в ладони ее гладкость. Что это такое? Для чего она была сделана? Кто
оставил ее там и зачем? Спрятано про запас, или поспешно укрытая добыча?
Хотелось бы порасспросить окружающих насчет других находок, но можно ли
это сделать, не выдавая никому, что он знает об этой находке больше, чем
говорит?
иметь дело с каким-нибудь членом экипажа? Да и каким образом он сможет
впоследствии объяснить наличие у него денег? Впрочем, потом будет время,
полно времени, чтобы об этом подумать. Все зависит от того, хорошо ли он
спрятал трубку.
Нейл не знал, смешивались, кружились, составляя то один, то другой узор.
Как хотелось бы Нейлу снова взять эту вещь в руки и посмотреть на нее
подольше. Это была красота сама по себе, даже больше, чем красота:
сердечность. Взять бы ее в руки и принести Мелани... Нейл вертелся на
жесткой узкой койке, поворачиваясь к стене из ободранных бревен.
немедленное повиновение рабочих.
Младенцы протестующе кричали на руках у матерей. Ребятишки стояли
нахмуренные, удивленные. Сам Козберг, держа шапку в руках, стоял во главе
семейной линии Верующих, лицом к человеку в длинном сером плаще поверх
обычной тусклой одежды поселенца.
такими же серыми, как и плащ, так что трудно было разобраться, где
кончаются волосы и начинается ткань. На заросшем бородой лице был приклеен
острый, как клюв, нос и удивительно бледные, с красным ободком, глаза.
Один глаз все время слезился, слезы капали на широкую бороду и блестели на
ней.
Козберга. Заметный трепет пробежал по линии Верующих при этом обвинении. -
Темная Сила пробралась на этот участок, чтобы поставить свою ловушку. Тьма
тянется только ко тьме. Ваше Небо закрыто облаками.
поднял голову к небу, которое действительно было облачным, более
затянутым, чем обычно бывало по утрам, и запел, вернее, захрипел, как
ржавая пила. Слова песни Нейл не понимал.
под ноги, тяжело пошел в том направлении. Верующие потянулись за ним,
мужчины впереди, а Нейл присоединился к рабочим, которые держались в тылу.
и откуда-то поднялся холодный ветер. Он подгонял их, пока они шли на
поляну, где лежал клад.
которым раньше работал Ласья, и протянул его Козбергу. Мастер участка
перевернул инструмент лезвием вверх и стал бить его тяжелой частью по
драгоценным предметам, превращая их в неразличимую массу мелких обломков и
пыли, в то время, как Спикер продолжал пение. Когда Козберг отошел, старик
вытащил из-под плаща бластер старого образца, посмотрел вниз и прицелился
в груду осколков. Ослепляющий луч ударил по этой мишени, и зрители
попятились от жара вспышки. Все, что осталось от клада после этой жестокой
расправы, ушло в землю. Спикер обернулся к Козбергу.
пустое брюхо. Ласья, почему ты не помешал этой вонючей мессе? Зачем ты
навел старика на эту очистительную работу?
поститься, пока они умиротворяют Небо!
полную выучку.
мы нашли это здесь. Около двух лет назад сам Козберг наткнулся на такой
клад.
убегала в лес, когда ей удавалось вырваться из дома. Говорили, что у нее
голова не в порядке, - спокойное лицо Ханнозы приняло непонятное
выражение. - Я бы сказал, что у нее был атавизм - возвращение к тому
состоянию, в котором этот народ был раньше, до того, как стал Верующим. В
моем мире ходили необычные сказки о том, что раньше существовала другая
раса; когда захватчики взяли их землю, эта раса ушла в укрытие. Время от
времени люди этой старой расы заходят в дом, где есть новорожденный, и
крадут ребенка, оставляя на его месте своего.
думал о спрятанном прутке.
всяком случае, подменыш, как называли оставленного ребенка, был чуждым и
странным и обычно рано умирал. Эйли была вроде этого, она вовсе не
походила на остальных Козбергов, так что вполне могла быть из другой расы.
повезло ей.
в лес, как это всегда делается. Только ни к чему было поднимать такой шум
насчет того, что она была грешницей. Она никому не делала вреда, просто
хотела жить по-своему.
покидать стадо. Быть другом - настоящий непростительный грех, - сказал
Ханноза, ложась на свою койку и закрывая глаза. - Ложись и отдыхай,
парень. Мы не будем ни работать, ни есть, пока не кончится период
очищения.
Хайзендер весьма сообразителен в смысле выгоды и знает, что наш уважаемый
мастер хочет до зимы очистить западные поля, так что они поторгуются.
видел ее в той куче разрушаемых предметов. Когда он рискнет вернуться к
своему тайнику и взять ее? Здравый смысл говорил ему, что надо ждать
долго, но у него чесались руки: он жаждал этой трубки, как его тело
жаждало пищи. Где-то в глубинах мозга было удивление: почему его так
занимает этот чуждый артефакт, почему эта вещь так притягивает его? Может,
потому, что она дает шанс на освобождение при условии, что он окажется
способным отнести ее в порт и продать? Или он просто хочет иметь ее? И это
удивление было окрашено страхом.
физически, но его мозг не успокаивался даже во сне. Он старался думать о
всяких мелочах: о листьях деревьев, о глубинах леса за вырубкой, об
ароматах деревьев, о ветре, качающем ветви и кусты.
лежал на своей койке, слышал скрип дерева, вздохи, бормотание кого-то из
соседей. Он был здесь, на участке Козберга, во владении, вырванном у леса
Януса людской волей, упрямством и руками. Но где же он был? Где-то в
другом, п_р_а_в_и_л_ь_н_о_м месте. Испуганный Нейл обдумывал это
впечатление, пытаясь понять смысл через эмоции. Он был где-то, и то место
было правильным. Теперь он здесь - это неправильно, как поставленная не на
свое место деталь машины не может работать.
прислушиваясь, как животное, проникшее на территорию естественного врага.
Ему хотелось выйти наружу, в холодную темноту, а затем, через поля, к
своему дереву, где лежало спрятанное. У него так тряслись руки, что он
прижал их к груди, где дико колотилось сердце. Выйти отсюда - в ночь, на
свободу!
порог спального дома, а затем его захлестнуло бурное ликование, и он
побежал, как бы скользя по грубой поверхности полей, словно его вела связь
с тем, что ждало его в дупле дерева. Темно, конечно, но это не та тьма,
что скрывается в спальном доме. И опять та часть мозга, которая могла еще
удивляться и пока не была еще охвачена желанием, сжигающим Нейла,
отметила, что он в_и_д_е_л в этой темноте, что он него скрывалась только
середина самых глубоких теней.
закрутился вокруг него, ласково приветствуя. Листья не шелестели теперь
под ветром - они пели! И Нейлу тоже захотелось петь. Только последняя
гаснущая искра сознания задушила звуки в его горле.
бластером, не сознавая, что его губы приподнялись как бы в рычании, что
глаза его горят, что в нем поднимается ярость, непропорциональная тому,
что случилось здесь несколько часов назад. Нейл прошел сквозь завесу
кустов к дереву. Его пальцы прикоснулись к коре, гладкой,