Чтение 7–й страницы книги ~Дело об одноразовом драндулете~

сидят на Отрицательном Подоходном Налоге? Не уверяйте меня, что это случай
"утечки умов", что в стране нехватка умеющих читать и писать.

- Прошу не говорить непристойные слова в моем присутствии, я не
разрешаю, - сказала она с оттенком высокомерия в голосе.

- Какие непристойные? - растерянно спросил я.

- Правительство.

Я отрицательно покачал головой.

- Вот вы здесь работаете секретарем, а не лучше моего знаете слова.
Непристойные слова - это слова, вроде "ублюдок", "сукин сын" или "курва".

- О, - извиняющим голосом протянула она.

- Ну, этот Чарли Азимов, - спросил я, стараясь говорить как можно
резче. - Что вы можете сказать о его исчезновении? По-вашему, это
похищение? Может быть, террористы?

- Какое исчезновение? - безразличным тоном спросила она. - Он только
что звонил как раз перед твоим приходом. Он сильно простудился. Давай
посмотрим, что он сказал, у меня записано. Не-а, не могу найти. У меня
безнадежная система учета.

Я поднял глаза к кому-то там, наверху.

Потом я опустил их и пустым взглядом посмотрел на нее, как если бы
всунул кредитную карточку в щель, пытаясь оплатить туалетную бумагу лишь
только для того, чтобы обнаружить, что ее там нет.

Я тоскливо поднялся на ноги и положил свои вещи в карман.

- Ты уже уходишь? - поинтересовалась она. - Может быть, лучше
присаживайся и помоги мне прикончить эту посудину. У меня есть еще одна
или две, если я смогу найти их.

- Нет, спасибо, - ответил я, чуть не плача. - Никогда не пью на
службе. Кроме того, я уже выпил три порции, и моя навигация стала хуже,
чем в былые времена.

Обратный путь к дому из коричневого камня на 35-й стрит я проделал
только два раза встретившись с небольшими бандами террористов, одна из них
била по голове маленькую старую леди с хозяйственной сумкой, полной
гастрономических продуктов, которые она, наверное, стянула в местном
ультра-маркете. Я обошел их стороной в обоих случаях, не желая
ввязываться, согласно современной морали.

Отомкнув дверь, я вошел, прежде чем войти в офис, заглянув на кухню
узнать, не просчитался ли я в расчетах и не опоздал ли к обеду.

Феликс - или как его там? - весело хлопотал у плиты. Он поднял голову
и сказал:

- Смотри, Лысик, как в былые времена. Пузанок, оленина под приправой,
и никакой петрушки, вроде соевых сосисок. И вместо фарша "Эскофье"
сегодня...

Я посмотрел на него мрачным взглядом.

- Где ты взял кредит на эту сказочную еду?

- Лысик, ведьмы заполучили клиента. Я позвонил Маммиани на
Фултон-стрит, это последний магазин деликатессных продуктов в городе. На
нее ушел весь наш кредит до последней капельки, все, что у нас было в
"Дэйта Бэнкс" в отделе вкладов. Но как только оформят наш кредит и их
перевод, у нас будет все, что надо, чтобы долгие месяцы обедать так, как
мы привыкли.

- Какой клиент? - спросил я, так и не запрыгав от радости. - Мы
должны были расследовать промышленный шпионаж, а также исчезновение
изобретателя, как вероятный результат грязной игры. и вот оказывается, что
промышленный шпионаж - это змееподобная дева, нанятая за ее умение
раздавать утешения в горизонтальном положении, а не за секретарские
способности. Она все путает. А исчезнувший изобретатель, олух по фамилии
Азимов, слег - его свалила простуда - и лежит в "Бауэри Хилтоне".

Он с ужасом смотрел на меня, его дряблый старческий рот дрожал.

Я окинул взглядом его пустые полки, и мне стало не менее тоскливо,
чем ему. Не скажешь, что они завалены - обезвоженные супы, несколько банок
того-сего и так далее и тому подобное.

- Что случилось с деликатесной едой? - спросил я. - Мне кажется,
несколько лет назад все только и говорили о деликатесной еде?

- Да, - сказал он, расстроенный больше меня. - Но уже тогда слово
деградировало от своего первоначального значения. Теперь деликатесная еда
- это все, что съедобно и от чего не рвет. По кулинарным рецептам, если
добавить немного обезвоженной петрушки и несколько крупинок мононатриевого
глюконата в банку томатного супа, он превратится в деликатесное блюдо.

Когда я повернулся уходить, он машинально ущипнул меня за зад.
Признаюсь, меня начинают удивлять обитатели этого дома. Четверо мужчин
поселились в этом старом доме из коричневого камня на 35-й стрит почти
сразу после второй мировой войны и в дом не допускались даже уборщица,
если говорить о женщинах. я единственный, у кого в те времена были
свидания и была она - Лил.

