Урсусе. Вроде бы дофига народу. Ага, как раз выступает Мартин Кениг.
штанины. - Так его уже выпустили из тюрьмы?
при Унии, а теперь, уже полгода он... как его... председатель Движения.
Каписко?
каписко, потому что в этом никто не каписко.
интересно, что скажет Мартин Кениг. В последнее время о Мартине Кениге
много говорят.
сторон. На весь парк, стадион, и кто знает, может быть, и на весь город.
Индюк расхохотался, явно довольный собой.
через кабель. Через аппаратную.
вот тебе и погромче. Пускай все послушают. Не бойся, Ярек. Никто и не
врубится, что это из нашей воронки. Лучше послушай, чего этот тип говорит.
перед фабрикой Интернешнл Харвестер в Урсусе, орала и ревела. "Я видел
сон!".
грохнула где-то мина, пролетел вертолет. А потом утихло все. Весь город.
Был только Мартин Кениг и толпа, собравшаяся перед Интернешнл Харвестер.
понятной и ясной для всех истиной стало то, что все мы братья, что все мы
равны! День, когда мы поняли, что нет никаких границ, что границы - это не
что иное, как черточки на ничего не значащих листках бумаги! День, когда
мы отвергли от душ наших яд ненависти, которым нас поили многие поколения!
Так вот, братья, такой день близится!"
преодолеем". Кто-то скандировал: "Юден Раус". Кто-то свистел.
земле! Я видел сон и воистину говорю вам, братья: это был пророческий сон!
В моем сне люди всех цветов кожи, вероисповеданий, убеждений и
национальностей протянули друг другу руки и пожали их! Все они стали
братьями!"
словно его сдувал умноженный эхом голос Мартина Кенига, гремящий из
динамиков стадиона с ничего не значащим названием, в парке с ничего не
значащим именем. Над городом с ничего не значащим именем внезапно блеснуло
солнце. Так мне показалось. Но я мог и ошибиться.
свистел.
всеобщего счастья и благосостояния. Нам приказывают работать, есть, спать
и испражняться, нам приказывают поклоняться златому тельцу под музычку,
которой забиты наши уши! Нас опутали сетью заповедей, запретов и приказов,
которые должны заменить нам совесть, разум и любовь! Они желают, чтобы мы
стали скотиной, довольной огражденным пастбищем, скотом, радующимся даже
связавшему нас проводу под напряжением! Нам говорят о любви к ближнему, но
призывают к крестовым походам! Нам приказывают убивать, приговаривая при
этом: "Dieu le veult". Нас окружили границами, проходящими через наши
города, наши улицы и наши дома. Границами, что пересекают наши души! Но мы
говорим: Хватит! Мы говорим: Нет! Ибо я видел сон! Сон о том, что эра
ненависти уходит в прошлое, о котором никто не вспомнит! Что идет новая
эра, Эра Исполнения Мечтаний!
криком массы людей; что-то треснуло, и у самого микрофона кто-то закричал:
"Господи", а другой заорал: "Врачааааааа!".
трясущимся, рвущимся голосом.
Подозреваю, что было тихо и на площади перед фабрикой Интернешнл Харвестер
в Урсусе.
фортепианную музыку. Какое-то время ноктюрн еще звучал в динамиках
стадиона Остмарк Спортферайн, но Индюк оборвал провода и играть продолжал
только его микроскопический приемник.
а потом уставилась на меня. Она глядела долго; было ясно, что она хотела
что-то спросить. Индюк тоже молчал и тоже глядел на меня. Может, и он
хотел о чем-то спросить.
двигатели улетевших литовских вертолетов, вой машин скорой помощи и крики
патрулей, прочесывающих северную часть парка. Непонятно когда сделался
вечер.
освежающий, будто, как вам сказать, как "Ойл оф Юлэй" с рекламы. Мы пошли,
обходя трупы, горящие автомашины, дыры в асфальте и битое стекло.
воняла этим вечером сильнее обычного.
Радио Москва. Группа "Эйприл, Мэй, Дикей" исполняла свой последний хит с
альбома "Болезнь разума".
обычных "До завтра", "Пока", "Арриведерчи". И ничего больше.
пианино Брамса - громко, словно желая заглушить МТВ, оравшее из соседних
квартир.
неба посыпались тысячи маленьких зеленых лягушек.
Якубенко Николай
Шекли Роберт
Марко Джон
Лукин Евгений
Корнев Павел
Афанасьев Роман