увеличили - и реконструировали черты лица под маской. Тут, прежде всего,
выяснилось, что это - не "он", а "она". Я переслал фото в отдел
автомототранспорта, они его сличили со своими архивами - картотекой
водительских прав - и прислали три возможных варианта. Два я сразу смог
отвести за несовпадением прочих физических признаков, а у третьей совпали
и рост и вес. Розалинда Френч, биохимик, место работы - "Норт-Индастриз",
аэрокосмическая лаборатория в Лонг-Бич. Какие-то военные разработки.
- и махинации с самодеятельным оружием?
начало доходить, на какую глубокую тайну посчастливилось напороться. -
Наводит на размышления. Зачем человеку, которому очень даже есть, что
терять, ввязываться в уголовщину?
выясню.
Сколько дурных воспоминаний связано с этими вот рядами кресел, сувенирными
киосками, объявлениями о прибытии/отлете и звуками "Мьюзика"! Подростком
она сновала, словно челнок, из одного дома в другой, от матери - к отцу и
обратно... И ни один из двух домов не был ей родным. Бессчетное количество
раз отец встречал ее здесь, в Лос-Анджелесе - равнодушный,
рассеянно-отстраненный; обнимавший, но никогда не целовавший и избегавший
смотреть в глаза.
Человек науки, такой возвышенный, стоял за спинами встречающих - высокий,
худощавый, с резкими чертами лица и длинной, густой, пушистой шевелюрой.
Точно такой, каким она помнила его с последнего раза. И не скажешь, что
прошло целых шесть (или семь?) лет.
что изменить решение еще не поздно. Может, в кассах найдется одно место на
ближайший до Гавайев. Сейчас она вполне поняла: не следовало ей сюда
приезжать. Вообще не следовало. Не осталось для нее здесь ничего. Кроме
боли.
никогда не отличался грациозностью. Если уж становишься придатком
компьютера, подумала она, это на всю жизнь. Такие не меняются. Такие и
умирают, не узнав, что такое - быть человеком.
того, что ей не хватило духу повернуться и уйти. Он обнял ее за плечи и
неловко привлек к себе.
следует отставать. А вокруг друзья встречали друзей, родственники -
родственников, смеялись, обнимали друг друга... Юми спокойно и сдержанно
смотрела прямо перед собой. Лицо ее не выражало никаких чувств.
неудовольствием огляделся вокруг: грязный ковер, потемневшая плитка
потолка, засыхающие в горшках пальмы. - Знаешь, я еще помню время, когда
оно принадлежало "Пан-Ам"... Нет, TWA. А правительство никогда не имело
подхода к ведению дел в авиаиндустрии. - Заметив, что она отстала, он
остановился и оглянулся. - Может, мне взять это? - Последовал кивок на
парусиновую сумку.
сумку силой. - Она не тяжелая. К тому же, не думаю, что в данном случае
рыцарство уместно.
ей толику злобного удовлетворения. Хотя... Наверняка существует лучший
способ отомстить ему за то, что он отказывал ей в чувствах.
Но, Юми, я полагал, что в твоем - уже достаточно зрелом - возрасте можно
бы несколько умерить... э-э... богемность.
играл свою роль лучше. Жестче - он вообще мало беспокоился об окружающих.
ты, отец? В тебе-то изменилось хоть что-нибудь?
налицо. Поэтому мне и понадобилась встреча с тобой.
и забросил ее сумку в багажник. Двигался он медленно и напряженно - еще
медленнее и напряженнее прежнего - но для своих восьмидесяти с лишком все
еще сохранял неплохую форму. Ну да, он же может позволить себе любые
мыслимые медицинские услуги и постоянно делает зарядку, хотя удовольствия
от этого не получает. Отец всегда рассматривал свое тело как некий
механизм, за которым нужно ухаживать во имя существования разума.
счетчик на выезде, отец вывел машину на дорогу к магистрали. Вскоре они
неслись среди потока машин на север, по верхнему уровню, маленькая машина
стала частью полноводной стальной реки, зажатой в бетонном русле. Слева от
трассы открывался вид на океан - то есть, по крайней мере, на дамбу
Санта-Моника. Конструкция заметно подросла, опережая на шаг постоянно
повышающийся уровень моря.
резко перескакивал с полосы на полосу, и это заставляло нервничать.
развеять напряжение. - Словно случилось что-то серьезное.
начала сомневаться, была ли услышана.
наконец. - У меня было очень много времени, чтобы подумать над этим, и я
пришел к заключению, что грех тут был, в основном, мой.
Он всегда избегал прямого разговора о расхождениях меж ними. Окружать
разделяющую их брешь забором из препираний - куда более в его стиле.
поскорее выложить все и покончить с этим. - Кацуко была женщиной
определенной, и переубедить ее - в чем бы то ни было - было весьма
нелегко. Я был уверен в своей компетенции, как отца, и согласился. - Он
покачал головой, плотно сжав тонкие губы. - Мне, Юми, следовало поговорить
с тобой на данную тему гораздо раньше. К сожалению, я этого не сделал.
поменял наиглавнейшие правила их игры.
взаимопонимания, - продолжал он. - И, если я не улажу этого сейчас, потом
может оказаться слишком поздно.
говоришь так, словно... С тобой все в порядке?
при всех технических достижениях, случай неоперабелен. - Он
предостерегающе поднял руку. - Пожалуйста, давай не будем обсуждать
варианты ухода и лечения. В частности; избавь меня от лекций по
альтернативной медицине. Я смирился, Юми, и перед смертью желал бы лишь
привести вещи к некоему подобию упорядоченности. Ты можешь помочь мне в
этом?
более - что нужно говорить.
действительно нужно прощение.
сейчас отец был для нее загадкой... Собственную, близкую и неотвратимую,
смерть описывает сухо и прозаично, словно досадный сбой оборудования...
Никогда прежде он не раскрывался перед ней настолько, однако она заметила
отстраненность в его глазах.
грунтовую, с глубокими колеями, уходящую в поросшие лесом холмы.
Послышалось пение птиц, в воздухе повеяло лесом. Машина все выше и выше
взбиралась на холм; показались разбросанные среди деревьев
хижины-самостройки. Большинство местных вели свой род от
хиппи-почвенников, решивших вернуться "назад, к истокам" и поселившихся
Акунин Борис
Жюль Верн
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Круз Андрей
Орловский Гай Юлий