Я вошел доложить в офис. Жирный сидел, откинувшись на спинку кресла,
с закрытыми глазами, то выпячивая, то втягивая губы - свидетельство того,
что он думает. Сколько лет это было равносильно табу. Когда он думает, ему
нельзя мешать. Но на этот раз - это уже слишком.

- Какого черта ты там обдумываешь? О чем размышляешь? - спросил я.

- Об обеде, - ответил он.

Я сел за свой стол.

- Хочешь услышать мой доклад?

Он открыл глаза и сердито посмотрел на меня, по-видимому, он уже
забыл, с каким поручением посылал меня. И все же насмешливо ответил:

- Давай со всеми подробностями из своей знаменитой фотографической
памяти изложи свой отчет.

Я рассказал ему, как ходил в маленький гостиничный номер, где
размещались все офисы "Рапчед моторс компани". Рассказал и о гибкой
грациозной мисс Ле Гуин. Когда я завершил свое описание, у него появился
испуганный вид.

- Надеюсь, ты не сказал ей, чтобы она пришла сюда в девять вечера?

Я признался, что эту часть его инструктажа я забыл. Я рассказал ему,
что обнаружил, что Мата Хари и Чарли Азимов - единственные сотрудники
компании, кроме трех, возглавлявших проект английских ученых. Затем я
сообщил ему, что мисс Ле Гуин алкоголичка, каких свет не видывал, и если
бы она пила воду, а не крепкий бурбон, то утонула бы.

Слезящиеся старческие глаза прищурились, как будто он подбирался к
жертве.

- Заметил, чьей фирмы виски? - спросил он и его голос дрожал меньше
обычного и звучал почти разборчиво.

Я задумался.

- Ну, да, но сейчас не могу вспомнить.

Он вздохнул до самого дна своего брюха.

- Я еще не забыл время, когда ты мог вспомнить такие
непоследовательные сведения, как имена сенаторов нашего штата. Ладно, что
еще? - сказал он с детской обидой.

- Ну, да, мне кажется, что мисс Ле Гуин говорила еще что-то, я еще
подумал, что это надо сообщить тебе, но сейчас я не могу вспомнить, -
рассердился я.

И как раз в этот момент вошел повар - как его там зовут? - и сказал,
что пора обедать.

Пузанок, оленина под приправой без петрушки оказались превосходными,
и Жирный почувствовал себя в своем варианте рая аллаха. Так как у нас было
правило не говорить о деле за едой, он усладил мой слух несколькими резюме
из нескольких глав только что прочитанной книги "Трое на кресле", явно
забыв, что я, и никто другой, состряпал приукрашенный отчет
идиоту-редактору много лет назад.

Когда мы вернулись в офис и пили кофе, раздался дверной звонок и я
пошел открывать. Сначала мне показалось, что стоящий за дверью в простыне,
а на голове у него лежит петля из плетеной черной веревки. Затем понял,
что это честный, добропорядочный араб.

Приоткрыв дверь, я сказал в щель:

- Если вы собираете средства в пользу палестинской стороны в
Столетней Войне...

Он прикоснулся к своему лбу, губам, затем к сердцу и сказал:

- А_с_с_а_л_а_м_ _а_л_е_й_к_у_м.

- Это замечательно, - ответил я. - Что вам угодно?

Он погладил бороду с видом какого-то персонажа Три-Ди из "Возвращения
багдадского вора" и ответил:

- Э_ф_ф_е_н_д_и, я хочу говорить с вашим хозяином.

Я задумался, но, черт побери, сколько месяцев не смеялись в этом
доме. Открыв дверь, я машинально впустил его и повернулся, чтобы принять у
него шляпу и повесить на вешалку в холле, прежде чем сообразил, что этого
не требуется. Повел его назад в офис.

Когда я вошел в офис, Жирный встретил меня сердитым взглядом.

- Лысик, что это за компот? - рявкнул он.

- Вряд ли, сэр, - ответил я. - Он хочет поговорить с вами.

Посетитель без приглашения опустился в красное кресло и закинул ногу
на ногу. Под белыми юбками - или как там, черт побери, они называются эти
одеяния - виднелись черные туфли из мягкой кожи.

- Итак, сэр, - раздраженно промямлил Жирный. Ему не нравилось, когда
прерывают его пищеварение так быстро после обеда.

Я сел за свой письменный стол и взял ручку.

Тот поклонился неприветливому хозяину и сказал:

- Э_ф_ф_е_н_д_и, я представляю Объединенную Арабскую
Нефтепромышленность. Я пришел, чтобы нанять вас.

- У меня уже есть клиент, - раздраженно пробормотал Жирный.

- Воистину, мы оба знаем это. "Рапчед моторс компани". Однако, аванс
составит пять миллионов псевдодолларов. Без обложения налогом, конечно.

Голосом, немного менее раздраженным, чем обычно в эти дни, Жирный
заявил: