наконец заметили Чапа. Он был достаточно высоким и заметным, чтобы его
можно было увидеть.
насколько это было возможно, торопливо зарылся в песок среди жиденьких
кустиков. Когда он закончил, из песка среди корней и чахлых стеблей
выступала практически только его голова, прислушиваясь к приближающемуся
топоту копыт.
отвернувшись от Рольфа и высоко подняв голову. И в то же мгновение Рольф
ощутил какой-то холодок, какую-то тень, которую нельзя было разглядеть не
просто из-за недостатка света. Что-то огромное и невидимое коснулось его
на краткий миг - нечто, как ему показалось, охотившееся за ним. Оно
потеряло его и исчезло.
Рольфа невидимыми - затих. Чапа окутало облако пыли. Незнакомый, громкий и
властный голос произнес:
глухой усталый голос произнес:
мне...
меня не выдержит.
тот, кого он посчитал капитаном, склонившийся к Чапу. Всадник рядом с
капитаном был одет в черный балахон колдуна, на его плече под одеждой
доверчиво сидела какая-то тварь. Маг держал в руках что-то, напоминающее
кристалл. Одна из его граней блеснула, выстрелив в сторону Рольфа острым
лучом заходящего солнца; и снова юноша ощутил, как что-то, ищущее его,
проскочило мимо.
всего лишь сопровождать меня. Ну же - чем скорее ты дашь мне лошадь, тем
скорее мы окажемся там, куда все мы хотим отправиться.
через мгновение появиться снова, на этот раз верхом.
разрешить прежде, чем мы сможем отправиться в путь? Западная армия
располагается вон за теми крепостными стенами, и если у них есть глаза,
они уже заметили поднятую вами пыль.
обратился к Чапу тоном человека, который не знает - то ли рассердиться, то
ли подчиниться.
говорит, его кристалл показывает...
кляча, миражи и несколько воющих хищников. - Не торопясь, но кладя конец
всяким задержкам, Чап развернул коня, на котором сидел, на восток и
пришпорил его пятками.
Стук копыт некоторое время звучал более громко, затем быстро затих под
плавное оседание пыли, которую они подняли.
как они удалялись. Когда затихли последние звуки, он выбрался из песка и
огляделся. Облако пыли, поднятое всадниками, виднелось уже довольно далеко
на востоке, откуда вскоре должна была прийти ночь. Повернувшись к замку,
он увидел, что кто-то из часовых наконец - хотя и слишком поздно - поднял
тревогу. Из главных ворот замка галопом вылетел довольно значительный
отряд всадников и направился к пустыне.
разыскать сестру, но у него похитили что-то, важности чего он не понимал
до тех пор, пока у него это не отобрали... хотя, по правде говоря, он
скорее ощущал облегчение, а не досаду, как если бы у него вырвали ноющий
зуб. Его рука снова и снова возвращалась в опустевший карман. Голова
болела от удара грабителя.
сказали ему именно это?
для отдыха. В течение следующего дня они продвигались по огромной пустыне,
казалось, совершено не приближаясь к Черным горам. С наступлением дня
Жармер слегка сбавил скорость и делал долгие привалы, предварительно
выставляя часовых. На каждом привале Чап глубоко засыпал, спрятав золотой
трофей под себя, чтобы никто не мог его достать, не разбудив его.
Просыпаясь, он жадно ел и пил до тех пор, пока тот из одетых в черное
солдат, которому было приказано делиться с ним припасами, не начинал
ворчать - правда, не слишком громко. Его ноги все крепли. Они были еще не
настолько крепкими, чтобы как следует служить Чапу, но он мог вставать и
передвигаться, не боясь упасть.
прежде, чем они смогли его увидеть; теперь перед ними, отбрасывая далеко в
пустыню свои густые тени, вздымались Черные горы Востока. Их далекие
вершины были скрыты облаками. Отсюда они больше не казались ни черными, ни
такими уж неприступными. То, что на расстоянии придавало им черноту ночи,
видел теперь Чап, на самом деле оказалось зарослями вечнозеленых деревьев,
которые покрывали склоны до середины, словно иссиня-зеленый мох.
подступала к скалам. Цепочка вершин убегала далеко на север и на юг,
постепенно теряясь из вида, так что Чап не мог с уверенностью сказать, как
далеко она может простираться.
середины его слагали голые скалы. Теперь откуда-то с плато, расположенного
над скалами, появилось около дюжины рептилий. Спустившись вниз, чтобы
оглядеть приближающихся всадников, они парили, едва работая крыльями;
воздух здесь, должно быть, был для них слишком разреженный; к тому же
приближался период их спячки.
что в конечном счете они были не таким уж непреодолимым препятствием.
Дорога поднималась все выше и выше, петляя среди скал. К этому
полускрытому проходу и вел Жармер своих людей. И действительно, копыта
лошадей теперь зацокали по размытому началу - или концу - этой
взбирающейся вверх дороги.
внимания было сосредоточено на внутренних ощущениях, на видении, которое
упрямо вставало перед его мысленным взором в течение двух ночей и одного
дня пути через пустыню.
когда от ветра и тряски при скачке развевалась потрепанная одежда Чапа,
казалось, обжигал ему ребра, словно расплавленное золото. Он помнил о ней
все, но это не делало ее менее желанной. Он снова был господином Чапом, и
она принадлежала ему.
медленнее. Дорога, по которой они двигались, свободная от других путников,
резко отвернула от скал, затем снова приблизилась к ним на первом уступе.
Вершины скал возвышались над их головами примерно на километр.
вода, подумалось ему, должно быть, шла на насыщение его
восстанавливающихся ног. Их мышцы продолжали крепнуть с каждым часом, хотя
и не так быстро, как в самом начале. Теперь он привстал на стременах и
стиснул бока животного коленями. Кожа на ногах саднила и зудела,
натягиваясь на новой живой плоти.
башни, в которой отсутствовали часовые - эту дорогу патрулировали
рептилии, и обосновавшиеся выше воспользовались преимуществом такого
положения. В сознании Чапа изящная башня явилась воплощенным символом
стройности его супруги. За следующим поворотом всадники проехали мимо
изможденных, в лохмотьях, с безучастными взорами, рабов на поле на уступах
склона горы. Среди них было несколько женщин и девушек, достаточно
молодых, чтобы выглядеть молодыми несмотря на то, что они трудились на
Восток; но взгляд Чапа только быстро скользнул по ним, отыскивая ту,
которой здесь не было и не могло быть.
красоту. Но то, что ей нравилось, похоже, больше не имело значения.
они достигли вершины, люди устало спешились, и лошади без сил повалились
на колени. Перед ними открылось почти горизонтальное плато, испещренное
множеством трещин. В конце поврежденной дороги, по которой они следовали,
в двух или трех сотнях метров от них раскинулась обнесенная низкими
стенами цитадель Мертвого Сома. Несколько ворот во внешней ограде из серых