способность сосредоточиваться. Заставляя себя работать, чтобы закончить
сегодня все расчеты и завтрашний день посвятить закупке аппаратуры, он
просидел до девяти часов. Потом торопливо сложил бумаги в портфель и вышел
на улицу.
над самым горизонтом, словно далекий фонарь, светила какая-то планета.
Вдыхая воздух полной грудью - вдох, четыре шага, выдох, четыре шага,
вдох... - он махнул рукой офицеру охраны в воротах и направился к своей
машине. Одним словом, вечер замечательный. Если только не думать слишком
много о рукотворных солнцах, расцветающих над мирными городами.
пришлось свернуть и потратить минут двадцать на объезд. Домой он добрался
уже в одиннадцатом часу. Во всех окнах горел свет, как будто у них
собрались гости, но из дома не доносилось ни звука. Хачмен загнал машину в
гараж и прямо из гаража прошел в дом. Викки сидела на веранде, листая
журналы, и, только взглянув на ее побелевшее лицо с застывшим выражением
крайнего неодобрения, Хачмен вспомнил, что забыл ей позвонить и
предупредить, что задержится.
на фирме.
Какое слово тебе непонятно? - не удержался Хачмен.
словесных дуэлей обычно побеждал Хачмен, потому что жена редко находила
удачные ответы на подобные вопросы. Но позже, "когда рапиры ломались, и в
ход шли дубинки", она всегда брала верх. Обычно это случалось за полночь,
и, уже предвидя, что сегодня выспаться не удастся, Хачмен наполнялся
беспокойным раздражением. Он остановятся напротив жены и, хотя она даже не
подняла головы, произнес:
где-то с другой женщиной?
удивлением ответила:
долистала журнал до конца, перевернула его и с точно таким же размеренным
ритмом принялась листать снова.
ты-то ее знаешь?
что не знаешь? На прошлой неделе я разговаривала с миссис Данвуди, и она
сказала мне, что слухи о Моди Вернер поползли по Вестфилду с первого же
дня, как она появилась на работе.
холодильника коробку с салатом, цыпленка и, выложив все это на тарелку,
вернулся в комнату. "Просто телепатия какая то. Что Спейн, что Викки
думают на одной волне, на одном и том же подземном уровне".
темноте, прислушиваясь к невидимым приливам и отливам воздушных течений в
доме и за окном. В голове проносились обрывки дневных сцен: глянцевые
страницы каталогов, пахнущие типографской краской, сложные схемы,
вычерченные от руки, размытые очертания Спейна за стеклянной перегородкой,
сообщения о мобилизациях и передвижениях флотов в вечерних новостях,
невротическая ревность Викки - все это перемешивалось в невероятных
сочетаниях, расплывалось и складывалось в новые угрожающие образы.
Незаметно подкрался сон, принеся с собой еще одно кошмарное видение, где
он ходил по универсаму, выбирая покупки. В центре зала стоял контейнер с
мороженой пищей, и двое женщин рядом оживленно обсуждали его содержимое.
в контейнер и извлекла что-то белое, похожее на рыбу, с которой сняли
кожу. Два печальных серых глаза выделялись на светлом фоне. - Это
последнее слово в технологии консервирования. Теперь придумали способ
псевдооживления, который позволяет хранить их в идеальном состоянии до
приготовления.
и кидать их в сумку. Хачмен попятился в ужасе. Хотя рыба лежала
неподвижно, позволяя рвать себя на части, глаза ее смотрели прямо на
Хачмена. Смотрели спокойно, печальной укоризненно.
Хачмену неровной дорогой с двусторонними указателями, где на одной стороне
отмечено уменьшающееся расстояние до осуществления проекта, на другой -
увеличивающаяся пропасть между ним и Викки.
празеодима и необходимого количества изотопа для получения пятидесяти
миллилитров цестрона. Сразу после работы он забежал в кафе, наспех
перекусил, не вступая ни с кем в разговоры (хотя лицо сидевшей неподалеку
темноволосой женщины показалось ему знакомым), и отправился в институт. В
тот вечер он засиделся допоздна над аппаратурой для получения газа и
приехав домой, обнаружил, что все двери заперты изнутри.
попробовал открыть замок ключом, но ничего не вышло. Дверь с веранды была
надежно закрыта на задвижку. Он остановился, взглянул на свою тень и
невольно подумал: "Почему голова у тени от Луны всегда меньше, чем при
свете уличных ламп?" Темный, молчаливый дом, силой обстоятельств лишенный
знакомых родных черт, наводил на другие мысли. Хачмен неожиданно понял,
как дико это будет, если ему придется остаться на улице на всю ночь. Еще
больший удар нанесла мысль о том, насколько эффективно может быть детское
упрямство одного взрослого человека против рассудительности другого. Он
тщетно перепробовал все окна, потом вернулся к окну спальни и постучал по
стеклу. Когда через несколько минут и это не принесло результата, он, уже
теряя контроль над собой, начал колотить все сильнее и сильнее.
одновременно с испугом от того, что он способен сейчас сделать с Викки. В
дверях, щуря сонные глаза, стоял Дэвид.
прошел в дом, захлопнув дверь ногой, уложил Дэвида в кровать и заглянул в
спальню, где Викки, лежа совершенно неподвижно, делала вид, что спит.
Мысль о том, что он сейчас сможет забраться в теплую постель и отдохнуть,
вместо того чтобы торчать на улице в темноте, мгновенно растопила его
холодную злость. Он быстро разделся и лег под одеяло, затем протянул руку
и обнял знакомые плечи. В ту же секунду Викки вскочила с кровати,
отпрыгнула в противоположный конец комнаты и замерла - в переливах лунного
света ее обнаженное тело казалось еще более желанным.
лед.
тоном, понимая, что слишком многое поставлено на карту. На самом деле он
отлично знал, что происходит: тут же всплыли дрожащие воспоминания о
прежних прогулках по этой секции выставки с названием "семейная жизнь".
"Да как ты смеешь даже думать, что у меня с головой не в порядке?
По-твоему, женщина сошла с ума, если она не желает, чтобы в ее дом занесли
грязную болезнь и заразили ее и ее сына?" Но дело-то как раз в том, что он
не мог сказать: "Да, мол, я прекрасно понимаю, что у тебя на уме". Викки
сражалась как гладиатор с сетью: раскидывала сеть и всегда держала
наготове трезубец. Стоит что-то сказать, и она сразу обратит его слова в
признание вины.
чувствуя, что сеть снова летит в его сторону. На этот раз он уклонился,
просто промолчав, затем встал и двинулся к ней. Викки выскочила из
спальни, и до Хачмена лишь секунду спустя дошло, что она свернула направо,
к прихожей. Он протест следом в короткий коридор. Открылась входная дверь
и впустила волну холодного ночного воздуха, с безразличием ощупавшего его
с головы до пят. Викки стояла во дворе, в центре лужайки.
здесь останусь.
теперь делать?..
броситься вдогонку и, возможно, привлечь внимание соседей. Хачмен вернулся