Чтение 7–й страницы книги ~В ожидании Олимпийцев~

- Ладно, старик, - ответил он спокойно и повернулся опять к техникам:
- Выключайте камеры. Возвращаемся в студию. Мы только зря теряем время.

Мы расстались в настроении взаимоотвращения. Еще раз я сделал то, за
что мой издатель с охотой бы меня прибил.

В тот вечер, за ужином, Сэм никак меня не утешил.

- Понятное дело, тип неприятный, - сказал он. - Но дело в том, что он
прав.

- Так значит они и вправду перестали?

Сэм пожал плечами.

- Мы уже не находимся на одной линии с Солнцем, так что это не может
быть причиной. О боги преисподней, а я так надеялся, что причина в этом!

- Мне очень жаль, дядя Сэм, - мягко заметила Рахиль. Она была одета в
простое белое платье, на вид из ханьского шелка, без всяких украшений. Но
ей в нем было к лицу. Я представлял, что под этим платьем не было ничего
кроме великолепных форм женского тела.

- Мне тоже очень жаль, - буркнул Сэм. Правда, его озабоченность
совершенно не повлияла на аппетит. Он как раз собирался заняться первым
блюдом - куриным бульоном с кусочками теста. Честно говоря, я и сам был не
прочь поесть. Если бы даже в Рахили и было множество недостатков,
следовало признать, что готовила она отменно. Это была простая домашняя
еда, без всяких выкрутасов типа кабана, фаршированного зайцем,
наполненного, в свою очередь, фаршем куропатки. Все было прекрасно
приготовлено и великолепно подано слугой Базилием. - Во всяком случае, -
сказал Сэм, заканчивая бульон, - у меня уже есть все.

- Так ты знаешь, почему Олимпийцы прервали передачи? - спросил я,
желая, чтобы мой приятель выдал секрет.

- Нет. Я имею в виду твой роман, Юл. Моя идея с альтернативным миром.
Если не хочешь писать о совершенно другом будущем, напиши об отличающемся
настоящем.

Я не успел спросить, что он имеет в виду, как Рахиль опередила меня.

- Но ведь настоящее только одно, дорогой дядя, - заметила она. Я и
сам не сказал бы лучше.

- Тебя еще не хватало, - крякнул Сэм. - Я говорю про новый вид
научных романов, моя дорогая.

- Я не очень часто читаю научные романы, - стала оправдываться она
совершенно не оправдывающимся тоном.

Сэм не обратил внимания на этот факт.

- Ведь ты историк, правда? - Рахиль и не собиралась подтверждать или
отрицать это. По-видимому, история уже повлияла на ее жизнь. - Представь,
если бы вся история пошла другим путем!

Сэм так довольно улыбнулся нам, как будто сказал что-то чрезвычайно
умное. Но никто из нас не ответил ему улыбкой. Рахиль указала ему на
ошибку в рассуждениях:

- Но ведь не пошла же.

- Ну а если бы! Ведь это не единственное возможное настоящее, а то,
которое наступило случайно. Могло быть миллион других! Вы только поглядите
на те события прошлого, которые могли продолжиться по-другому. Представим,
что Анний Публий не открыл Западные Континенты в 1820 году от основания
Рима. Предположим, что император Публий Терминус не декларировал программу
покорения космоса в 2122 году... Вы хоть понимаете, к чему я веду? В каком
мире вы жили бы, если бы всего этого не произошло?!

Рахиль уже открыла рот, чтобы ответить, но ее спас слуга. Он
остановился в дверях, с выражением немой просьбы на лице. Когда Рахиль,
извинившись, вышла, чтобы узнать, зачем ей необходимо быть на кухне,
пришлось отреагировать мне:

- Я никогда не писал чего-либо подобного, Сэм. И не слыхал, чтобы
писал кто-то другой...

- К этому я и веду. Ведь это будет нечто совершенно новое в написании
научных романов. Разве ты не желаешь стать пионером нового рода
литературы?!

Мой жизненный опыт подсказал мне ответ:

- Сэм, пионеры очень редко зарабатывают большие деньги. - Он сердито
глянул на меня. - Вот сам бы ты мог написать такое, - тут же предложил я.

Его обида проявилась в мрачном настрое.

- Мне бы очень хотелось. Но пока не выяснится вопрос с Олимпийцами, у
меня не будет времени на научные романы. Нет, Юл, это задание для тебя.

В этот миг вернулась Рахиль, явно довольная собой, а за ней вошел
Базилий, неся серебряный поднос с основным блюдом.

Сэм тут же повеселел, равно как и я. Главным блюдом был зажаренный
целиком козленок. Мне стало понятно, что Рахиль пригласили на кухню, чтобы
она сама украсила маленькие рожки козленка цветочными гирляндами. Потом
пришла служанка с кувшином вина, наполнив всем кубки. У нас не было особой
возможности поговорить, не оставалось ничего, кроме как хвалить кулинарное
искусство хозяйки.

