Чтение 7–й страницы книги ~Черная леди~

окажусь всего лишь нанятым на неделю служащим, и тогда допустим диалект
Наемных Работников, либо (если наш разговор будет касаться исключительно
дел) Деловой диалект.
Я все еще бился над этой проблемой, когда дверь отворилась, вошел
Малькольм Аберкромби и направился к своему столу. Цвет его одежды -
коричневый с янтарным - прекрасно дополнял декор кабинета, во рту торчал
массивный золотой мундштук с сладковато пахнущей сигаретой со Спики.
Он сел, последний раз затянулся, вынул сигарету из мундштука и смял ее
в пепельнице. Потом откинулся на стуле, сложил руки на животе и принялся
меня рассматривать. Я стоял совершенно неподвижно, стараясь произвести
впечатление полного спокойствия.

- Леонардо, да? - произнес он наконец.

- Вы правы, Малькольм, - отозвался я.
Он нахмурился.

- Мистер Аберкромби.
Вот вам и диалект Равных. Я тут же перешел на диалект Наемных
Работников.

- Как пожелаете, мистер Аберкромби. Уверяю, я не хотел вас обидеть.

- Я скажу, когда обижусь, - ответил он и снова посмотрел на меня. -
Похоже, тебе неудобно стоять. Возьми стул, не торчи.

- Простите, не понял?

- Садитесь, - сказал он с недовольным видом. - Если только ваша
раса не любит стоять. Мне все равно.
Я повернулся к трем кожаным стульям с высокими спинками, которые стояли
у стены, и подошел к одному из них.

- Подвинуть стул к вашему столу, чтобы было удобнее беседовать? -
предложил я.

- Оставьте, где стоит, - грубо оборвал он меня. - Если понадобится,
будем говорить громче.

- Как пожелаете, - сказал я, осторожно усаживаясь на стул.

- Наверное, вам надо предложить выпить или еще чего-нибудь? -
сказал Аберкромби. - Вы вообще что-нибудь пьете?

- Я уже принял дневную порцию воды, - ответил я. - А человеческие
стимуляторы и одурманивающие не совместимы с моим обменом веществ.

- Ну и ладно, - он пожал плечами и снова стал меня рассматривать. -
Знаете, вы первый инопланетянин, кого я допустил в этот дом.

- Для меня это большая честь, мистер Аберкромби, - сказал я, решив,
что диалект Наемного работника - действительно самый подходящий,
поскольку диалект Равных исключает ложь в общении.

- Кроме пары слуг, которые и работать толком не умели, - добавил
он. - В конце концов пришлось дать им пинка под зад.

- Прискорбно слышать.
Он пожал плечами.

- Я сам виноват. Не надо было нанимать инопланетян.

- Но вы наняли меня, - подчеркнул я.

- Временно.
Минуту мы сидели молча. Он вставил новую сигарету в мундштук, закурил.

- А откуда у вас имя Леонардо? - спросил он неожиданно.

- Когда я был молод, то мечтал стать художником, - объяснил я. -
Мне не хватало таланта, но я всегда носил с собой образцы своих работ,
время от времени пополняя их. Вскоре после того, как я попал в Галерею
Клейборн по программе обмена специалистами, я показал свои работы
Гектору Рейберну. Там была интерпретация "Моны Лизы" да Винчи в
твенистской манере, которая ему понравилась, и поскольку мое имя
непроизносимо для людей, Гектор решил называть меня Леонардо.

- Дурацкое имя.
Диалект Наемного работника не позволил мне возразить своему нанимателю
на заявление, сделанное таким убежденным тоном, так что я промолчал.

- Оно подходит бородатому мужику, заляпанному краской, - продолжал
он, - а не полосатому чудищу с оранжевыми глазами и свороченным на
сторону носом.

- Это существенная часть моего Узора, - объяснил я. - Дыхательное
отверстие находится у меня между глаз. Возможно, с такого расстояния вам
не видно.

- Оставим в покое расстояние, - сказал он. - Созерцание вашего носа
для меня не есть первоочередная задача.

- Я останусь на месте, - уверил я его. - Не надо меня бояться.

- Бояться? - презрительно фыркнул он. - Черт, да я потерял счет
убитым мной инопланетянам! Я был в битве на Канфоре IV, три года на
Раболианской Войне. Может, мне и приходится терпеть отдельных наглых
выродков, которые напяливают человеческую одежду, учат человеческий язык
и вообще воображают себя людьми, но я не обязан любить вас и не
собираюсь с вами обниматься. Знайте свое место, и мы отлично поладим.
Мое присутствие так явно не доставляло ему удовольствия, что мне стало
еще интереснее, зачем же он требовал встречи, и я попробовал
сформулировать свой вопрос настолько тонко и безобидно, насколько
позволял диалект Работника. Он понял меня лишь с третьей попытки.

- У меня есть причины думать, что вы можете быть мне полезны, -
ответил он.

- В каком качестве? - спросил я.

- Кто кого нанимает, вы или я? - сказал он раздраженно.

- Вы, мистер Аберкромби.
Он выпустил облачко дыма, наклонился вперед, оперся локтями на стол и
устремил на меня пристальный взгляд.

- Как вы думаете, какое у меня состояние?

- Понятия не имею, - ответил я, удивленный таким вопросом.

- Почти 600 миллионов кредитов, - сказал он, внимательно глядя за
моей реакцией. - Если вы сделаете свою работу, вы увидите, что я бываю
щедрым даже к инопланетянам.
Он смотрел на меня, не мигая.

- Но я хочу, чтоб вы знали и другое: когда меня пытаются водить за
нос, я самая злопамятная сволочь в мире. Если вы стащите у меня одну-
единственную пепельницу, я потрачу все 600 миллионов до последнего
кредита, чтобы изловить вас. Понятно?
К счастью для нас обоих, я не воспользовался диалектом Равных, не то
мой ответ глубоко бы его оскорбил, а возможная реакция стоила бы мне
острых физических неудобств. Я просто сказал:

- Бъйорнны не крадут, мистер Аберкромби. Это противоречит
гражданским и моральным законам.

- Война тоже противоречит, и все воюют, - сказал он. - Я сорок лет
собирал свою коллекцию, и прежде чем вас к ней допустить, хочу знать о
вас побольше.

- Если вы так обеспокоены сохранностью своей коллекции, то нет
необходимости мне ее показывать, - сказал я.

- Нет, есть, - возразил он.

- У вас наверняка есть система охраны, - предположил я, а мой цвет
стал насыщеннее от предвкушения знакомства с баснословной частной
коллекцией.

- Инопланетянам не впервой обходить систему, рассчитанную на
человека.
Он присмотрелся и нахмурился.

- Почему вы без конца меняете цвета?

- Меняется только интенсивность, - пояснил я. - Сам цвет не
меняется.

- Отвечайте на вопрос.

- Это непроизвольное выражение эмоционального состояния бъйорннов.

- А что значит именно это выражение? - не унимался он.

- Что я в восторге от возможности увидеть вашу коллекцию, - ответил
я. - Надеюсь, усиление моего цвета вас не беспокоит?

- Меня беспокоит все, чего я не понимаю. А полоски? Они тоже
меняются?

- Нет, - пояснил я. - Они, как и знак на моем лице, о котором вы
упомянули ранее, являются существенными элементами Узора Дома Крстхъонн.

- Что-то вроде татуировки?

- Да, - солгал я. В конце концов, как объяснить наследственный Узор
человеку, презирающему все цвета и узоры, кроме своих собственных?

- И сколько лет вам было, когда вы получили свой узор?

- Я был совсем мал, - честно ответил я.

- Вам его дали, когда вы вошли в Дом Крстхъонн?

- Нет, мистер Аберкромби, - сказал я, стараясь отвечать попроще и
по возможности правдивее. - Я стал членом Дома Крстхъонн уже после того,
как обрел свой Узор.

- Нечто вроде инициации? - спросил он.

- Не совсем.
Он решил перейти на параллельную тему.

- А ваша жена? У нее тоже - узор?

- Да.

- И на что он похож?

- Вероятно, он очень похож на мой. Я ее до сих пор не видел.
Он моргнул.

- Вы никогда не видели свою жену?

- Нет, мистер Аберкромби.

- Но когда-нибудь вы ее увидите?

- Конечно, - сказал я. - Как же иначе нам размножаться?

- Черт его знает. Откуда мне знать, как вы размножаетесь?

- Я мог бы вам это объяснить, - предложил я.