какие люди. В любом случае мы не должны позволить застать себя врасплох.
Поэтому... Мольнех, будешь стоять первую вахту?
сдуло прочь, и сквозь просветы в ветвях проглядывало звездное небо.
деревьев. - Когда она зависнет над этим белокорым деревом, позовите меня,
и я встану на свою вахту. А я разбужу Дольмаэро, который потом разбудит
Низу.
самоукореняющийся кабель, который накануне забрал из разбившейся лодки.
животное?
как тот ввинчивается штопором в скалу.
никакого настоящего вреда. Почему ты мне настолько не доверяешь?
лица поражало готовностью к предательству.
доверие? - улыбка трепетала на тонких змеиных губах Фломеля.
быть, ты что-нибудь и придумаешь.
фоне серого камня. Его трудно было заметить в темноте, поэтому Руиз
одобрил его действия. Мольнех был смекалист и гибок в приспосабливаемости
к новым условиям. Может, он по-настоящему пригодится.
сгорбившись, прижав колени к груди. Он подошел к ней и поднял ее на ноги.
миг он подумал, что вот сейчас она скажет, что больше не хочет делить с
ним палатку. Он вряд ли смог бы винить ее, если принять во внимание все те
неприятные вещи, которые он сегодня ей сказал про ее мир и ее жизнь.
Хотя в их объятиях не было страсти, Низа, очевидно, черпала успокоение в
близости Руиза.
просто держать ее в объятиях, чувствовать, как ее сердце бьется рядом с
его сердцем. Ее запах, ее теплое дыхание, щекотное прикосновение ее волос,
- все это было удовольствием, вполне достойным этого момента.
спать не хотелось. Кто знает, может быть, ему никогда более не придется
насладиться подобным счастьем?
Руиз почувствовал острый укол сожаления. Он осторожно выпутался из объятий
Низы, надеясь не разбудить ее. Она пошевелилась, издала невнятные сонные
звуки, потом, казалось, снова впала в глубокий сон.
почти неестественно тих, если не считать храпа, который доносился из
палатки Дольмаэро.
восхищение его неохотное и ему самому от этого больно.
уверен, что дела могли бы быть и хуже.
Кто знает, может, этого окажется достаточно.
в палатку Дольмаэро. На миг храп стих, потом снова возобновился.
перед пещерой. Он настроился на долгую ночь. Ему совершенно не хотелось
спать, а Дольмаэро, самый старший и грузный из них, завтра вынужден будет
исчерпать весь свой запас силы и выносливости, чтобы идти с ними наравне.
мог дать ей еще несколько часов сна. Он старался не думать о том, что это
могла быть ее последняя ночь.
впасть в уют сна, но сон не пришел к ней сразу же. В сознании ее клубились
нелегкие мысли, словно они так и поджидали возможности подловить ее одну.
изнасиловать Низу дало возможность Руизу Аву захватить воздушную лодку. У
нее все еще болело все внизу, там, где мерзкое существо пыталось
проникнуть в нее, но боль постепенно проходила. Она вспомнила, как страшно
и молча Руиз Ав выволок это существо из ее палатки и задушил его. Эта
мысль наполнила ее острым мстительным удовлетворением. Существо умерло с
таким изумлением на физиономии, словно в своей смерти получило какую-то
странную награду.
в палатке, казалось, он без слов понял, что она более всего нуждалась
просто в его ободряющем присутствии, его объятиях и больше ни в чем.
любовью. Он был и яростен и нежен, он, казалось, лучше, чем она сама,
знал, где ей приятно, когда до нее дотрагиваются, он мог замечательно
чувствовать темп ее страсти. В постели его рот, обычно сложенный такими
детскими складками, становился мягким. Его красивые руки, руки убийцы,
которые не знали пощады, касались ее с такой нежностью, когда именно
нежность и была ей нужна, и крепко сжимали ее, когда наставало время силы.
такого всепоглощающего удовлетворения. Она чувствовала в его страсти то же
самое напряжение, которое бывало на его лице, когда он убивал своих
врагов. Это было одновременно завораживающе прекрасно и страшно.
заставила себя думать о предстоящем дне. Что нового она увидит, какие
поразительные вещи, которые никогда не существовали на Фараоне?
совершит Руиз Ав, чтобы спасти их от Кореаны? Низа пришла к тому, что ее
доверие к Руизу Аву стало почти фаталистическим, она отказывалась верить,
что Кореана может оказаться лучше него, переиграть Руиза Ава, невзирая на
все преимущества, которые были у работорговки: воздушные лодки, страшное
оружие, чудовищные приспешники.
справится. Сознание ее опустело, и она заснула.
при ней были все ее удовольствия: ее рабы, ее прелестные комнаты во
дворце, ее книги и игры - и обожание всех и каждого, кто знал ее. Она
отдыхала в качалке, глядя на прохладные зеленые сады ее отца, на ней было
ее любимое платье - длинное, с высокой талией и огромными
рукавами-бабочками, расшитыми крохотными блестящими ящеричными чешуйками и
сшитое из голубого адского шелка.
заключение, ее мучительная роль в пьесе с фениксом, ее смерть в последнем
акте, ее воскресение и плен инопланетян, ее странная привязанность к
убийце Руизу Аву. Все-все это оказалось каким-то сном-кошмаром, который
быстро таял в ее памяти.
есть сон, и голосок умолк.
скользя легко, как листок, с той поразительной плавностью, которая дается
только в снах. Дорогие знакомые сцены проплывали перед ее спящим взором.
Пол из фарфоровых изразцов, на котором она играла ребенком, изразцы сотен