поскакал по дороге к оазису. Мы пронеслись через оазис. Я смутно видел
бегущие, кричащие толпы. Никто не пытался остановить меня. Никто не встал
на пути лошади.
проехали накануне. Они были открыты. Охрана стояла, глядя на меня. Из
храма донеслось властное звучание барабанов. Я оглянулся. У входа в храм
смятение, суматошное движение. Уйгурские всадники устремились по дороге.
стражников и был внутри форта. Подскакал к наружным воротам. Они были
закрыты. Барабаны звучали все громче, все грознее.
ворота. Они стояли, с дрожью глядя на меня. Я соскочил с лошади и побежал
к ним. Поднял руку. Блеснуло кольцо Калкру. Они упали наземь передо мной -
но ворота не открыли.
другой с зерном. На земле лежал большой камень. Я поднял его, будто
булыжник, и швырнул в ворота, туда, где соединялись створки. Ворота
распахнулись. Я кинул мех с водой и мешок с зерном на высокое седло и
проехал в ворота.
моста и выезжаем на древнюю дорогу.
следа погони. Но по-прежнему слышались отдаленные звуки барабанов.
подгонять жеребца, но я не мог позволить себе щадить его. К ночи мы
достигли полупустынной местности. Жеребец был покрыт потом, он сильно
устал. Но ни разу он не замедлил хода, не проявлял недовольства. У нее
великое сердце, у этой лошади. Я решил, что надо дать ей возможность
отдохнуть.
мне по-прежнему церемониальное желтое платье. Я с отвращением сорвал его.
Вытер им коня. Напоил его, дал немного зерна. Сам я был страшно голоден,
потому что не ел с самого утра. Пожевал немного зерна и запил его
тепловатой водой. По-прежнему никаких признаков преследования, и барабаны
смолкли. Я с беспокойством подумал, не знают ли уйгуры более короткой
дороги. Может быть, именно сейчас они окружают меня. Набросив свою одежду
на жеребца, я растянулся на земле. Я не собирался спать. Но тут же уснул.
жрец и офицер с холодным взглядом. Мое укрытие было окружено кольцом
всадников. Старик мягко заговорил.
не можем остановить тебя. Тот, кто смог вызвать Калкру, не должен
опасаться нас. Его воля - это и наша воля.
Он вздохнул.
нас, как и пришел, - сказал старик.
одеяние. Он снял с жеребца одежду с изображением осьминога. Заговорил
офицер:
открыл ворота. Скоро пустыня расцветет, как в древности. Почему ты не
останешься с нами и не поведешь нас к величию?
призыв отозвался Калкру, должен будет и сам ответить на его призыв. И рано
или поздно - Калкру позовет его!
сердца и повернулся. Его окружили всадники. Они уехали.
путешествии".
Мы поехали дальше, к нашему старому лагерю. К концу дня мы увидели впереди
караван. Когда мы приблизились, караван остановился, началась торопливая
подготовка к обороне. Это была наша экспедиция, направлявшаяся к старому
лагерю. Я помахал руками и закричал.
сыновья, - сказал офицер. Он поднес мою руку ко лбу, поклонился. - И все
мы тоже, Двайану, - мы и наши сыновья. Когда ты вернешься.
громовой возглас:
хотел только одного - чтобы как можно больше миль отделяло меня от храма
Калкру.
просто. Ударами по наковальне, пением и барабанами - Калкру призывает
меня!
стоицизм покинул его лицо. Он наклонился и положил руку мне на плечо.
испугался... мне больно за тебя. Я не знал...
Сказал, что с того времени, как Иуда поцеловал Христа, никто так не
предавал науку. Он хорошо подбирал метафоры, они вонзались, как шипы.
Особенно эта, потому что я думал так же - правда, не о науке, а о девушке.
Да, я дал ей поцелуй Иуды. Барр сказал, что у меня была возможность, какой
не было ни у кого. Я мог разрешить загадку Гоби и ее утраченной
цивилизации. А я убежал, как ребенок от пугала. Я атавистичен не только
телом. Но и разумом. Я светловолосый дикарь, лежащий в страхе перед
идолом. Он сказал, что на моем месте позволил бы распять себя, лишь бы
узнать истину. Он и на самом деле так поступил бы. Он не лгал.
видел?
то, что он заставлял меня видеть, - точно так же как перед этом я видел по
его воле, как подъезжаю к этому храму. Девушка не растворилась. Вероятно,
стоит где-нибудь в проходе и смеется надо мной. Но если то, что мой
невежественный мозг воспринял как правду, и на самом деле было правдой,
тогда мое поведение еще более непростительно. Я должен был остаться,
изучить феномен и привезти с собой результаты для научного анализа. То,
что я рассказал о ритуале Калкру, не что иное, как второй закон
термодинамики, выраженный в терминах антропоморфизма. Жизнь действительно
вторгается в Хаос, если это слово использовать для описания бесформенного
первичного состояния вселенной. Вторжение. Случайность. Со временем вся
энергия равномерно распределится в виде статичного тепла и будет больше не
в состоянии порождать жизнь. Мертвая вселенная будет безжизненно плавать в
безграничной пустоте. Пустота вечна, жизнь - нет. Поэтому пустота поглотит
ее. Солнца, миры, боги, люди, все живое вернется в пустоту. Вернется к
Хаосу. Назад в Ничто. Назад к Калкру. Или, если мой атавистический мозг
предпочитает другое слово, назад к Кракену. Барр сильно сердился.
это?
призрачным лучникам в Греции и другим коллективным галлюцинациям времен
Войны. А я послужил - катализатором. Мое сходство с представителями
древней расы, мой атавизм, владение ритуалом Калкру, вера уйгуров в меня -
все это было необходимыми элементами массовой галлюцинации - щупальца.
Очевидно, жрецы давно старались заставить действовать заклинание, в
котором недоставало существенного элемента. Я и послужил этим недостающим
элементом, катализатором. Вот и все.
коснулось ее.
внимательно осмотрел его и вернул мне.
Василенко Иван
Белоусов Валерий
Березин Федор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий