связки; в другой ситуации он просто забинтовал бы эту
дырку и забыл о ней. Но сейчас его плоть ужалил кремневый наконечник, и
Блейд хорошо представлял все ужасающие последствия случившегося.
нужды. Любая рана, нанесенная кремневым оружием -- наконечником стрелы,
копья или лезвием топора, -- вскоре воспалялась из-за мельчайших чешуек
камня, отщепившихся при ударе и проникших в плоть. Дальнейшее было делом
случая -- либо живая ткань отторгала инородные тела и воспаление проходило,
либо пораженные ткани начинали гноиться. Гангрена и смерть -- тут не имелось
другого исхода.
сухой лишайник, размотал повязку на ноге и, морщась, затолкал жидкую кашицу
поглубже в рану. Затем он снова туго забинтовал икру.
струйки крови. И таким же кровавым цветом наливались тучи на западе. Солнце
садилось. Блейд был теперь на тридцать миль ближе к устью Зеленого Потока, и
с каждой минутой гаснущего света его шансы на спасение падали. Он открыл
дверцу, привстал и высунулся из кабины, стараясь не опираться на больную
ногу. Все-таки лишних два фута высоты... может, удастся разглядеть
что-нибудь подходящее.
синевато-серой полосой. Эта кайма, озаренная алым светом заходящего солнца,
тянулась налево и направо сколько хватало глаз; казалось, она уходит в
бесконечность. Небесный купол, уже подернувшийся фиолетовым, опирался на
нее, словно на нерушимое основание из сизой стали; и первые звезды робко
поднимались над этим бескрайним, необъятным, замершим в безмолвном
спокойствии и мощи монолитом.
суденышко -- полмили каждую минуту, -- потом тяжело опустился на сиденье и
бросил взгляд на Грида. Бедный парень! Не дожил до океана полутора часов --
и сорока миль!
символа простора и свободы, просматривалась россыпь черных точек --
несомненно, скалистые островки в устье Потока. Левее от них, к северу,
лежало нечто обширное, плоское и серое; как подозревал Блейд, песчаная или
галечная отмель. Днем там не сыщешь защиты от солнца, но светлое время можно
пересидеть во флаере, если не откажет кондиционер. Хуже, что на отмели
наверняка нет пресной воды, но во время предыдущей стоянки им повезло --
Грид разыскал маленький источник в глубине темной ниши, где они провели
ночь. Четыре ведра из рыбьей кожи были полны -- там литров двадцать, не
меньше.
покрытое кровью и смертным потом лицо своего спутника, Блейд решительно
передвинул его на свое место и, открыв правую дверцу, начал загребать
веслом.
правее. Скорость течения ощутимо упала -- вероятно, основной поток слегка
отклонялся к югу, огибая какую-то невидимую подводную гору в устье или иное
препятствие Блейд прикинул, что теперь он делает миль пятнадцать-двадцать в
час. Быстро темнело, и надвигавшаяся красная полоса, которую он принял за
отмель, стала совсем не видна на фоне налившегося чернотой моря. Это
образование могло оказаться чем угодно -- выступающим из океанских глубин
каменным плато, необозримым полем водорослей или просто иллюзией. Однако
вскоре под днищем флаера скрипнул песок, волны протащили его еще несколько
ярдов, затем аппарат встал. Поздравив себя со счастливым исходом, странник
вылез из кабины; мокрый песок под голыми ступнями казался почти прохладным.
Ему снова повезло. Жаль, что его удачи не хватило на Грида.
коротким остроконечным крылом. Затем сам растянулся на песке, положив рядом
мягкий пузырь с водой. Есть не хотелось, только пить, он чувствовал, как
пульсирующий жар растекается в раненой ноге, поднимаясь все выше и выше.
Ладно, до утра он доживет... и сумеет забраться обратно под колпак, даже
если его начнет трепать лихорадка. Главное -- он выбрался из Потока... из
гнусных пещер, пропитанных человеческой кровью... из этой душной парной
душегубки... выбрался... выбрался... выбрался...
далекой Хайры золотогривый нежный Майр, чтобы подбодрить и утешить
странника. Он спал, что-то шепча иногда потрескавшимися губами.
пробудили его. Он сел, хватая горячий воздух запекшимся ртом. В висках бил
набат, нога распухла, как бревно, сердце судорожными толчками гнало кровь, и
вместе с ней лихорадочный жар растекался по телу. Он стиснул руками голову.
Кажется, кто-то звал его? Во сне или наяву? Или звук его имени, которого в
этом мире не знал никто, являлся порождением горячечного бреда?
болью во всем теле. Он бросил взгляд вверх: Баст, круглый, серебристый,
сияющий, висел над самым горизонтом, знаменуя конец ночи; его диск двоился в
глазах, окруженный бешеным хороводом звезд.
Надо очистить рану, промыть пресной водой и положить новую порцию зелья...
если оно поможет... Его дрожащие пальцы не могли справиться с завязками
бинта, заскорузлого от крови.
ним. Волоча ногу, тяжелую, как колода, он пополз к флаеру.
голову в какой-то выпуклый нарост, торчавший прямо из плеч. Свет луны падал
ему прямо в лицо, и Блейд увидел широко раскрытые темные глаза, в которых
плескался океан муки и отчаяния. И что-то еще... Недоумение? Страх? Но, как
бы то ни было, юный трог еще не умер. Он продолжал жить. Поразительно, но в
этом не приходилось сомневаться! Кажется, он что-то сказал?
самом гиблом месте этой планеты?
ясностью понял, что не спит, не бредит и не является жертвой звуковой
галлюцинации, порожденной горячкой. Этот трог -- полуживотное-получеловек,
дикарь, обитавший в подземном мире, всю жизнь прятавшийся от яростного
экваториального солнца Айдена, -- звал его земным именем! И как звал! Молил,
хрипел, мучительно выталкивая звуки из пересохшей глотки...
наклонил его над подбородком трога. Струя прозрачной жидкости хлынула в
черный провал рта, Грид мучительно закашлялся, потом глотнул -- раз,
другой... Судорога передернула его заросшее коротким рыжеватым волосом лицо.
спокойствие и какая-то сдержанная сила; неожиданно Блейд понял, что слышит
английскую речь. Он прижал мокрую ладонь к пылающему лбу; несмотря на жар и
лихорадочное возбуждение, он снова мог соображать трезво. Кажется, перед ним
оборотень... такой же, как он сам! Кто же это? Неужели Джек Хейдж? Ну, не
повезло парню! Попал в тело пещерного троглодита -- да еще и полумертвого!
старика не пожалел! Лейтон все-таки был помягче... -- Дик, отзовись! Я знаю,
ты где-то рядом! Эта вода... Спасибо...
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Флинт Эрик