Потом Сэм поглядел на часы.

- Великолепный ужин, Рахиль, - сказал он. - Но мне пора возвращаться.
А ты сама как считаешь?

- О чем это ты?

- О том, что надо помочь несчастному Юлу поискать какие-нибудь
исторические верстовые столбы, которые он смог бы использовать в своем
романе.

Выходит, он не слышал ни слова из того, о чем я ему говорил. Впрочем,
можно было и не делать ему замечания на этот счет, потому что сама Рахиль
выглядела озадаченной. Несколько неуверенно она сказала:

- Я не слишком хорошо разбираюсь в упомянутых тобою периодах:
временах Публия Терминуса и тому подобных. Я специализируюсь на временах,
непосредственно последующих императору Августу, когда Сенату была
возвращена власть.

- И прекрасно, - сказал Сэм, явно довольный собой. - Это такой же
хороший период, как и любой другой. Поразмысли, какими могли быть
последствия, если бы какое-то незначительное событие пошло по-другому.
Если бы, скажем, Август не женился на Ливии и не усыновил ее Друзуса,
который стал его наследником. - Он обратился ко мне, как бы предлагая
зажечь огонь моего воображения от искры его вдохновения. - Наверняка тебе
удастся найти скрытые в этом возможности, Юл! Подскажу, что тебе надо
сделать. Еще довольно-таки рано. Возьми Рахиль, сходите куда-нибудь
потанцевать, выпейте винца, а ты послушай, что она тебе расскажет. Что в
этом плохого? Двое молодых людей должны радоваться жизни!

Наверняка, это было самое умное предложение Сэма за последние
несколько дней. Во всяком случае, мне так казалось, а Рахиль была
настолько послушной племянницей, что согласилась с дядей. Так как я в
Александрии был впервые, ей самой пришлось предложить, куда нам пойти. Уже
по первым ее замечаниям, я понял, что она жалеет мой кошелек. Я же не мог
позволить ей этого. Была не была, но вечер с Рахилью обошелся бы дешевле и
уж наверняка интереснее, чем наем комнаты на постоялом дворе и столование
в ресторанах.

Мы выбрали местечко в портовом квартале, неподалеку от волнолома. Это
было вращающееся ночное заведение на крыше постоялого двора, выстроенного
в стиле древних пирамид. По мере вращения, перед нами открывались огни
Александрии, работы в порту, а потом и открытое море с невысокими,
отражавшими свет звезд волнами.

Я собирался как можно быстрее позабыть о концепции "альтернативных
миров", но Рахиль была гораздо обязательнее. После первого же танца она
начала:

- Мне кажется, я смогу тебе помочь. Был один случай, произошедший в
правление Друзуса...

- Нам обязательно говорить про это сейчас? - спросил я, наполняя ее
бокал.

- Но ведь дядя Сэм, это он говорил, что надо... Мне казалось, что ты
хочешь попробовать силы в новом виде научных романов.

- Нет, этого хочется твоему дядюшке. Видишь ли, тут есть одна
проблема. Это правда, что издатели всегда требуют чего-нибудь новенького и
оригинального. Но если автор будет настолько глуп, что попытается дать им
нечто подобное, они этого просто не поймут. Когда они требуют
"оригинальные" произведения, то имеют в виду "оригинально" шаблонные.

- Я считаю, - сообщила она с уверенностью, достойной пророчицы, но
гораздо понятней, - что замыслы дяди, обычно, плохими не бывают. - Мне не
хотелось с ней спорить, поэтому я даже и не пытался протестовать, во
всяком случае, открыто. Просто я позволял ей высказаться. - Видишь ли, -
продолжила Рахиль, - я занимаюсь проблемами наследования власти в ранний
период истории Римской Империи. Сейчас я изучаю вопросы, связанные с
еврейской диаспорой в период после правления Друзуса. Я думаю, тебе
известно, когда это произошло?

Я действительно знал, хотя и без особых подробностей.

- Это было восстание в Иудее, правильно? Она кивнула. Выходило это у
нее чрезвычайно привлекательно: светлые волосы переливались, а в глазах
появлялись искорки.

- Знаешь, для иудеев это было страшной трагедией, и, как говорит
дядя, она могла не произойти вообще. Если бы наместник Тиберий был тогда
жив, ничего бы не случилось.

Я закашлялся.

- Не уверен, что помню, кто такой Тиберий, - кающимся тоном признался
я.

- Он был наместником Иудеи, причем очень хорошим, честным и
справедливым. Он был братом императора Друзуса, дядя упоминал о нем, сына
Ливии, приемного наследника императора Августа. Того, что вернул власть
Сенату, когда на какое-то время Август забрал ее исключительно себе. Во
всяком случае, Тиберий был самым лучшим наместником, которого когда-либо